Жить и умереть свободным

За столом, кроме самого командира, собралось основное начальство: заместитель командира части, заместитель по летной подготовке, начштаба и комендант гарнизона. О хреновых новостях они, естественно, знали и без телефонограммы, ведь в Февральске теперь только о них и говорили. И потому давно уже прикинули встречные предложения.

Командир продолжал:

– Не буду утомлять вас кровавыми подробностями. И о тигре-людоеде, и о двух бежавших уголовниках вы уже знаете. Тигр растерзал пока только двух человек: какого-то бомжа и начальника поселковой полиции. А вот уголовники, судя по всему, пострашней таежного зверя, потому что совершают преступления с еще большими дерзостью и цинизмом. О событиях в магазине «Культтовары» все вы уже знаете. С позавчерашнего дня без вести пропавшими числятся всем вам известный китаец Ян Сунь и подсобный рабочий на кладбище… м-м-м… – говоривший взглянул в лежащую на столе папку, – некто Алексей Решетников. Вполне возможно, что они тоже стали жертвами беглых зэков, ведь в офисе фирмы Ян Суня все перевернуто вверх дном. Ну а о смерти нашего боевого товарища Татьяны Дробязко, которую вы все хорошо знали, и говорить не хочется… Короче, какие у кого предложения? Прошу высказываться.

Первым, как и положено, высказался замкомандира. С его слов выходило, что и тигром-каннибалом, и беглыми зэками должны заниматься менты или хотя бы внутренние войска. Его поддержал заместитель по летной подготовке: мол, часть недоукомплектована личным составом, людей и так мало, а если снимать вертолетчиков с полетов – кто будет охранять мирное небо над головой? У коменданта гарнизона, однако, было иное предложение: отрядить на патрулирование Февральска пять-шесть нарядов старослужащих под началом опытных прапорщиков.

– Естественно, с автоматами и всем, чем положено, – закончил он.

Командир взглянул на него с досадой. Комендант, ранее служивший на благодатной Кубани, был переведен в Приморье сравнительно недавно и потому не знал всех тонкостей службы в здешних местах.

– Тут тебе не сочинские пляжи, где все патрули на виду и все люди в пределах видимости. Да ты хоть представляешь, чем это все может в поселке закончиться?! – засокрушался командир. – Ну, отправим мы для патрулирования пять патрулей… Это по три человека – уже пятнадцать. Так вот, могу тебе гарантировать, что из них минимум человек десять тут же забьются в какие-нибудь заброшенные дома и будут глушить спирт. Под началом опытных прапорщиков, кстати говоря. Так что придется отправлять на их поиски еще как минимум человек пятнадцать. А где их взять?

Совещание шло часа полтора, пока наконец не пришли к единому решению. Патрули в Февральск отправить, но не из старослужащих, а из молодых, и под началом молодых же офицеров. После патрулирования всех немедленно тестировать на алкоголь и в случае обнаружения такового карать безжалостно и сурово. А главное – не соваться в тайгу ни в светлое, ни, упаси бог, в темное время суток.

– Так ведь и тигр-людоед, и те уголовнички наверняка не в Февральске живут, – справедливо напомнил комендант гарнизона. – Мало в тайге брошенных зимовий?

– Нам что сказано? – прищурился командир вертолетной части. – «Принять меры и доложить об их выполнении». Что и сделаем. А ловить арестантов и тигра мы не собираемся. Тут вроде бы не сегодня завтра спецназ Минюста должен появиться. Пусть по тем беглецам и работают.

Спустя полчаса в воинской части началось хаотичное движение. Суетились командиры, срочно формировались патрули, офицеры получали табельное оружие и соответствующие инструкции, нередко противоречивые. Естественно, мерзнуть в патруле на поселковых улицах никто не хотел. Да и перспектива встретиться хоть с двуногим, хоть с четвероногим зверьем никого особо не вдохновляла.

Приказ приказом, но любой командирский приказ, особенно если он прозвучал неопределенно – «выделить людей» – и без конкретных фамилий, всегда можно попробовать обойти.

