Жить и умереть свободным

Пилот пропустил обидные слова мимо ушей.

– А кто хоть в том бронетранспортере был?

– Какая, на хрен, тебе теперь разница! – окрысился Чалый. – Наверное, менты какие-нибудь по нашу душу. А то с чего бы они БТР стали по утренней тайге гонять? Ты вон за дорогой следи. Сколько, кстати, у тебя топлива осталось, а, пилот?

– Километров на сто пятьдесят. Это если крейсерской скоростью. Кстати, Кеша, а дальше-то что? Куда мы вообще летим?

– Дай подумать… – Астафьев скосил глаза вниз.

Думать действительно было о чем. Насколько понимал сам Чалый, по теперешнему курсу Ми-28 не было ни аэродромов, ни человеческого жилья, ни даже каких-нибудь площадок, более или менее пригодных для посадки. Астафьев слишком хорошо знал, что такое местная тайга. Продолжительность полета зависела от количества горючего в баках. А его с каждой минутой оставалось все меньше и меньше.

К тому же угон боевой винтокрылой машины наверняка не мог сойти уголовникам с рук. Малина вел Ми-28 на предельно малой высоте, чтобы его не могли засечь радары. Однако можно было не сомневаться, что командование военной части в Февральске уже стоит на ушах. И вполне возможно, для поисков уже высланы другие вертолеты или даже истребители.

А потому решение надо было принимать как можно быстрее. Дальнейшие действия должны были стать не просто нестандартными, но и такими, которые бы наверняка отсекали любые преследования.

Денег и прочих ценностей, награбленных в офисе Ян Суня, по мнению Астафьева, ему бы хватило до конца жизни. Документы также были в порядке – даже очень дотошный мент вряд ли бы стал придираться к теперешнему паспорту беглеца. На несходство фотоснимка и оригинала тут мало кто обращает внимание; ведь суровые дальневосточные условия за несколько лет могут до неузнаваемости изменить облик человека. Стало быть, теперь следовало сымитировать свою смерть и осторожно пробираться куда-нибудь в большой город с вокзалом или аэропортом, откуда можно было бежать на Большую землю. Вот и получалось, что Витек по всем раскладам теперь становился лишним. Конечно, пока он еще был нужен как пилот Ми-28, но не вечно же висеть в воздухе!

Внизу проплывала заснеженная тайга. Ни признаков человеческого жилья, ни зимовий, ни даже вырубок по-прежнему не наблюдалось.

– Малина, – палец Чалого прижал к шее ларингофон. – Там, может, карта какая-то есть? Ты вообще представляешь, где мы сейчас находимся?

– Более или менее представляю, – неожиданно ответил пилот.

– Ты смотри… Ну, и где же?

– Неподалеку от Старобеловского заказника. Тут на приборной панели электронная карта, все наши передвижения прекрасно фиксируются.

– Ты что – бывал тут раньше? – не поверил Астафьев.

– Много раз. Начальство транспортировал на своем вертолете в этот самый заказник, на охоту-рыбалку, – последовал ответ… – Когда еще в сельхозавиации работал. Поэтому и решил старый маршрут проложить.

– Ну-ка, ну-ка! – искренне заинтересовался Чалый. – А что там такое?

– Несколько охотничьих домиков на берегу озера… Ну, не таких, в которых мы ночевали в прошлый раз, а посерьезней. Со всеми удобствами, почти как в пятизвездочной гостинице. Как раз для высоких гостей и построили.

– Сторож в тех избушках есть?

– Только летом, и то не всегда. Зимой туда вообще никто не наведывается. От человеческого жилья далековато, а от диких зверей там забор из колючей проволоки и ров с валом.

– Что там поблизости? Железная дорога, шоссе…

– Железная дорога километрах в пятнадцати. Но никаких станций рядом. Сам понимаешь – БАМ.

– Ты смотри, ты смотри, какая пруха! – завосхищался Астафьев. – А далеко это?

– Думаю, километров семьдесят. То есть топлива должно хватить. Так что – туда лететь?

– Конечно, туда! – от нетерпения Чалый аж заерзал в кресле. – Только вот боюсь, чтобы те вояки следом за нами погоню не отправили. Или не сбили средствами ПВО или как там это называется…

– Это, Кеша, вряд ли, – изрек пилот, подумав. – Сам прикинь: кто осмелится сбивать вертолет, стоящий миллионы долларов? Местные командиры на такое не пойдут. Им еще надо будет придумать, что они соврут насчет угона и всего остального. Пока свяжутся с Хабарой, пока Хабаровск свяжется с Москвой, пока там найдут генерала, который возьмет на себя такую ответственность, пока определят, где мы находимся, – вот время и пройдет. Нам до заказника хватит. Да и сбить нас пока тяжело: высота меньше двадцати метров, ни один радар нас не засечет. Только со спутника.

Вертолет с низким рокотом летел над тайгой, и на снегу синхронно ему проплывала огромная черная тень. Солнце дробилось радугой в несущем винте. Оранжевые лучи красили снега на вершинах елей и лиственниц буйной акварельной гаммой.

– Значит, озеро там есть? – зачем-то переспросил Астафьев.

– Ну да, – донеслось из наушников шлемофона недоуменное. – А зачем тебе?

– Большое?

– Среднее. Кеша, а зачем спрашиваешь? Искупаться, что ли, решил? Так оно сейчас промерзло!

– Это хорошо, что промерзло, – Астафьев явно разрабатывал план дальнейших действий. – А вертолет на озеро ты бы посадить смог?

– Это почти одиннадцать тонн взлетного веса. Минус израсходованное горючее, минус остальное, – принялся прикидывать пилот. – Ну, пусть будет десять тонн, тоже немало. Я ведь не знаю, насколько оно сейчас замерзшее…

– Ты мне тут му-му не води, а говори прямо: можешь или нет! – прикрикнул Чалый.

– Ну, в принципе вертолеты на замерзшую воду садятся. Но только после того, как специальные береговые службы пробьют лунки, сделают соответствующие замеры…

– Короче, давай на лед садись, – решительно приказал Астафьев.

– А если провалимся?

– Тогда я тебе язык через задницу выдеру… Если только при этом спасешься! – ласково пообещал Чалый.

Спустя полчаса вертолет уже висел над иссиня-белым озером, на берегу которого примостились три избушки с заснеженными крышами. Сверху водоем действительно выглядел промерзшим. Но никто не мог дать гарантии, что толщины льда будет достаточно, чтобы опустить сюда тяжеленный вертолет.

– Ну все, давай приземляйся, – распорядился Чалый, прикидывая, как быстро он сможет покинуть кабину, если вертолет вдруг пойдет ко дну. – Давай не ссы… Прорвемся!

Вертолет, вздымая непроницаемое облако колкой алмазной пыли, неторопливо пошел на снижение. Двигатель взвыл на полтона выше. В какой-то момент из-за поднятой снежной тучи видимость сделалась абсолютно нулевой.

Момент был критический… Ведь в любую секунду винтокрылая машина могла бы провалиться в холодную пучину вод. И тогда времени, чтобы откинуть верхний застекленный фонарь и попытаться спастись еще до того, пока «вертушка» не уволочет с собой под лед, у Чалого было очень мало.

Тем временем вертолет наконец приземлился. Хотя самой земли не было видно из-за настоящей снежной бури, вздымаемой винтами, Чалый определил это по ощутимому толчку. С минуту он сидел, тревожно прислушиваясь к звукам снаружи. Лед вроде бы не хрустел под тяжестью машины, да и вертолет стоял ровно.