Жестокое желание

Все в руках Лоренцо. То немногое, что я могла бы иметь, если бы мы заключили тот же договор, что и раньше, в этой сделке отсутствует. И когда он смотрит на меня сверху вниз, я понимаю, что меня это возмущает.

Я засовываю упаковку с таблетками в карман платья, чувствуя, как страх смешивается с возмущением, сворачиваясь в тяжелый комок в животе. Я поднимаю на него глаза и кокетливо моргаю, заставляя себя мило улыбнуться.

— Мы можешь вернуться в дом, — пробормотала я, делая шаг к нему. — Вернемся в одну из приватных комнат, для танца. Если вам нужно сказать мне что-то еще, вы можете сделать это там.

— Вы хотите сказать, что хозяин не прослушивает эти комнаты? — Лоренцо неодобрительно щелкнул языком. — Очень наивно с вашей стороны, мисс Илени.

Но я слышу, как его голос густеет, темнеет, всего на мгновение. Его взгляд остается прикованным к моему, но я вижу, как он вспоминает, как я выглядела в розовом лифчике и стрингах, склонившись над ним в неоновой темноте клуба. Я вижу, как он пытается отогнать от себя мысли о том, каково это, остаться со мной наедине, оказаться в комнате, где я могу позволить его рукам блуждать.

Он делает шаг назад.

— Какой бы заманчивой ни была эта идея, я вынужден отказаться, мисс Илени. Мне нужно кое-куда зайти.

По формальной жесткости его голоса невозможно понять, лжет он или говорит правду. В любом случае это неважно, он отказал мне, и я знаю, что это к лучшему. Из нас двоих он ведет себя более разумно, и мои щеки немного горят от этой мысли. Я никогда не была глупой из-за мужчины. Сейчас не время начинать.

— Вот. — Лоренцо лезет в карман и протягивает что-то еще. Я не сразу понимаю, что это одноразовый мобильный телефон. — Для связи. Позвони мне с него, когда будешь готова принести мне деньги. Лучше не иметь записи наших разговоров, которые можно отследить.

— Конечно. — Я забираю у него телефон, и моя рука касается его, совсем ненадолго. От этого прикосновения по моей руке пробегает тепло, и я стискиваю зубы, расстроенная тем, как легко он заставляет меня реагировать.

Я никогда не знала никого, кто мог бы заставить мое сердце биться быстрее, а кожу пылать от одного лишь прикосновения. Я снова чувствую негодование при мысли о том, что из всех на свете это мог быть именно он. Этот человек, который имеет надо мной такую власть, который отказал мне и предложил что-то более опасное, несомненно, чувствуя, что я не смогу отказаться.

Этот человек — худший из всех, кого я могла бы представить в моей постели. Особенно сейчас.

Лоренцо кивает.

— До связи. — Он отворачивается, не говоря больше ни слова, оставляя меня стоять на месте, пока он удаляется.

И не на секунду позже, как он едва успел скрыться за другой стороной здания, как дверь распахнулась, и оттуда выскочила Джуэл.

— Мила! — Она произносит мое имя так, будто искала меня. — Дик спросил меня, где ты. Он сказал, что видел, как ты танцевала один танец, а потом исчезла. Я говорила же тебе, что он ищет, на кого бы разозлиться сегодня вечером.

— Я вернусь, не волнуйся, — говорю я ей рассеянно. Я вижу растерянное выражение ее лица и сую руку в карман платья, нащупывая пальцами упаковку с таблетками. — Джуэл…

— Что? — Она кладет руку на бедро, закрывая за собой дверь, и снова смотрит на выражение моего лица. — Ты в порядке? Ты была не в себе всю ночь, малышка. Что происходит?

Я думаю, сказать ей или нет. Но я должна начать продвигать эти таблетки через клуб, а я никогда раньше не продавала наркотики. Я точно знаю, что Джуэл продает травку из своей квартиры, и время от времени я задумываюсь, не толкает ли она и более тяжелые вещи.

Я понятия не имею, как даже затронуть эту тему. Поэтому я оттягиваю уголок пакета из кармана, чтобы она могла увидеть содержимое. Ее глаза расширяются.

— Я никогда не делала этого раньше, — тихо говорю я ей. — Поэтому, если ты дашь мне совет, я поделюсь с тобой частью прибыли за первый раунд. Только первой партии, — быстро добавляю я. — Я не могу позволить себе продолжать в том же духе. Но если ты поможешь…

Это риск. Она может рассказать кому-нибудь, доставить мне неприятности, потребовать, чтобы я продолжала втягивать ее в сделки в обмен на ее молчание. Но я ставлю на то, что моя дружба с Джуэл будет достаточно крепкой, чтобы она этого не сделала, и, судя по выражению ее лица, думаю, что я права.

— Вот дерьмо. — Она хихикает. — Ну ладно. Слушай меня, и я объясню, что делать.

Я облегченно выдыхаю, когда Джуэл открывает дверь, и следую за ней внутрь. И на мгновение я чувствую проблеск надежды.

Может быть, в конце этого тоннеля есть свет.

8

ЛОРЕНЦО

Мне никогда не было так трудно выкинуть женщину из головы, как, похоже, изгнать Милу. За считанные дни она заставила меня вести себя так, как я никогда раньше не вел. Я был очень близок к тому, чтобы принять ее предложение в тот день в моем офисе. Если бы я не был так категорически против того, чтобы использовать ее явное отчаяние для собственного сексуального удовлетворения, я бы, возможно, так и сделал. Видя, как она стоит на коленях и смотрит на меня, как тепло ее рта обволакивает мой палец, я был близок к этому.

В каком-то смысле я знаю, что все еще эксплуатирую ее. Мила не кажется мне женщиной, которая торгует наркотиками, стриптизерша она или нет. Я представляю, что шаг к договоренности с Альфио Альтьере был облегчен ее работой в клубе, еще один шаг по пути, который она уже начала. Это нечто совершенно иное, и я видел нервозность в ее глазах вчера вечером, когда вручал ей товар.

Это еще один пункт в списке того, что я никогда бы не сделал в обычной жизни, наряду с рассмотрением первоначального предложения Милы и последующей дрочкой в моем кабинете после того, как она возбудила меня до предела. В обычной ситуации неуверенности на ее лице было бы достаточно, чтобы я отказался от работы с ней.

Наркоторговля на нижнем уровне в таких местах, как Бутон розы, вот где большая часть риска. Копы не будут беспокоиться о клубах более высокого класса, но в таких местах они охотно поймают кого-нибудь. Милу могут поймать, и, хотя регулярные пожертвования моей семьи в полицию Лос-Анджелеса должны гарантировать, что она быстро выпутается из неприятностей, всегда есть шанс, что кому-то придется упасть на меч, чтобы сохранить хрупкий баланс между нами и законом. Это значит, что каждый, кто работает на нас, должен понимать и риск, и последствия, в первую очередь то, что ему придется их принять, если его поймают, а не крысятничать.

Не уверен, что Мила понимала хоть что-то из этого. Я вообще не уверен, что она знает, с чего начать продажу наркотиков. И все же я передал ей товар, потому что знал, что ей нужна эта работа. Я увидел отчаяние на ее лице, подумал о том, как помог убить Альтьере и лишил ее страховочной сетки, и почувствовал, что обязан помочь.

Обычно я не сентиментален и не глуп, но сейчас мне кажется, что я был и тем, и другим. И у меня есть ощущение, что, когда Данте придет на нашу встречу, он будет того же мнения.