Жить на свете стоит

Кое-как добравшись до кровати, Ника рухнула лицом в подушки, все еще хранившие запах Гавриленко, и закрыла глаза. Внутри вдруг разлилась такая сильная боль, что стало трудно дышать. Физическое ощущение собственной неправоты…

Она пролежала так до ночи, не обращая внимания на периодически звонивший мобильный. Кроме Ирки и Артема, никто ее искать не должен был, но даже с подругой разговаривать не хотелось. Беседа же с Артемом вообще казалась немыслимым кощунством после того, что она сегодня сделала.

«Повела себя, как баба в ПМС, – раздраженно думала Ника, – как идиотка последняя. Что такого он сказал? Нашла, от чего завестись! А все просто – меня совесть гложет, я же Артему, получается, изменила. Вот потому и выставила Максима с истерикой. Дура».

Стахова перевернулась на спину и потянулась к шнурку висевшего над кроватью бра, однако, сколько ни дергала, свет не зажигался. Она села, нащупала ногой тапки и добралась до выключателя – эффект тот же.

– Ну, здравствуйте! Только этого не хватало! – Ника раздвинула шторы, чтобы посмотреть, горят ли окна в соседнем подъезде и в соседнем доме, но там все было в порядке. Более того, окно квартиры под ней тоже ярко светилось. – Это что еще за новости? – Она прошла к двери и осторожно прильнула к глазку – на площадке тоже было темно, а возле ее квартиры явно кто-то был, Нике даже показалось, что она слышит дыхание в маленьком коридорчике. У них с соседкой не было второй двери, отделявшей лестничную клетку, и темный закуток был доступен любому желающему. И сейчас таковой нашелся – Ника все отчетливее слышала, как он дышит и пытается вставить что-то в замок. От ужаса у Стаховой прорезался такой высокий голос, что она сама ни за что бы себя не узнала. Визжала она так, что снизу начали стучать по трубе, зато визг спугнул взломщика, он кинулся вниз по лестнице, и через пару минут раздался истошный лай соседского пса – видимо, его как раз вели с прогулки. Ника метнулась в кухню, чтобы попробовать увидеть того, кто выйдет из подъезда, но это оказалось невозможным – хитрый взломщик, видимо, предусмотрел это и не вышел на освещенный пятачок двора, прошел по стене и выскользнул из ворот сразу в переулок. Ника бессильно ткнулась лбом в стекло и заплакала. Она знала – это не банальная попытка влезть в квартиру, это опять предупреждение ей – мы следим за тобой, мы можем все, остерегайся нас, бойся, забейся в угол и сиди там, как мышь. И все сильнее хотелось почувствовать себя мышью, чтобы никто не нашел.

Очередная бессонная ночь не прошла даром. Утром Ника выглядела так, словно действительно выпила – лицо опухло, глаза превратились в узкие щелки, кожа покрылась красными пятнами. Стахова тупо смотрела в давно погасший экран ноутбука – заряд батареи закончился в тот момент, когда она заканчивала статью. Работа оказалась единственным средством от страха, оставалось написать всего пару строк, но батарея не выдержала. Света по-прежнему не было, но Ника не могла заставить себя выйти на площадку и проверить автоматы в щитке. Ей казалось, что ночной гость непременно вернулся и теперь только и ждет ее появления. Умом Ника понимала, что это всего лишь плод ее фантазий, вчерашнего испуга, но никак не могла справиться с собой.

Переведя взгляд чуть в сторону, она наткнулась на стоявшую на столе чашку с васильком. Почему-то у нее так и не хватило сил убрать ее в раковину, и теперь недопитый чай напоминал о том, что вчера на этом месте сидел Максим, прикасался пальцами к чашке, держал на коленях ее, Нику. Она не могла понять, почему испытывает такую боль. Все стало слишком сложно: измена Артему, то, что она выгнала Максима, то, что никак не может разобраться в себе и понять собственные желания.

Скомкав пустую пачку от сигарет и бросив ее в ведро, Ника побрела в ванную, зажгла там белую свечку, при горении менявшую свет, и включила воду. Принимать душ, завернув в пакет забинтованную руку, оказалось практически невозможно, но Ника кое-как справилась с этим. Вот высушить волосы без фена – это было абсолютно нереально, но, к счастью, до работы оставалось еще много времени, и свободно распущенная грива постепенно просохла самостоятельно. Оставалось только выйти из квартиры, а вот с этим как раз возникли сложности. Ника не могла заставить себя даже подойти к двери.

– Ну, чего я боюсь? – уговаривала она себя, роясь в шкафу в поисках светлой футболки. – Ведь он меня не ждет под дверью, это же понятно. Нет ничего ужаснее собственных нарисованных кошмаров. Я пережила такое на стройке, что и во сне не приснится, а теперь боюсь какого-то жулика с отмычкой? Да если гипсом по голове огреть, то вообще убить можно.

