Жить и умереть свободным

Эту яму, видимо, вырыли обитатели браконьерского поселка и сделали это минувшей осенью. Миша сразу же обратил внимание на мощный дубовый кол, криво возвышавшийся посередине ямы. К счастью, при падении острие кола не задело охотника: этот кол уже нашел одну жертву. На промерзшей земле валялась полуистлевшая туша волка. Несомненно, серый хищник, провалившись в яму, наделся на этот кол, словно бабочка на иглу биолога, долго бился в конвульсиях, пока не расшатал кол и тот не склонился под тяжестью жертвы.

Теперь предстояло придумать, как отсюда выбраться. Волчья яма была вырыта на совесть – не менее трех с половиной метров глубины. Стены выглядели абсолютно отвесными и даже немного сужались к жерлу. Ждать помощи было абсолютно неоткуда; вряд ли в такое время в этом диком районе могли бы оказаться люди. Даже браконьеры-китайцы теперь наверняка не наведывались в эти места: ведь тут не было ни хорошего леса-кругляка, ни ценных пород древесины, ни даже вырубок, по которым можно было бы вывозить ворованный лес.

Так что предстояло спасаться самостоятельно…

Миша не без труда выдернул со дна ямы кол, осмотрел его, попробовал о колено на прочность. Дерево выглядело вполне крепким и, по мнению охотника, могло бы выдержать его вес. Прислонил кол к стене под углом в сорок пять градусов и, упираясь руками в противоположную стенку, попытался было продвинуть правую ногу наверх. Однако подошва соскользнула с очищенной от коры древесины; выбраться наверх таким способом было нереально.

Миша приподнял кол, приложил его к стене. Извлек из рюкзака крепкую бечевку, протянул ее к противоположным краям стены, измеряя таким образом расстояние, затем приложил бечевку к колу, сделал метку.

Теперешний его план выглядел вполне исполнимым: следовало закрепить древесный кол на высоте полутора метров параллельно дну ямы, да так, чтобы его концы плотно уперлись в противоположные стены. А уж затем, вскарабкавшись на этот импровизированный турник, попробовать дотянуться до края ямы и выбраться наверх. Но кол следовало заметно укоротить.

Топора у Каратаева не было – он сломался, когда охотник копал могилу псу Амуру. Подумав, Миша достал самодельный нож из клепаной стали, с рукоятью из резной кости. Длинные зимние вечера в тайге, бесконечен и прихотлив узор… Нож был что надо: при желании им вполне можно было перерубить надвое банку армейской тушенки. Однако дубовый кол оказался куда плотней; Миша сразу понял, что укорачивать его придется несколько часов.

Но другого выхода не было; на кону стояла его жизнь.

Пот лился из-под меховой шапки, ныли руки, и вскоре пленник сбросил и белый маскхалат, и бушлат, и рукавицы. Работа продвигалась очень медленно: за полчаса он сумел перепилить широченный дубовый кол лишь на несколько сантиметров. Да и кол попался слишком уж сучковатым. Однако Миша упорно сражался с бездушным куском древесины – ведь это был его единственный шанс на спасение.

– Ничего, как-нибудь выберемся, – успокоительно произнес он самому себе.

* * *

Оставив Малину в вертолете на льду озера, Чалый осторожно двинулся к берегу.

Домики Старобеловского заказника желтели в каких-то пятидесяти метрах от берега. Это были новенькие двухэтажные коттеджи, рубленные из кедра и стилизованные под сказочные теремки, которые подспудно навевали мысли о граде Китеже. Поодаль темнели столбы с густо натянутой между ними колючей проволокой – территория была закрытой для посторонних. Расчищенных в снегу дорожек не наблюдалось, крыльцо ближайшего домика было занесено девственно-белым снегом, и Астафьев сразу почувствовал облегчение; видимо, тут давно не ступала человеческая нога.

– Мали-и-ина! – крикнул он, призывно поднимая руку. – Подгребай, тут все чисто…

Спустя несколько минут беглецы уже тщательно обследовали жилье. Ближайший домик, двухэтажный, с мансардой и огромной террасой на втором этаже, оказался гостевым. Не без труда взломав мощный замок, Чалый вошел вовнутрь. Увиденное впечатлило недавнего арестанта донельзя. Подобные апартаменты Чалый видел разве что по телевизору. Двуспальные кровати, словно в латиноамериканских сериалах «из жизни богатых и знаменитых», столовая, декорированная под средневековый рыцарский зал, роскошные дубовые столы, полы с электроподогревом, тройные стеклопакеты на окнах, шикарные люстры с какими-то блестящими висюльками… Больше всего недавнего заключенного поразили санузлы: джакузи с подсветкой и «толчки» неизвестной конструкции.

– Это биде, – пояснил образованный Малина.

– Что-что? – Астафьев никогда прежде не слышал подобного слова.

– Ну, жопы подмывать…

– Ну буржуи, делать им больше нечего! – Чалый, непонятливо осмотрев биде, отправился в пищеблок.

Тут все было более или менее знакомо. В огромном холодильнике, правда, давно отключенном от электричества, обнаружилось даже несколько жестянок консервов, которые оказались вполне съедобными. В подсобке Астафьев нашел немалый запас муки, круп и галет, а главное – огромную металлическую бочку спирта. В буфете сразу обратил на себя внимание роскошный набор посуды: разнокалиберные рюмки, бокалы, фужеры и графины, отливавшие тусклым благородным блеском.

– Неужели никто все это дело не охраняет? – Астафьев явно не верил своим глазам. – Тут ведь добра на многие миллионы!

– Да не от кого охранять, – в который уже раз пояснил Малинин. – Про домики эти вообще мало кто знает. Начальство отгорохало все это дело, чтобы из Хабары сюда с бабами летать, водяру трескать. Попасть сюда только по воздуху можно. Особенно если по снежному времени, как сейчас… Московскому начальству, которое тут отдыхало, даже баб – и тех вертолетом доставляли!

– Ну-ка, ну-ка! – заинтересовался Чалый.

– Прямо из Хабары элитных шлюх и доставляли. Самому приходилось их на борт принимать.

– Хорошо еще, что не московские шлюхи, – хмыкнул Астафьев.

– Из Москвы тоже бывало, когда кто с любовницами прилетал.

– А обслуга? Ну, все эти «шестерки»: повара, подавальщики, сторожа, электрики?

– В мае, с начала сезона, сюда вертолетами завозят. И где-то до начала сентября тут и живут. Видишь два домика?

– И что – никому не рассказывали, что они тут видели?

– Давали подписку о неразглашении. Мол, чуть ли не государственная тайна…

Так, за знакомством с «гостевым» коттеджем и домами обслуги на двор опустились сумерки. Неожиданно повалил липкий мокрый снег, как это нередко бывает в этих краях в марте. Чалый, осматривая комнаты, то и дело поглядывал в окно. В надвигающихся сумерках темно-зеленая туша вертолета теперь была уже наполовину белой.

Теперь Астафьеву предстояло решить, как действовать дальше. Малинин был ему еще нужен – ведь теперь только от него можно было получить всю информацию о местности и особенностях этого района. Ведь Чалый был в этих местах впервые, а Малина, в бытность свою сельскохозяйственным вертолетчиком, облетел тут все на сотни километров вокруг.