Живая душа

— Да, она подходит, чистоплотна, выглядит достаточно молодо и вполне способна служить. Что скажешь, женщина?

Муниса явно растеряна.

— Но, мой господин, как я могу оставить свой дом? Там ведь моя жизнь.

— Отныне твой дом под защитой моего дома, — обронил маг, — этого довольно?

Муниса кланяется, а названный Мероном крепко берёт меня за плечо. Я выворачиваюсь и тяну его за рукав во двор харчевни — пора расплатиться по счетам, и где у нас тут госпожа кухарка? Ага, вот она, стоит вполне себе смиренно, спрятав руки под передник, глазки потуплены, ну чем не святой ангел божий? Я киваю на неё и жестами объясняю, что мне угодно.

Мерон прищурил глаза, покивал и двумя великолепными ударами перебил ей руки в локтевых суставах. Кухарка взвыла и тут же заткнулась, когда я впечатала пятку в её мерзкую рожу. Вот и всё, больше не будешь ошпаривать кипятком поварят и веселиться не будешь, когда они задыхаются от боли. И никогда больше ты не ткнёшь безответных мальчишек остриём вертела и тем более не лишишь ужина выбившихся из сил кухонных девчонок. И под монастырь никого не подведёшь, тварь! Не думаю, что господин Йарин будет долго терпеть никчёмную калеку, пусть она трижды родная сестра. Сдохнешь под забором!

В этой харчевне больше никогда не будут обижать детей, верно, господин Йарин? Оборачиваюсь и смотрю в глаза хозяина, незаметно оказавшегося за моей спиной, верно, господин Йарин? Указываю пальцем на полудохлую кухарку, кухонную братию, столпившуюся за его спиной и показываю ему кулак, а затем «скручиваю тряпку», надеюсь, намёк понят?

Йарин кланяется, намёк понят. Отворачиваюсь, этот человек уже никому не интересен.

Господин маг с большим интересом наблюдает этот спектакль, сидя в дурацком кресле. Преклоняю колено в трёх шагах от него и жду. Я усвоила кто в этом болоте самая главная жаба, этикет мне ещё покажут и расскажут, а пока с достоинством ждём разрешения подняться с колена. Мои дела здесь закончены, я готова отправиться в новый мир…

— Поднимись, дитя. Мы уезжаем. Найдите девочке подходящий наряд, эту женщину отведите к её дому, пусть соберёт необходимое. Жду вас на постоялом дворе в Срединном.

Хлопок и маг ушёл в пространство. О как… телепорты существуют в этом мире.

Мерон поманил меня пальцем и мы тронулись вон из старого мира, пропитанного запахами горелого масла, гниющих отбросов заднего двора и визгливых криков «Экрима-а-а!»…

Оглянувшись на Мунису, замечаю, что она всё ещё растеряна, вид у неё абсолютно пришибленный, а подле неподвижной фигуры женщины, застывшей в створе ворот харчевни, столь же неподвижно замерли двое мужчин в чёрном.

Помахав Мунисе, догоняю своего спутника. На рынке городишки я была всего один раз с Мунисой. Мы умудрились незаметно отстать от крестного хода после праздничной службы в храме божьем, свернули в тупичок, притаились… А затем дождались пока орава верующих с нестройными песнопениями свернёт к реке и помчались на рынок за здешними пончиками. Вкуснота неописуемая после мерзкой похлёбки для слуг!

Мой спутник притянул меня к себе поближе, положив здоровенную лапищу на плечо, я ему и до середины груди не достаю головой, мелковата для полноценного общения глаза в глаза.

Не доходя до рынка, свернули к каменному одноэтажному зданию, где меня приняли в проворные руки две тётки, ободрали мерзкое тряпье и сунули в лохань с горячей водой. Боже ж мой, господи, Иисусе Христе, сыне божий!… Я прямо растеклась по деревянному корыту, а меня мыли, тёрли травяными мочалками, отмывали волосы, вычищали грязь из-под ногтей.

После помывки меня высушили, сунули в длинный балахон из небелёного полотна и вручили Мерону, который мгновенно перехватил моё бренное тельце и тут же подтолкнул его к двери в соседнюю лавку. Господин Мерон одобрительно окинул взором отмытую замарашку и широким жестом указал — проходи.