Но эти доводы не имели никакой силы, Ника поняла это, едва подошла к двери и взялась за ручку. Пальцы, словно парализованные, прилипли к металлу и не двигались, сердце забилось, готовое выскочить, а спина покрылась каплями пота. Ника заплакала от бессилия и злости. Она никогда раньше не думала, что способна вот так бояться – до предательской дрожи в коленях, до помутнения рассудка. Тот, кто пытался запугать ее, добился успеха, причем сделал это весьма незатейливо. Даже мертвый бомж на стройке не выбил Нику из колеи так, как западня в собственной квартире.

Она так и стояла у двери, взявшись за ручку, когда в сумке завибрировал телефон, и это немного отрезвило Нику. Она сумела совладать с непослушной рукой и вынула телефон. Звонил Артем.

– Ты сегодня появишься? – сухо спросил он, давая понять, что между ними сугубо деловые отношения.

Ника вдруг заплакала, услышав голос, бывший родным столько лет, и это заставило Масленникова сменить начальственный тон:

– Белочка, с тобой все в порядке?

– Н-нет…

– Рука болит?

– Н-нет…

– Тогда что?

– Мне… мне страшно, Артем, – прорыдала Ника, опускаясь на пол.

– Я сейчас приду к тебе. – И он сбросил звонок.

Ника не знала, хочет ли, чтобы Масленников пришел, потому что понимала: она не сможет смотреть ему в глаза после вчерашнего, но ей было так жутко в пустой квартире без электричества, что она была согласна на все.

«Я не смогу открыть ему дверь, – вдруг поняла она. – Даже буду видеть, что это он, – и не смогу».

Собственная слабость злила и пугала одновременно. Стахова привыкла считать себя сильной, способной обходиться без посторонней помощи, но, как оказалось, переоценивала собственные возможности.

«Я обычная баба. Обычная баба, которой непременно нужно мужское плечо. Зря декларировала собственную независимость – вот мне и указали мое место в этой жизни. За спиной у мужчины. Даже у такого ненадежного, как Артем».

Масленников, видимо, бежал бегом, потому что появился у двери квартиры через несколько минут. Когда в замке зашевелился ключ, Ника вздрогнула, но Артем из-за двери предупредил:

– Белочка, не бойся, это я. – И она немного расслабилась.

Появившийся на пороге Масленников вдруг показался Нике таким родным и близким, что от этого чувства перехватило горло. Она кинулась к нему, прижалась, дрожа всем телом, и пробормотала:

– Спасибо…

– Ну что ты, милая, – поглаживая ее по плечам, проговорил Артем, – за что спасибо? Глупости какие… Ну, идем? Тебе нужно побыть на людях, иначе совсем спятишь.

Он подхватил Никину сумку, крепко взял Стахову за руку и вывел на площадку.

– Погоди-ка, – Артем открыл щиток и защелкал автоматами, – ну, я так и думал – просто вырубили здесь, и все. Ничего страшного. Но сегодня ты поедешь ко мне. И это не обсуждается, понятно? Я так сказал.

И Ника, к собственному удивлению, промолчала, соглашаясь. Ей совершенно не хотелось ехать к Артему, но и вернуться в пустую квартиру, чтобы в одиночестве ждать еще каких-то приключений, тоже было страшно. Поэтому ночевка у Масленникова показалась предпочтительнее.

– Ну, ты даешь. Совсем страх потерял! А если бы она была там не одна? Как ты объяснил бы свое появление, а? Да ты не успел бы даже ничего произнести, вот что!

– Ой, да брось ты пугать меня, достал уже. Что он – терминатор? Нет? Ну, и все тогда. Зато сегодня ночью хата свободна, я войду и спокойно все обшарю. Главное, чтобы эта корова не забрала с собой оба ноутбука.

– А как твой человек тогда следит за ней, если ты элементарного не знаешь, а? Так сложно было посмотреть, что у нее в руках?

– Хватит бучу устраивать. Я ж сказал – все под контролем. Сейчас он отзвонится, и все станет ясно.

– Ну-ну. Ты, главное, постарайся на крестника не нарваться ненароком – это я так, по-дружески советую.

– Крестник – твоя забота. Вот и сделай так, чтобы мы не встретились.

– Да уж постараюсь! Мне пока ваша встреча совсем ни к чему. А дальше будет видно.

…Она все ждала, когда же Артем заговорит о том, что произошло между ней и Гавриленко, но Масленников молчал и вел себя так, словно они с Никой и не расставались ни на секунду. После работы он зашел за ней, наверное, впервые не прячась от сотрудников. Случись это хотя бы на пару недель раньше – и Ника была бы счастлива, но сегодня все начало казаться нарочитым, неискренним. Даже тон, которым разговаривал Масленников.