Живодерня

 Свинья миновал несколько дворов, кое-где на скамейках сидели компании, судя по голосам, тоже подвыпившие. Блочные многоэтажки нависали громадами, словно скалы, острыми зубами они врезались в вечернее небо, допивая алую кровь заката. Свинья подошел к зайчихиному дому.

 Зайчиха жила с матерью. Отца ее никто никогда не видел, наверное, и самой Зайчихе ни разу в жизни не удалось лицезреть своего родителя. Мать ее крепко пила, нередко у них на квартире собирались алкаши, часто после этого зайчихину мать можно было видеть с фонарем под глазом. Попадало и самой Зайчихе. Свинья надеялся, что сегодня у Зайчихи не бухают. Хотя, по большему счету, ему было плевать.

 Свинья набрал знакомый код у входа в парадную. Поднялся и вызвал лифт. Лифт нехотя проскрежетал по шахте и открыл свои двери. Свинья вошел в него, навстречу ударил кислый запах мочи. Свинья нажал кнопку нужного этажа.

 Свинья вышел из лифта и подошел к зайчихиной двери. Обивка из дерматина давно ободралась, из-под нее торчала обшарпанная фанера. Свинья прислушался. Ни звука. Он нажал на кнопку звонка, местами подпаленную и оплавленную. Плевать.

 Дверь долго не открывали, потом из-за двери послышался зайчихин голос:

 - Кто?

 - Это я, открой.

 - Кто, я?

 - Хуя, - Свинья начинал злиться.

 Это подействовало. Заскрежетал замок, и дверь открылась. На пороге стояла Зайчиха в старом халате, на рукаве виднелась большая дырка. Свинья прислушался еще раз: вроде, в квартире не было никого.

 - Привет, - сказал Свинья, - у тебя дома кто-нибудь есть?

 - Привет, никого нет.

 - Я хочу ебаться.

 Свинья сразу пошел в атаку, медлить было бессмысленно: Зайчиха часто слышала этот вопрос, она привыкла, с ней никто никогда особо не церемонился.

 - Извини, я не могу.

 - Почему? – Свинья не любил, когда телка начинала ломаться.

 - У меня месячные.

 Свинья разозлился:

 - Какие на хуй месячные? Ты че совсем охуела, проблядь?

 - Обычные месячные, - Зайчиха сохраняла спокойствие, - когда кровь течет.

 Зайчиха никогда не ломалась и вдруг такое, Свинья готов был ее убить.

 - Меня не ебет, я тебя выебу и прямо сейчас. – Он толкнул ее в квартиру. Зайчиха попятилась. Свинья вошел вслед за ней и закрыл за собой дверь. Теперь Зайчиха испугалась.

 - Нет, пожалуйста, не надо.

 Свинью не остановили бы никакие мольбы.

 - Надо. – Он ударил Зайчиху по лицу и в живот. Потом повалил ее на пол. Она не сопротивлялась, только жалобно стонала. Свинья сорвал с нее халат.

 У нее было худое слаборазвитое тело. Ее небольшие груди с маленькими розовыми сосками не имели выраженной формы, они скорее напоминали какое-то бледное месиво. Но свинье было плевать. Он быстро стянул джинсы.

 Свинья отодрал ее как следует. Пусть знает, сука, как ломаться. Он кончил и слез с нее, надел джинсы и вышел из квартиры, не говоря ни слова. Зайчиха тупо смотрела в потолок и дрожала. Никаких месячных у нее не было и в помине.

 Когда он вышел из подъезда, на улице уже сгустился ночной сумрак. Резкий прохладный воздух хлынул в легкие, унося опьянение. Свинья понял, что устал и хочет спать. Он направился к дому – здесь было недалеко.

 Он шел, глядя себе под ноги и пиная попадавшиеся камни, когда из темноты выдвинулись несколько теней. Свинья не успел сообразить, что произошло, он только увидел белую дугу бейсбольной биты над головой, а потом все провалилось во мрак. Он слышал какие-то голоса и звуки, но они больше не принадлежали этому миру. Кто-то шарил по его карманам.

 Свинья очнулся только утром. На траве лежал иней, ясно чувствовался холод. Видимо, он провел всю ночь на улице.

 Свинья попытался припомнить, что же произошло. События всплывали в голове неясно, размыто, было ощущение, что мысли просто не помещаются внутри черепной коробки. Он попытался встать на ноги.

 Но не тут-то было. Словно за ночь он разучился ходить на двух ногах. Ему было просто не встать, его тело не позволяло этого.

 «Что за хуйня?» – хотел было сказать свинья, но вместо этого получилось: «Х-р-р-р-хрр-у». Он не понимал, что стало с его голосом. Свинья попытался сказать еще раз, но вышло то же самое «Х-р-р-р-хрр-у».

 «Как свинья», - подумал он. И тут его взгляд упал в лужу, рядом с которой он провалялся всю ночь.

 На него смотрела самая настоящая свинья. Огромный грязный боров с маленькими глазками и розовым пятачком, весь покрытый густой жесткой щетиной. Сзади вился небольшой хвостик, похожий на закрученную проволоку.

 «Не-е-е-т», - закричал Свинья в ужасе, - этого не может быть!
– но услышал лишь уже знакомое «Х-р-р-р-хрр-у».

 Он заметался, по-прежнему не веря в происходящее. В реальности такое невозможно, это должно быть страшным сном! Свинья со всей силы потряс головой. Мир хаотически завертелся перед глазами, но через некоторое время остановился, так и оставшись прежним.

 Какое-то вязкое нутряное чувство подсказывало Свинье, что произошедшее с ним не является сном, это было реальностью – такой, какая она есть. Внезапно Свинья со всей ясностью осознал это.

 И тут же он почувствовал страх. Что-то подсказывало ему, что нужно бежать, прятаться, что на каждом шагу его подстерегает опасность. Возможно, это заговорили инстинкты животного.

 Потихоньку Свинья начинал привыкать к своему новому телу. Метаморфоза была непонятна, чудовищна, невозможна, но нужно было жить.

 Он побежал. Побежал, как могут бегать только свиньи, мелко-мелко семеня ножками с копытцами. Ему хотелось жрать. Срать. Жить.

 Он пересек небольшой скверик с качелями, навстречу не попалось ни одного человека. Это радовало. Это давало шанс на жизнь. Кто, кто это сделал с ним? Что за ублюдок? Свинья готов был заплакать. Он никогда не плакал до этого, уж точно.

 Нужно было добраться до дома. Там можно было бы обдумать свое положение. Свинья бежал, изредка похрюкивая, он чувствовал вонь, вонь, исходившую от него самого.

 Он пересек полосу теплотрассы. От люков шел густой белый пар.

 Внезапно сзади раздался окрик. Неведомым ему доселе чувством Свинья ощутил опасность, а затем понял, что за ним гонятся. Он вспомнил: на теплотрассе обычно грелись местные бомжи. Они ночевали в люках, там было тепло и сухо, даже зимой. Пронзенный ужасом, он оглянулся.

 К нему приближался невысокий ободранный бомж в слишком длинном для его роста грязном пальто. В руке он что-то сжимал. Что?..

 Сверкнуло, так могла блестеть лишь сталь. Свинья все сразу понял. Он рванул со всех своих коротеньких ног, напрягая каждый мускул под толстым слоем свиного сала. Он хрюкал, хрипел и визжал от страха.