Живое золото

Европейцы были постоянными противниками Харита, и он получал огромное удовольствие, провозя группы паломников под самым носом у этих надутых червяков, пытающихся ему помешать. Харит презирал европейцев, но признавал, что и они бывают полезны. Именно европейцы, закрывая глаза на внутренние дела Саудовской Аравии, покупали арабскую нефть, а саудовская знать на эти деньги покупала «Кадиллаки» и рабов. Конечно, рабовладение существовало бы и без европейцев, но в гораздо меньших размерах – раньше Аравия была небогатой страной. Так что это именно европейцы позволили неплохо зарабатывать Хариту, эль-Тикхейми и доброй сотне мелких работорговцев, промышляющих на пространстве от Атбары до Джибути и от мыса Горн до Дар-эс-Салама и Занзибара.

Поздно вечером грузовики были заправлены и готовы к путешествию. Европейцы тоже готовы были отправиться в путь на нанятом автобусе. Два отряда французских солдат должны были сопровождать путешественников до Абеше. И наконец объявился Прокопулос.

Хариту хватило одного взгляда, чтобы понять, что грек потерпел неудачу. Но тем не менее он внимательно выслушал рассказ Прокопулоса о вечере в «Метрополе». Харит решил, что он сам постарается по пути встретиться с европейцами и посмотреть, что удастся выяснить. Что же касается грека…

– Что же касается меня, – произнес Прокопулос, – то тут следует уладить некоторые вопросы. Прежде всего я хочу вернуть деньги, которые ты мне заплатил за поход в «Метрополь». Четыре доллара я потратил на выпивку, и это я сделал, находясь у тебя на службе. Но остальных денег я не заслужил и прошу тебя взять их обратно.

После некоторых возражений Харит принял деньги и выжидательно посмотрел на грека. Ему было крайне любопытно, зачем Прокопулос это сделал и что за этим последует.

– Скажи мне откровенно, Мустафа ибн-Харит, – попросил Прокопулос, – стоили ли мои сведения тех денег, которые ты за них заплатил?

– Цена была велика, – медленно произнес Харит, – но сведения того стоили.

– А когда я не смог добыть обещанные сведения, разве я не вернул тебе деньги?

– Вернул.

– Тогда послушай, о чем я хочу тебя попросить, – сказал Прокопулос. – Я уверен, что смогу вычислить Дэйна. Мне нужно лишь подольше побыть среди этих европейцев, подольше понаблюдать, как ведут себя эти люди, и вычеркнуть некоторых из списка подозреваемых. Одного вечера на это мало. Никто не смог бы этого сделать за один-единственный вечер. Но если я поеду вместе с тобой и с европейцами до Хартума…

– За мой счет, – язвительно проронил Харит.

– Ничего подобного! – возмутился Прокопулос. – За мой счет, за мои собственные деньги, исключительно из любви и почтения к тебе.

– Это очень великодушно с твоей стороны, – сказал Харит. – Твое предложение великолепно, господин Прокопулос.

– Я хочу принести пользу нам обоим, – пояснил Прокопулос. – Моя гордость уязвлена, и потому я не хочу бросать это дело, не окончив его. Оно так глубоко задело меня, что я предлагаю – нет, настаиваю – отправиться в эту поездку за свой счет. Если мне не удастся обнаружить Дэйна, я не попрошу у тебя ни гроша. Это будет ниже моего достоинства.

– А если удастся? – поинтересовался Харит.

– В таком случае, – сказал Прокопулос, – я надеюсь, что ты захочешь оплатить мои дорожные расходы. Этого будет требовать твоя честь, потому что я отправился в путь, чтобы оказать тебе услугу.

– Совершенно верно.

– Что же касается всего прочего, я целиком полагаюсь на твою прославленную щедрость. Если я добьюсь успеха и ты захочешь вознаградить меня, то это будет только справедливо. Пусть это будет семьсот долларов, или шестьсот, или даже пятьсот – я не стану ни спорить, ни жаловаться. Твоя честь находится в твоих руках, Мустафа ибн-Харит, и никто в мире не сохранит ее лучше, чем ты сам.

Харит рассеянно кивнул. Он был занят подсчетами. Пятьсот долларов – это сто семьдесят четыре египетских фунта. Слишком большие деньги, чтобы отдавать их этой греческой собаке. Впрочем, все-таки придется их заплатить. Этого требовала его честь – если, конечно, платить все-таки придется…

– Твое великодушное предложение глубоко тронуло меня, – сказал Харит. – Я с радостью оплатил бы твои расходы, но не могу – это оскорбило бы тебя. Но в случае успеха я непременно заплачу тебе, и вознаграждение будет щедрым.

Прокопулос почтительно поклонился:

– Иного я и не ожидал от великого Мустафы ибн-Харита из племени рифаа.

Харит поклонился в ответ и поинтересовался:

– Можешь ли ты получить место в автобусе европейцев?

– Я уже сделал это, – ответил Прокопулос, – в искренней надежде, что ты не откажешься от моих дальнейших услуг.

Они снова поклонились друг другу и обменялись комплиментами. Прокопулос собрался было уходить, но Харит остановил его вопросом:

– Скажи, слыхал ли ты когда-нибудь о человеке по имени Салех Мохаммед эль-Тикхейми?

– Я слышал о нем, – медленно произнес Прокопулос.

– Ты знаешь, где он находится?

– До меня доходили слухи, что он сейчас не то в Тибести, не то в Боркоу.

– А ты знаешь, зачем эль-Тикхейми прибыл в эти места?

– Я кое-что слышал, – по-прежнему осторожно сказал Прокопулос.

– Что ты думаешь об эль-Тикхейми?

– Я никогда с ним не встречался. Мне известно лишь то, о чем толкуют на рынке. Люди говорят, что это человек опасный, умеющий вести льстивые речи, жестокий и нечестивый и что становиться ему поперек дороги рискованно.

– Они говорят правду, – сказал Харит. – Я рад увидеть, что репутация эль-Тикхейми пристала к своему хозяину так же крепко, как запах падали – к стервятнику. Не хочешь ли ты помочь мне расправиться с этим человеком, господин Прокопулос?

– Говорят, что он очень опасен.

– Он – плохой мусульманин. Для любого истинно верующего это должно быть достаточной причиной.

– Да-да, конечно.

– А тот человек, который в должный момент поможет мне справиться с эль-Тикхейми – поможет не словами, а делом, – такой человек может считать себя хозяином моего кошелька. – Харит помедлил, чтобы дать греку время заглотнуть наживку, после чего уточнил: – Если уж я готов заплатить пятьсот долларов тому, что поможет мне обнаружить американского агента, то тому, кто поможет справиться с этим мерзким псом эль-Тикхейми, я заплачу не меньше.

– От твоей щедрости у меня захватывает дух! – с горячностью произнес Прокопулос. – Тебе известно, что я хотел бы помогать тебе во всех твоих делах. Я от всего сердца желаю служить тебе.

Харит поблагодарил грека, и Прокопулос ушел, чтобы поспать несколько часов перед отъездом.

Оставшись один, Харит улыбнулся и налил себе чашечку кофе.

Господин Прокопулос, шагавший по темным улочкам Форт-Лами, тоже улыбался.

5 августа 1952 года, Омдурман