Жестокое желание

— Ты здесь не из-за Альтьере. — Неверие в моем голосе ощутимо. Я ни на секунду не сомневаюсь, что она говорит правду. — Ты здесь не для того, чтобы, например, шантажировать меня?

— Что? — Удивление в ее голосе вырывается наружу в виде писка. — Я… нет! Конечно, нет.

— Ты, наверное, не узнала, кто я, не сложила два и два, а потом не пришла сюда с угрозой обратиться в полицию с тем, что тебе известно, чтобы вымогать у меня что-нибудь? Может быть, что-то вроде того, что ты получала от самого Альтьере? — Мой голос твердеет, а пульсация в члене ослабевает. Сосредоточенность на деле дает о себе знать. Но то, как дрожат ее губы, как расширились ее глаза, когда она делает еще один неуверенный шаг к моему столу, грозит снова вывести меня из равновесия.

— Нет. — Она медленно выдыхает, ее подбородок слегка вздергивается. Вот оно. Та вспышка непокорности, которую я видел в особняке, сталь за ее очевидным страхом. Она не была создана для того, чтобы иметь дело с такими мужчинами, как Альтьере, такими, как я, и не знает, как это сделать. Но то, чего ей не хватает в опыте, она старается компенсировать наглостью.

Это не должно быть таким уж разрушительно привлекательным сочетанием.

Эта сталь, кажется, скользит по ней, пока не сковывает ее позвоночник и не подталкивает ее вперед к моему столу, где она садится без приглашения. Я обратил внимание на то, во что она была одета, когда вошла — пара узких серых брюк, пудрово-голубая блузка без рукавов и балетки. Она пришла сюда по-деловому одетая.

— Не помню, чтобы я предлагал тебе встречу. Более того, я не думаю, что ты есть в моем расписании. — Я сужаю глаза, стараясь не обращать внимания на то, что ее присутствие так близко действует на меня. Я чувствую ее запах, этот приторно-ягодный аромат, исходящий от ее кожи. От него у меня пересохло во рту, а член запульсировал с новой силой.

Неужели прошло столько времени?

Должно быть, я слишком долго не был с кем-то. Это единственное объяснение тому, как эта девушка, чьего имени я еще не знаю, заставляет меня реагировать. Это не может быть она. Эта идея просто смехотворна.

Никогда еще женщина не оказывала на меня такого влияния исключительно из-за своей привлекательности или личного обаяния. Только после того, как я слишком долго с кем-то не общался, обычно из-за того, что отвлекался на другие вещи, — я чувствую, что начинаю нервничать. Нуждающийся. Возбуждающийся по малейшему поводу.

В этот раз прошло всего пару месяцев, но я должен винить в этом себя. Я должен, потому что в противном случае эта хрупкая девушка вцепилась в мою кожу меньше чем за два дня и отказывается уходить.

— Мне все равно удалось сюда подняться. Твоя секретарша читала журнал. — Ее ярко-голубые глаза смотрят на меня, требуя моего внимания, но я все еще вижу, что на ее лице мелькает страх. Что бы ни привело ее сюда, ей что-то очень нужно. Я всегда умел читать людей и вижу, что она держится за свою решимость на волоске.

— И ты здесь не для шантажа, как ты говоришь. Так в чем же дело? Я могу дать тебе пять минут. — На самом деле я могу дать ей гораздо больше, у меня нет ничего особенно срочного в расписании на это утро. Но мне нужно, чтобы она как можно скорее покинула мой кабинет.

Она плотно сжимает губы, словно набираясь смелости, чтобы сказать то, зачем она сюда пришла. И тут слова вырываются у нее, на целую секунду лишив меня покоя.

— Я хочу заключить с тобой ту же сделку, что и с Альфио. Альтьере, — добавляет она, как будто я не знаю, о ком она говорит. — Я здесь, чтобы предложить тебе это.

Проходит секунда, потом другая. На мгновение я теряю дар речи. Я не ожидал этого, я вообще не ожидал, что она придет сюда. И в один ужасный момент мой член запульсировал, мой моральный компас бешено закрутился, и я испытал ужасное искушение сказать ей "да".

— Понятно. — Я опираюсь руками на стол, сохраняя как можно более спокойный вид, в то время как мой член напрягается в передней части брюк при одной только мысли о том, что она может оказаться в моей власти. — Что за сделка у вас с ним была?

Ее губы слегка дрожат.

— Ты не можешь догадаться?

Могу. Абсолютно точно могу.

— Тебе придется сказать это вслух, если ты хочешь, чтобы я хотя бы рассмотрел то, что ты предлагаешь. Сделка должна быть очень четкой. Как бизнесмен, я должен точно знать, что мне предлагают и что я должен дать взамен.

Она кивает, снова тяжело сглатывая. Ее руки сжимаются в кулаки.

— Альфио Альтьере был моим покровителем, — спокойно говорит она, но в ее словах проскальзывает легкая дрожь. — Мы познакомились на вечеринке после балетного спектакля.

— Значит, ты балерина. — Я ничуть не удивлен, что оказался прав.

Она снова кивает.

— Балета Лос-Анджелеса. У меня главная роль в предстоящем шоу. — Насколько я знаю, она говорит мне об этом, чтобы повысить свою ценность для кого-то, кто интересуется искусством, но я слышу нотки гордости в ее голосе — гордости, на которую она имеет полное право.

— Это большое достижение. Но это все равно не отвечает на мой вопрос. Какую сделку ты заключила с Альтьере?

Она вздергивает подбородок, взглядом бросая мне вызов, чтобы я не думал о ней хуже за то, что она собирается сказать.

— Он помогал мне с расходами на проживание — арендой и коммунальными услугами. Он полностью оплачивал сеансы терапии моего брата. И в обмен на это от меня ждали, что я буду у него на поводу. Для его… удовольствия. — Последнее она произносит нерешительно, словно надеясь, что я не стану заставлять ее объяснять дальше.

— Понятно, — пробормотал я. — А были ли какие-то ограничения на это удовольствие?

Она слегка ерзает на своем сиденье.

— Нет, — признается она.

Я должен отдать ей должное за ее честность. Она могла бы легко притвориться, что в их отношениях были ограничения, чтобы установить их для сделки, которую она пытается заключить сейчас. Она могла бы заявить, что он дарил ей большие суммы денег или экстравагантные подарки. То, что, по ее словам, он ей давал, не могло быть столь уж значительным в масштабах всего мира, помощь с арендой и лечением ее брата, по сравнению с тем, что, как я подозреваю, требовал от нее такой человек, как Альфио.

Однако такая честность говорит мне о том, что она в большем отчаянии, и хочет, чтобы я знал. Она рассказала мне правду, потому что не может позволить себе, чтобы я ей отказал.

Что я, конечно же, и сделаю. Конечно, я так и сделаю. Принуждать женщину оказывать мне сексуальные услуги в обмен на предметы первой необходимости, это настолько ниже моего достоинства, что это где-то под грязью, где, по совпадению, находится Альтьере, и где ему самое место. Но боже, если она сидит передо мной и предлагает мне все мои сексуальные желания, какими бы они ни были, это еще не значит, что я что-то сделаю.