Жил-был мозг

Тихо! Я слышу, как застонала железная дверь в одной из высоток. Кто-то выходит из подъезда наружу. И он не один. Это – женщина! Она так уверенно направляется к арке, что я даже сразу не соображаю, что сутулый мужчина, выскочивший следом, – её спутник.

Женщина оглядывается, пропускает выезжающий со двора автомобиль, и, убедившись, что мужчина идёт за ней, останавливается в пол-оборота, как бы нехотя его дожидаясь. Однако, настигнув её, он проходит мимо, не сомневаясь, что силой созданного энергетического вихря увлечёт её за собой.

Да! Точно, их двое! Мужчина и женщина! О-о-о, этот запах! Запах страстей! Благодарю и ещё раз благодарю всех моих Богинь и Богов за предоставленный шанс. Женщина на ходу цепляется за рукав мужской куртки, и они исчезают в тёмном проходе. Я – рядом. Я – во тьме, и я невидим.

Как только парочка выныривает из тёмной арки на ярко освещённый проспект, просыпается ветер и обрушивается на них. Женщина сгибается, спрятав лицо. Мужчина, наоборот, подставляет ветру грудь. Оба смотрят себе под ноги и… молчат. Мужчина молча выбрасывает ноги, обутые в изношенные кроссовки, далеко впереди себя, ничуть не заботясь о том, что она едва поспевает за ним. Её ботинки на высоком каблуке также молча, сохраняя правила обета, семенят рядом короткими шажками, стараясь не спотыкаться.

Закручивая воронки, ветер выдувает всё лишнее на их пути. Опустошённые и лёгкие от его настойчивых домоганий, они, кажется, сейчас оба взлетят вверх с раскинутыми в стороны ногами и руками, и завертятся вместе с листьями и рваными полиэтиленовыми пакетами. Потом вихрь, изловчившись, выметет из них и это последнее безсмысленное мучительное молчание. И тогда вдруг, сцепившись за руки, они обнимутся от страха, от мысли о том, что могло бы произойти…

Фигня! Все это – мои стариковские фантазии, конечно же, которые с годами становятся, я бы сказал, чересчур сентиментальными. Долго я плёлся следом в предвкушении, что кто-нибудь из них обронит ну хоть какой-нибудь намёк, подсказку пусть на короткое крохотное желаньице. Голод продолжает всасывать в себя мои силы. Нужно что-то делать, срочно! Нужны решительные меры! Но какие? «Отсечь все лишнее!» – подсказывает мне чистильщик – ветер. Отлично! К исполнению!

Планета тут же, по которой идёт моя парочка, сжимается настолько, что на ней помещаются только я, старый черный койот, он, мужчина в изношенных кроссовках, она, женщина в ботинках на высоком каблуке, и фонарь. А, ещё – ветер! Тротуар замыкается на себе самом, превратившись в экватор. Вот, это то, что мне нужно! Сегодня Боги явно на моей стороне, и сила моя – со мной, хоть я и голоден.

Раз за разом наш дуэт проходит мимо того же фонаря, по одному и тому же тротуару, мимо тех же декораций, совершенно ничего не замечая, и… продолжает свой молчаливый обет. Всё, на что я рассчитывал, оказывается тщетным. Спасибо дружищу ветру, он, как всегда, в курсе и решает вмешаться, превратившись в ураган, смешав и закружив листья со звёздами воронкой у них под ногами.

Дамочка ударяется носком ботинка о бордюр и, залетев на газон, не удержавшись на ногах, падает. Поднявшись, с колен, вздыхая, она замечает вышедшую из-за мчащихся туч Луну и тут же видит меня. Я поспешно исчезаю, растворяюсь в ночной мгле. Ещё не время.

Отряхиваясь, она оглядывается и растерянно всматривается в то место, где только что мы прикоснулись с ней глазами. На тротуаре спиной к нам стоит её спутник, закуривая следующую сигарету. Сделав несколько неуверенных шагов, женщина вновь спотыкается, теперь уже сильно ударившись о корягу, торчащую тут же из земли.

