Живи и ошибайся

В разгар наших чаепитий прискакал Куроедов с сопровождением. Глаза горят, усы торчком! И, судя по всему, он как раз не паниковал.

— Померли холопы Похвистневых. Все трое померли! — радостно сообщил Куроедов.

У сидящих за столом чуть весь обед обратно не вышел. Одна пожилая дама изобразила обморок, остальные начали обмахиваться веерами. Если до этого все воспринимали болезнь Пети как досадное недоразумение. Мол, с чего это я решил, что у него холера? Нужно бы за доктором послать и удостовериться. Правда, никто заходить в спальню Петра не рискнул. Теперь же смерть слуг негласно подтвердила диагноз.

— Ксенофонт Данилович, вы бы воздержались от поездок, — попробовал я призвать к разуму помещика. — Алексей Михайлович вам сказал, что инкубационной период, то есть время от заражения до расцвета самой болезни, может быть сутки или несколько дней? Лучше бы неделю побыть у меня в гостях.

— Могу и в гостях, — не стал возражать Куроедов, передав своего коня подскочившему конюху. — Где мой Йохан? Я этому мазиле что, просто так деньги плачу? Эй! Кто-нибудь пошлите уже за художником.

Перепуганный Йохан давно окопался на кухне, так сказать, поближе к кипячёной воде, которую я активно пропагандировал. Мыл руки каждые полчаса и боялся выходить куда-либо. Немец сразу поверил моим словам и строго следовал предписаниям. Рисовать никого не хотел, но дамы и Куроедов настаивали. Обществу хоть какое развлечение. Внутри дома прислуга под руководством Лизы чистила поверхности, и входить туда до окончания уборки не рекомендовалось.

Насчёт рисования, музыкантов и других подобных развлечений я был не против. Меня сильно волновало то, что Александра Азарьевна, вдовушка, получившая «по знакомству» (от Лёшки) комнату рядом с Петиной, тихо истерила, убеждая незнакомую мне помещицу, что холера через стены просачивается. А так, глядишь, отвлекутся, перестанут придумывать небылицы.

Снова пришлось взять на себя роль лектора, тому же Куроедову полезно будет послушать. Ещё пару часов мне удалось продержать гостей во дворе. Художник делал карандашные наброски, забавляя дам. Общество взялось вспоминать имена известных художников России и Запада.

Слуги отмыли всё что могли, пропарили личные горшки, залили туалет на улице известью, и гости переместились в дом. Лиза выглядела бледной и еле сдерживала слёзы. Мария Фёдоровна как могла успокаивала дочь. Не самая лучшая свадьба. Повезло, что это второй день, а не первый. Я же рьяно убеждал, что всё закончится хорошо, если проявлять бдительность. Дамы уже не пытались упасть в обморок и обсуждали более приземлённые проблемы. На долгое пребывание в гостях никто из них не рассчитывал, потому нарядов взяли на два-три дня.

— Георгий Павлович, нельзя ли за моими вещами послать? — был самый безобидный вопрос.

— Можно, если хотите, чтобы и у вас в поместье появилась холера, — еле сдерживался я, чтобы не начать ругаться вслух.

И совсем не ожидал, что тёща начнёт паниковать. Почему — я так и не понял. Вроде бы сидела вместе со всеми, чай пила, а потом вдруг вскочила и заявила, что ей нужно за своими людьми присмотреть. В принципе, логично, но что она может сделать? Алексей, уехавший вслед за Похвистневым, должен там провести подробный инструктаж.

Практичный Куроедов поинтересовался, каковы запасы вина и хватит ли на долгое время? Даже скомандовал взять бочонок вина и двигаться в мою новую бильярдную. Пришлось притормозить поручика и повторно напомнить, что алкоголь не самым лучшим образом действует на стенки желудка и в этом случае болезнь усугубляется. Не убедил.

— Я же не болею, — уверенно заявил Куроедов.

Махнув на всё рукой, велел слугам отнести запрашиваемое в бильярдную, а сам решил снова проверить Петю. Прихватив кувшин с кипячёной подсолёной водой, отправился на второй этаж.

Обезвоживание у Петра еще наблюдалось, хотя, по словам Дуськи, рвота и жидкий стул прекратились. Ему бы снова капельницу поставить, но я это делать не умел, а Лёшка пока не вернулся.

— Петя, попей водички, — помог я ему приподняться и глотнуть жидкости.

— Я умру? — сиплым голосом спросил Пётр, облизывая пересохшие губы.

— С чего это? — бодро ответил я. — Кризис миновал. Ты уже идешь на поправку. Только слабость будет ещё с неделю ощущаться.

Про то, что с Петром уж всё хорошо, я ничуть не сомневался. Таблетки он запил, и его не стошнило. Так что препарат внутри и делает своё дело. Первую таблетку Лёшка так и не смог дать, растолок и влил в Петра порошок, который через пять минут вышел обратно, но что-то в желудке осталось и состояние улучшилось.

Чтобы совсем подбодрить парня, я дал прислуге задание принести новую перину и бельё. Сам лично стащил Петю с кровати, сам всё перестелил, положив его на сухое. Парня продолжало знобить, несмотря на то, что в комнате было жарко и душно.

Старую перину вместе с «памперсом» я отнёс на задний двор к кострищу, где на всякий случай сожгли то, что было из мебели в туалете. Туда же отправилась и перина. После мне самому пришлось переодеваться, делая это в бане, куда мне Осип принёс сменный костюм.

— Госпожа Мария Фёдоровна уехали, — про между прочим сообщил он.

— Больше никто не покинул усадьбу? — устало уточнил я.

— Не… боязно господам.

С Похвистневой всё понятно. У неё в доме, по идее, тоже холера и муж без присмотра. А может, она и за Алексея волнуется. Возмущаться её отъезду я не стал, но сходил на конюшню, приказав запереть наших коней. Это я не о лошадях переживал. Кроме каких-то ракообразных и моллюсков, животные холерой не болеют. Главное, чтобы гости не имели возможности перемещаться за пределы усадьбы.

Под вечер пришёл батюшка. Мол, нужно ли кого соборовать? Замахал на него руками, настоятельно попросив делать все церковные таинства издали. Близко ни к кому не подходить, руки мыть, воду пить кипячёную. Спохватившись, устроил для отца Нестора объёмную лекцию о профилактике холеры. Неплохо бы в Перовке донести это до крестьян.

По другим деревням ходить не стоит. Не нужно людей подвергать ненужному риску и сеять панику. Надеюсь, мы сумеем локализовать заразу в двух поместьях. Очень на это надеюсь. Даже если будут еще заболевшие из числа слуг, справимся. Лекарств, конечно, немного. Алексей брал достаточно, и разных, но это для нас. На большую толпу народа наши припасы не были рассчитаны.

При любой эпидемии главное — не допустить распространения инфекции за пределы ограниченного пространства. Для Дуськи я велел принести кушетку и поставить у стены напротив кровати Петра. Хотелось надеяться, что она не подхватила вирус, но шанс был слишком мал. Сам я планировал провести ночь тут же, в спальне Петра, а не в постели с молодой женой. Большое кресло у окна меня более чем устраивало.

Гостями занимались слуги, а я уже морально выдохся, всех успокаивая. Сходил в нашу секретную комнату, выбрал для себя чтение на ночь и устроился в Петиной спальне с относительным комфортом.