Заместитель по летной подготовке категорически отказался отпускать в патрули своих подчиненных – мол, а если боевая тревога, а он не сумеет поднять в воздух вверенные ему вертолеты? За такое в лучшем случае можно лишиться погон, а в худшем…

Старший инженер эскадрильи также не хотел отдавать в патрули своих механиков-ремонтников. Мол – три вертолета на консервации, два – на плановой профилактике, у одного движок полностью запорот, еще у одной машины вообще винты сняты, если до конца недели не отремонтируем – неприятности будут не только у меня, но и у слишком ретивого командира, решившего возложить на боевых авиаторов обязанности презренных ментов!

Отправлять в патрули личный состав из числа личного состава медсанчасти и ХОЗУ тоже не выпадало. Ведь в госпитале было несколько больных и обмороженных, а нарушать график работы столовой и вовсе никто не решался. Да и какая польза на улицах поселка от медсестер, поварих и ожиревших прапорщиков-кладовщиков, умеющих только воровать? Так что оставалось одно: снять часть людей с охраны вертолетных площадок и бросить их на патрулирование поселка. Конечно, это было вопиющим нарушением Устава, однако такое решение представлялось наименьшим из зол.

С наступлением темноты на улицы Февральска наконец-то отправились несколько патрулей с табельным оружием. Впрочем, командир не возлагал на своих подчиненных особых надежд. Как и принято в армии, ему надо было прежде всего отчитаться перед высоким начальством…

* * *

Черная, как гематома, ночь прорезалась яркими сполохами желто-алого пламени. Огонь высоченным штопором вкручивался в небо, и искры, казалось, растворяются в самой стратосфере. Весело трещал сухой валежник, пожираемый жадным огнем, тщедушные фигурки людей в длинных шинелях отбрасывали на сугробы и редкие кусты причудливые тени…

Огромная рыже-полосатая кошка при всей своей смелости очень боялась огня. От костра даже на расстоянии полыхало таким угрожающим жаром, что тигр нервно зашевелил хвостом, оскалился и отошел в кустарник, за которым темнела никогда не замерзавшая сточная канава.

Таежный хищник был матерым, опытным. Он понимал, что страшный огненный цветок, который раскрашивает ночную тайгу в пугающие багровые тона, рано или поздно завянет, превратившись в обугленные черные камни. Да и тщедушные людишки в длинных шинелях не все время будут сидеть вокруг него. Рано или поздно кто-нибудь из них отойдет к кустам.

Со стороны костра то и дело доносились обрывки реплик, потрескивание сгораемых дров и хруст снега под подошвами. Тигр осторожно пятился, низко прижимая морду и ломая о наст прилипшие к брюху сосульки. Спустя несколько минут он оказался на небольшой пологой сопке, окруженной кустами орешника. Хозяин тайги продолжал следить за людьми хищными зелеными глазами, явно выжидая удобного для нападения момента…

Наконец одна из фигурок в длинной шинели отошла от костра и почти сразу же растворилась в темноте. Однако тигр, с его способностью различать силуэты даже ночью, прекрасно видел, куда направилась потенциальная жертва: к той самой сточной канавке, отблескивавшей за кустами. Рыже-полосатая кошка хищно пригнула голову и осторожно, чтобы не спугнуть человека, двинулась в его сторону. Обоняние опытного таежного убийцы явственно различало сложный букет запахов: сапожная вакса, влажная шинель, скверный табак, оружейная смазка… Хищник, прижимаясь брюхом к снегу, осторожно продвигался вперед, готовый к броску…

Но в самый последний момент зверь замер: ему показалось, что за субтильными зарослями рядом с канавкой мелькнули еще два человеческих силуэта. Это были какие-то посторонние люди – явно не из тех, что сидели у костра. Да и пахло от них иначе: застарелым водочным перегаром и вонью давно немытых тел. Как бы то ни было, но осторожный хищник решил не торопить события. Неизвестно было, откуда появились эти странные конкуренты и что у них на уме. Да и нападать сразу на трех было не в правилах хищника.