Бедняжка заплакала, но тут же проглотила слёзы, вспомнив об обете, опасаясь потревожить тишину воздвигнутого между ними монолита молчания. Всё это время я прожигаю ей спину взглядом. Она чувствует, оборачивается, и… вот теперь я позволяю Луне вновь осветить не только блеск моих глаз, но и зубов.

Я голоден, страшно, ужасно, безконечно голоден. Женщина видит и отчаянно, вскидывает лицо к Полноликой, будто зная, что та – единственная, кто может посочувствовать ей и помочь. Мда-а.., у нас с этой дамочкой много общего!

Окинув взглядом крохотную планету под ногами, окольцованную тротуаром, сутулую спину своего спутника, меня, фонарь и звездный океан, вспененный вокруг, она зажмурилась, полагая, по-видимому, что я намерен сейчас наброситься и съесть её, как серый волк. Но я продолжаю сидеть спокойно, не двигаясь, и смотреть. Жду. Мужчина, по-прежнему, ничего не видит.

Вдруг слышу… сдавленное, едва уловимое бормотание, настолько тихое, что не будь я старым койотом, то ни за что бы его не разобрал. Слов не разобрать. Очень интересно было бы послушать, о чём она шепчет, ну, да ладно, я терпеливый, сейчас всё увижу!

Вдруг в её руках что-то вздрагивает и копошится! Женщиной овладевает раздражение и удивление одновременно. Ей кажется, что это трепещущее нечто рвётся совершенно не вовремя и некстати. Несколько секунд она отчаянно борется с ним, в конце концов, её руки ослабевают, и ей ничего не остается, как выпустить это наружу.

Вначале я думал, что ожил платок, который она доставала давеча, когда ещё оттряхивалась, но оно вырвалось из её ладоней и вспорхнуло! Вот! Наконец-то! Это – её желание! То, что мне нужно! Белой птицей оно метнулось в мою сторону. Ну и я – не промах! Тут, как тут. Набрасываюсь и натягиваюсь чулком на мечущееся нежное тельце в перьях, вовремя успев сомкнуть челюсти.

Луна окончательно выкатывает свои бока, становясь абсолютно полной, а я возношу ей свою ликующую песнь. Женщина с побелевшим от ужаса лицом, стоя на коленях, слышит её! Она напугана до смерти, а я продолжаю выть, лаять, скулить, визжать от восторга. Моё обращение к Вселенной раскрывало суть её пожелания, а сила моего дара приближала гигантский лунный диск.

Я-то сразу её понял! От отчаяния она пожелала унестись на Луну. Точно! Вот таким оно было, её желание. Можно лишь догадываться, кем или чем оно было вызвано. Но, тем не менее, мой голод утолён. Теперь я сыт. И мой долг, моя работа – довести до конца её волю.

Итак, диск Луны движется прямо на нас. Превосходненько! Он останавливается так близко, что, кажется, я могу легко, подскочив, запрыгнуть на него. Повиснув над нашими головами, Луна приподнимает хрупкую женскую фигурку над планетой и медленно притягивает её к себе.

Моя песня, сопровождавшая весь этот магический процесс осуществления желания, была услышана самой Вселенной. Фонарь, ветер с замученными листьями, звезды, тьма, – все абсолютно воззрились на меня и на неё. Все, кроме него, сутулого. Он продолжал строить невидимые ограждения и не слышать и не замечать ничего вокруг себя.

Почти растворившись в ослепительном сиянии Луны, едва заметный силуэт моей подопечной внезапно обернулся. Женщина остановилась и посмотрела на шарик величиной с теннисный мяч, погребённый под осенними листьями, освещенный с одной стороны нервно подмигивающим фонариком. Посмотрела на крохотного человечка, неотрывно смотрящего на свои изношенные ботинки и неустанно стряхивающего пепел на тротуар. Она увидела, как ветер, собрав абсолютно все листья на планете, обрушивает их на него, стараясь пробить каменную холодную броню.