Житие колдуна. Тетралогия

Магистр довольно усмехнулся и поднял вверх свой палец, призывая к вниманию:

– Моя разработка. Всего-то акцентируешь внимание на нескольких деталях, а мозг сам дорисовывает цельную картинку. Зачем тратить уйму энергии и сил, пытаясь донести до неблагодарного зрителя свое видение древнего леса с населяющими его существами, если можно подсунуть ему под нос порождение его разума? Ведь реальнее кажется лишь то, что совпадает с твоими представлениями. Вот как ты видел лимнаду?

– Я?
– удивился я. Нет, все же хоть и у Микио с головой не в порядке, но он гений. Причем гений с большой буквы. Так обставить... Оказывается, я наложил иллюзию сам на себя, мастер лишь помог мне немного. А ведь все казалось таким реальным.

– Сереброволосая дева с синими глазами и...

– Можешь дальше не продолжать, - улыбнулся иллюзионист.
– Значит подсознательно ты без ума от светловолосых синеглазых девушек... ну и так далее, по списку всего, что ты увидел. Я делал привязку к образу того, что нравится человеку, лишь слегка задав направление иллюзии.

– Она со мной общалась, - нахмурился я.
– Скажешь это тоже мое подсознание?

– Конечно, - кивнул Микио и с хрустом откусил яблоко.
– Считай, что пообщался со своей совестью воплоти.

– А меня еще никогда не пыталась соблазнить совесть, - слегка обиженно проговорил Эдвард, тоже жуя яблоко.
– Что же ты такого натворил, раз она не нашла иного выхода?

И эти два прохвоста довольно засмеялись, пока я растерянно пытался подобрать достойный ответ.

Внезапно дверь в палату распахнулась, и к нам влетел Азель с той милсестрой, что ранее побежала за ним, и с жутко довольным лицом промурлыкал:

– Ну, вот ты и попался, голубчик!

Я достал последнее яблоко из сетки и вместо раскаяния и признания своего поражения, кинул его в своего учителя. Тот, зараза, остановил летящий снаряд чарами левитации. Милсестра ахнула, пораженная тем, как я веду себя в присутствии главы госпиталя и укоризненно на меня воззрилась. Бедная, трудно ей придется в этом филиале дома умалишенных. Как говорится, каков глава - таков и персонал.

– Эй, - праведно возмутился учитель, крутя в воздухе несчастный плод.
– Кидаться предметами здесь можно только больным и мне, а никак не блудным целителям!

Милсестра теперь как-то странно посмотрела на своего начальника и попятилась к двери. Я бы тоже попытался сбежать, если бы путь к отступлению не перегораживал Азель. Но магистр Гариус, вместо того, чтобы воззвать к моей совести и спросить, почему и главное где я прятался от него целую неделю, обратил внимание на вмиг притихшего и сжавшегося за моей спиной Эдварда.

– Господин Нес`ара, - с такой же приторной улыбочкой промурлыкал учитель, сощурив желтоватые, светло-карие глаза. Эд вздрогнул и вцепился мне в плечи.
– А что вы здесь делаете? Вас уже полчаса как ждут на процедурах...

– Нет!
– дракон спрятался за меня словно за щит, видимо веря, что такая хлипкая защита спасет его от неприятных процедур и осмотра целителей.

– Живо, я сказал!
– рявкнул Азель и, повернувшись к бледной милсестре Гале, ласково проговорил: - Милая, проводи мистера Нес`ара до процедурной, а то он, как в прошлый раз, потеряется в столовой.

Эдвард нехотя встал со скрипучей койки и понуро поплелся за милсестрой из палаты, лишь на пороге с тоской посмотрев на магистра Гариуса, надеясь, что тот выдаст амнистию. Но Азель остался беспристрастен к страданиям пациента и указал ему на дверь.

Мы остались в палате втроем.

Нда... дракон до дрожи боящийся главу госпиталя Парнаско, издевающийся над целителями и воющий с милсестрами... Чую, когда Эд вернется к себе домой, то по всей общине будут гулять страшные рассказы о человеческих целителях, а детенышей драконицы будут пугать милсестрами со шприцами и обещать отвести в процедурную за плохое поведение. Вот так и рождаются легенды и непонимание между расами. И вообще, этой милсестре не повезло. Насколько я знаю Эдварда, как только он скроется из поля зрения Азеля, то сразу же попытается сбежать. Драконы упрямы и не сдаются до последнего. О, еще и бегают быстро. Ей не повезло вдвойне.

– Магистр Микио, - после ухода первого пациента карающий взор магистра Гариуса переместился на второго. Иллюзионист страдальчески поморщился, всем своим видом показывая, что он смертельно больной пациент и не может сделать и шага в сторону "ненавистной комнаты".

– Сидите. Вам волноваться вредно...

– О!
– вмиг оживился член Совета, вмиг скинув с себя маску страдальца.
– А раз нельзя - то вы дадите тот чудесный настойчик из валерианы?

Азель вмиг нахмурился, скрестив на груди руки, и категорично сказал:

– Нет. Вы, магистр, после нее ведете себя неадекватно, а восстанавливать заново левое крыло у Совета, как мне любезно сообщил Председатель Партар, денег нет. И ваше жалование уже не покрывает расходы еще с позапрошлого ремонта...

– О!
– повторно воскликнул Микио.
– У меня есть жалование?

Я еле сдержался, чтобы не хлопнуть себя по лбу. И как нормально разговаривать с таким человеком? Ведь не знаешь, когда он говорит серьезно, а когда играет на твоих нервах специально. Убил бы, если бы не свидетель. Хотя... я присмотрелся к учителю, но он явно не жаждал возмездия за издевательства. А жаль, был бы сообщник.

– Точно!
– чуть не подпрыгнул на койке черноволосый мужчина, видно вспомнил, что он сидит в кресле члена Совета не за простое спасибо.
– Конечно, как тут про жалование упомнишь, если я его не получал лет десять... что же я тогда натворил... Не помню....
– он вмиг погрустнел и задумчиво себе под нос прошептал.
– Уже и это позабыл...

– Кстати, магистр, - вновь нахмурился Азель.
– Вы как себя ведете? Милсестры шарахаются от вашей палаты, целители бледнеют при упоминании вашего имени, уже у двоих сердечко пошаливало...

– А что?
– вежливо улыбнулся Микио.
– Были жалобы?

– Плохо... плохо вы их пугаете! Почему не плачут милсестры, закрывшись в кладовке, как в прошлый раз?! Почему целители тайком не принимают успокоительные зелья?!

Я обратился в соляной столп и, навострив уши, слушал откровения учителя. Вот так дела... глава госпиталя подговорил пациента пугать милсестрер?! А я еще на Эда думал... дурак.

– А я что?!
– взвился на несправедливые упреки иллюзионист и сделал как можно более жалобную мордаху.
– Мне плохо...