Жили-были люди

14.02.2010.

Дорогой учитель

Жаркое июньское солнце сжигало город, плавило асфальт. На высоком крыльце института, на аллеях парка под защитой деревьев толпился народ: испуганные абитуриенты, напряженные мамы, сочувствующие друзья и просто случайные знакомые. Бронзовый Ушинский строго смотрел с постамента на людское месиво; таким же суровым взглядом ему отвечал бронзовый Корчак с пьедестала на площади.

Толпа приглушенно гомонила, над головами висело напряжение: вот-вот должны были вывесить списки зачисленных.

… говорят, даже высшего балла мало. Конкурс аттестатов…

Не говорят, а так и есть на самом деле. У меня – золото…

У меня серебро… как думаешь, повезет?

Черт его знает. Конкурс-то – тридцать человек на место.

Эх… а меня, кажется, на тестах завалили. Я там вместо красного оранжевый с перепугу назвала…

Да, не повезло тебе. Я цветовые-то проскочил, но, боюсь, на «вертушке» не пройду. Там – сама знаешь – строже, чем у космонавтов.

О, а ты чего тут? Тебя же медкомиссия завернула!

Да я так… за вас поболеть пришел. Что, не вывесили еще?

Нет, ждем вот. Сейчас у тебя много друзей по несчастью появится – валят только так. Слушай, а что ты медикам так сильно не понравился?

Я-то понравился, а вот у бабушки моей сахарный диабет, а у дяди – близорукость. Ну и…

Сурово.

Вот что творят, гады, а?!

Вы, парни, не радуйтесь. Поступить – полбеды, главное – доучиться. У меня сосед с пятого курса вылетел, представляешь? Декан его за углом с сигаретой увидел. Уж как клялся-божился – ничего не помогло, и отличная зачетка побоку. Морально-, видите ли, нравственный облик…

С ума сойти. Вон в строительном – в коридорах смолят, и ничего.

Так то в строительном… в шарашке этой. Здесь-то все серьезно.

В стороне, сбившись в группу, взволнованно перешептывались мамы:

… мой в первом классе ангиной болел. Вроде все сдал, все психологические тесты на высший балл, а все равно страшно – вдруг не пройдет? Скорее бы уже…

Ничего, чуть-чуть осталось. Зато потом выдохнем!

Ой, и не говорите! Потом вся жизнь, считай, устроена. Говорят, сейчас выпускникам сразу зарплату дают – как депутатам. И премиальные еще…

И питание, опять же. Трехразовое, по спецталонам. И форма за счет государства.

И пенсия в сорок пять – да нашей не чета…

У подруги дочка в этом году выпустилась, рассказала – на каждого, оказывается, еще на первом курсе медстраховку оформляют, сразу – пожизненно. Дважды в год – отдых за рубежом, лечение – по высшему разряду…

Вот живут же люди!

Ну, так у них и нагрузка вон какая…

Ой, да что там нагрузка – четыре часа в день! Мне бы такую нагрузку!

Нет, я уж лучше на заводе восемь часов отмотаю, чем с этими подарочками возиться…

Ой, смотрите, списки вывесили!

Списки!

Списки!

Толпа загомонила, качнулась навстречу, задние напирали, прижимая передних, к высоким, тяжелым, дубовым дверям с большой золотой табличкой «Приемная комиссия педагогического института».

…..

Анна Ивановна! – в класс заглянула молоденькая секретарша, - табульки принесли, приходите, а то я уйду, шестой час уже.

Иду, Зина, спасибо, - отозвалась пожилая учительница литературы, поправляя растрепанные волосы. – Иду…

Тяжело поднявшись, Анна Ивановна окинула взглядом заваленный бумагами стол, гору тетрадей. Еще две пачки – часа на два работы, значит, раньше восьми домой не попасть. А дочь просила взять пораньше внучку… Нет, придется домой тащить и опять проверять ночью…

Шаркая ногами в растоптанных, старых туфлях, Анна Ивановна поднималась на второй этаж в учительскую. И вздыхала про себя – давно пора на пенсию, да директор не отпускает. Работать некому – молодежь в школу не идет, на копейки эти. А ей уже шестьдесят три… полторы ставки не по силам, но кто в пятых классах литературу вести будет – Пушкин?

Получив заветный табель с зарплатой, Анна Ивановна грустно усмехнулась и поплелась обратно. Надо же, как сморило на рабочем месте. И, главное, сон какой хороший…

Впереди ждали две пачки тетрадей и незаполненный классный журнал. Жизнь продолжалась.

21.09.2009.

Дорожный роман

Натке

Автостопщики обычно говорят: «Наш драйвер от нас никуда не уедет». Настя стояла на этой развилке уже с полчаса, но ее драйвер, видимо, пил кофе в одном из придорожных кафе. По крайней мере, пока ее никто подбирать не спешил.

Впрочем, Настя никуда не торопилась. На трассе торопиться глупо. Она сама знает, когда и куда тебя вывезти. Тем и хороша дорога – каждый раз проживаешь другую жизнь, совершенно не похожую на обычную. Скажи кому в отделе, что менеджер по рекламе с хорошей зарплатой ездит автостопом – пальцем у виска покрутят. Но трасса - это как наркотик; если уж заболел, то навсегда.

Ты никому ничего не должна. Ветер дует свежий, ботинки почти просохли, и вообще жизнь вполне себе замечательна.

Серебристая иномарка, мчавшаяся на большой скорости, затормозила рядом так внезапно, что Настя вздрогнула от визга тормозов. Она только открыла дверь, как водитель крикнул «Садись» и рванул с места, едва Настя успела сесть.

Потом водитель повернулся к ней и спросил хрипло:

– Куда тебе?

Настя ответила.

– Закурю - не возражаешь?

Она кивнула.

– Как тебя зовут? – спросил водитель, разгоняя рукой облако дыма.

– Настя…

– А меня – Володя, - сообщил он, не глядя на нее.

Какое-то время они молчали, но Настя ловила на себе оценивающий его взгляд. Встретившись с ним глазами, улыбнулась. У Володи было хорошее лицо. Да и сам хорош. Лет, наверное, тридцать с небольшим, одет дорого и со вкусом, в машине чисто и не пахнет табачным дымом. Но от нее не укрылась его бледность и испарина, бисеринками проступившая на висках. Болен, что ли? Так зачем за руль сел?

Мимо проносились чахлые березы и чуть тронутые осеней желтизной поля. Настя молчала и смотрела в окно.

– Стопом, что ли, едешь? – нарушил тишину Володя.

Она кивнула.

– Что так? Денег не хватает или по приколу?

– По приколу, - улыбнулась Настя. – Люди хорошие и разные попадаются.

– Я тоже ездил, - сказал Володя, раскуривая вторую сигарету. – Давно, правда. Еще пацаном был. Лет уж десять назад.

– Да ты и сейчас не старый, - заметила Настя и засмеялась.