Жестокий роман

— Нет, — лихорадочно мотаю головой. — Без тебя не стану.

— Быстро!

— Нет-нет, — повторяю как заведенная, за руку его цепляюсь. — Не буду.

Перехватывает мое запястье, сдавливает и выкручивает, намеренно причиняя боль, заставляет взвыть и моментально разжать пальцы. После хватает меня за шкирку, сгребает, будто взбесившуюся кошку и вышвыривает прочь из салона авто. Прямо выталкивает силой.

— Марат! — дико кричу я. — Марат!

Боль от жесткого удара об асфальт ни капли не отрезвляет. Пусть скорость на спидометре и не зашкаливает, вылетать из машины на полном ходу — паршивая затея. Ломаю ногти, с мясом выдираю, в кровь раздираю костяшки пальцев, счесываю колени и локти даже через плотную ткань спортивного костюма. Тело ноет. Внутренности пекут.

— Марат! — вопль забивается в горле. — Ма-а-рат…

Закашливаюсь, захожусь в жутком нервном приступе. Четко ощущаю на губах привкус крови. Перекатываюсь набок, судорожно приподнимаюсь, смотрю вслед стремительно удаляющемуся автомобилю.

Мне кажется или он теперь разгоняется сильнее? Зачем? Неужели действительно решил умереть?

Он не мог. Нет, нет. Никогда. Он бы не стал. Он бы…

Черт побери. Откуда я знаю? Откуда?!

Взываю. Не от боли. От безысходности. Не желаю его отпускать. Отказываюсь. Отторгаю саму возможность подобного. Физически.

* * *

Трудно сказать, сколько проходит времени. Кажется, позади уже целая вечность. Но скорее всего не минует и часа.

Я отползаю подальше от дороги. Пусть тут и безлюдная местность, стоит избегать любого риска. К тому же поблизости собралась вся родня Марата. На мою казнь. Прямо жаждут сие действо отпраздновать.

Пожалуй, их ждет разочарование.

Укрываюсь в кустах, заползаю в заросли, таюсь, точно дикий зверек. Трясусь, как в самой настоящей лихорадке. Боли до сих пор не ощущаю. Мною безраздельно завладевает ужас. Первобытный страх. Натуральный шок.

Я не отваживаюсь заглянуть в рюкзак. Убеждаю себя, что это вполне логично. Мои ладони залиты кровью, вряд ли стоит пачкать свежие документы.

Господи. Кого я пытаюсь обмануть? Мне просто страшно изучать все это без Марата. Страшно представлять, будто он не вернется. Будто все кончено.

Жду и надеюсь. Верю в чудо. Опять.

Боже. Он выкинул меня, точно надоевшую собачонку. Не попрощался, ничего толком не объяснил, не сказал никаких нежных слов.

«Быстро» — неужели это станет последним, что я от него услышала?

Прыгай. Давай. Следуй инструкциям.

Не очень-то романтично. А что между нами было романтичного? Ничего. Никогда. Что вообще между нами было? Безудержный трах. Разврат без тормозов.

Ладно. Зачем прощаться? Марат вернется. Сейчас. Еще пара минут, и придет. Отсчитываю мгновения по ударам сердца. Едва дышу, жадно хватаю воздух.

Пожалуйста. Прошу.

Ты не можешь так со мной поступить. Не можешь. Не имеешь права. Только не теперь. Не после всего, что нас намертво связало, переплело по рукам и ногам.

А вдруг он специально решил оборвать это? И меня спас, и против семьи не выступил. Сдался, по доброй воле принял смерть.

Стоп. Бред полный. Марат явно не из тех, кто стал бы сводить счеты с жизнью. У него есть план. И в машине два трупа. И Татарина не просто со скуки подключил. Заранее выявил вероятные риски. Просчитал. Подстраховался.

Он умен. Хитер. Не какой-нибудь рядовой качок. Мозг у него отлично работает. Даже мне не мешает поучиться.

Но тогда где же он? Где?!

Очень стараюсь не заорать. Не завопить. Отчаянно проглатываю рвущиеся наружу крики. Нельзя привлекать внимание. Иначе все окажется зря.

Все. Что — все?

Тихо. Без паники. Прекращай. Хватит. Нужно дышать. Ровно. Спокойно. С толком, с чувством, с расстановкой.

Набраться терпения. Ждать. Очень просто.

Хорошо. Признаю честно. В теории — просто. В реальности — едва ли. Но иного выхода не существует.

Я не уйду отсюда без Марата. Буду до ночи дожидаться. Потом до утра. Потом еще дольше. И еще. Да бесконечности. Дальше.

— Я, — сдавленно всхлипываю. — Я не уйду без тебя. Даже не надейся. Не мечтай. Я не уйду одна. Ясно?

— Ясно, — обжигающий шепот ударяет в затылок.

А в следующий миг на меня обрушивается до боли знакомое мощное тело. Привлекает к себе, прижимает, притягивает, надежно укрывает и оберегает от всего окружающего мира. Сдавливает до хруста костей.

— Марат, — обнимаю в ответ, обвиваю мускулистые плечи. — Марат.

— Моя, — жарко выпаливает прямо в мои губы, а потом собирает соленые слезы, поцелуями иссушает, сводит с ума хриплым: — Родная.

— Что? — рефлекторно дергаюсь. — Что теперь?

— Будем жить, — усмехается. — Заново.

— Жить? — чуть дышу.

Он затыкает мой рот. Грубо. Властно. Окончательно отнимает разум. Боль причиняет. По тонкому льду проводит. По битым граням. В пропасть низвергает. А после возносит до небес. Выше и выше. В пьянящий экстаз окунает.

Я наркоманка. Абсолютно точно. Причем законченная. Пропащая. Уже обо всем забываю, никакого зла не помню, по строчкам вычеркиваю прошлое напрочь.

Новый шанс. Правда? По-настоящему?

— Не верю, — роняю глухо, мотаю головой. — Боюсь. Я уже убегала однажды, и ничем хорошим это не закончилось.

Говорю и понимаю, что болтаю лишнее. Не стоило сейчас про Олега вспоминать. Глупо перед быком красной тряпкой размахивать.

Марат мрачнеет. Накрывает мое горло ладонью. Поглаживает, вроде бы легонько. Но я-то прекрасно знаю, какая губительная сила в его руках заключена. Достаточно движения — и он сразу позвоночник через глотку выдерет.

— Не на того мужика поставила, — бросает хлестко. — Строптивая кобыла. Своего жеребца признавать отказалась.

— Да, — улыбаюсь, провожу окровавленными пальцами по его губам. — Но разве бы ты другую желал?

— Сучка, — хмыкает.

И ладонь мою перехватывает, будто заковывает в стальных тисках, поглаживает проклятое кольцо. Кривит губы. Скалится.

— Это надо содрать, — выносит холодный вердикт. — Сегодня же. Татарин потом его к остальным доказательствам подбросит.

— Хорошо, — усмехаюсь. — Как избавляться будем? С кожей. С мясом. А может, сразу палец отрежем?

— Если придется, — взглядом прожигает насквозь.

Кажется, не шутит. Ну, ладно. Если выбирать между жизнью и одним-единственным пальцем, то жертва по сути невелика, вполне приемлема.