Миленько в этой лавчонке, по стенам развешаны готовые наряды из серии «удавись от зависти Коко Шанель» — юбки, блузки, рубахи, туники, платья, какие-то накидки, шапки, конусообразные китайские шляпы, всё длинное. разноцветное, многослойное! Если судить по господам проезжающим, женщинам положено ходить только в юбках, но для путешествий многие предпочитают мужские наряды И, похоже, здешняя религия сему не препятствует. В прошлом мире я из джинсов не вылезала, посмотрим, как оно тут обстоит с брюками для девочек. Мне уже ясно, что здесь я ребёнок, едва достигший возраста девушки.

Мерон осчастливил хозяина короткой фразой, заставившей того просиять, а затем основательно расположился на табурете, прислонился к стене и впал в нирвану. Похоже, в этом мире мужики тоже не тащатся от дамского шопинга.

Хозяин пригласил меня внутрь подсобки, гостеприимно распахнул дверь и вот оно, счастье — я вижу себя в зеркале. Поясной портрет меня не особо порадовал — серые волосы, пересыпанные сединой, обалдеть… бледная до синевы кожа, коричневые глаза на круглом лице, впалые щеки, высокие скулы, узкие плечики, дитя Бухенвальда — не иначе и это я ещё не видела себя в полный рост. А если для полноты картины добавить кривоватые ноги и косолапые ступни — и вовсе картинка безрадостная. Но мне, как ни странно, наплевать на внешность, главное чистота кожи, а если прибавить к бане новую одежду, то можно сказать, что я оказалась в раю! Долой рефлексию, я теперь первая красавица этого королевства!

Спустя малое время я предстала моему спутнику в брюках, сапожках, тёплой рубахе и стёганном жилете с деревянными пуговицами. Довершала наряд косынка из шерсти, повязанная на манер банданы, и шерстяной плащик-накидка с капюшоном.

Мерон покивал, даже не думая расплачиваться с хозяином лавки, после чего мы вышли вон и снова отправились к таверне, где нас уже ждала Муниса с двумя узлами и сундуком.

Упакованное барахло и её самое погрузили в фургон, сунули туда же меня и Мерон гортанно скомандовал отъезд. Муниса без сил опустилась на боковую скамью и уставилась на меня весьма настороженно.

— Дитя, зачем тебе понадобилось тащить меня в неизвестность?

В ответ я крепко обняла добрую женщину, не может быть, чтобы наша жизнь стала хуже, чем она есть. Этого просто не может быть, понимаешь, Муниса?! Она порывисто ответила на объятие, и мы обе расплакались. Наконец-то…

— Наверное, ты убила кухарку. Не подумай, я не осуждаю тебя, просто боюсь немного, ты такая маленькая и вдруг столь взрослое решение и жестокое наказание, ох, помоги мне Творец! Так ей и надо, подлой зверюге, дети, возможно, смогут жить спокойно на этой проклятой кухне. Но как ты смогла уговорить господина Мерона? Ох, дитя моё… что же с нами будет?

Что бы с нами не было, хуже не станет!

Глава 3

… Выехали мы в середине дня. Наш фургон сопровождали двое чёрных верхами и один кучер. Этот мужичок в добротном наряде исправно трясся на облучке, изредка оборачиваясь к нам, если Муниса задавала ему вопрос. Ничего интересного он так и не сообщил, игнорируя прямые вопросы типа «куда нас везут» и «кто такие эти двое верховых».

Когда Муниса в очередной раз открыла рот, я приложила палец к её губам, не стоит приставать к вознице, он человек подневольный, да и давно стало ясно — ни слова сверх разрешённого он не скажет. Муниса покивала и прищурилась заговорщицки, добывая из корзинки здоровенный пирог. Вот так, пока господа хозяева харчевни отходили от визита господина мага, Муниса обобрала кладовку, вот молодец! Я беззвучно рассмеялась, а Муниса приоткрыла ещё и сундучок — три окорока, большой белый круг — хлеб! Ничего себе! Я сделала большие глаза, а она только рукой махнула: