Жизнь и деяния графа Александра Читтано. Книга 4.

Старик Эол смеялся над моим нетерпением: вскоре воцарился штиль. Только поутру суда собрались вместе, легли в дрейф и спустили шлюпки: я созвал капитанов на совет. Первым поднявшись на борт 'Менелая', обнял похудевшего и просоленного Луку, поздравил с успехом, осведомился о команде и грузе. Больных перемерло многовато, а так все в порядке.

– Еще, Eccellenza, китайцы мытарили долго. Мы под русским торговым флагом зашли, коего в тех краях от века не видали. Явился чиновник, с иезуитским патером за толмача, и давай жилы тянуть: мол, если с Россией имеется трактат о сухопутной коммерции, то морской быть не должно. Пока Микеле не разобрался, кому сколько дать - к торгу не допускали.

Микеле, сиречь Мишка Евстафьев, стоящий тут же рядом, виновато улыбнулся:

– Никак, Ваше Сиятельство, не поладить с ними без акциденций.

– Неважно, как. Главное, что поладил. Молодец!
– Ободряюще хлопнул верного приказчика по плечу. Обернулся опять к Луке.
– А кой черт вас в Африку занес?

– После шторма течь появилась. Не очень большая, но пускаться с нею в открытое море, где на тысячи миль ни клочка земли... Желательно было наклонить корабль, что лучше проделывать в безопасной бухте.

– Это африканский-то берег безопасный?

– В том месте - вполне. Как в навигационном смысле, так и в военном. Правда, один матрос пропал. Возможно, звери сожрали или дикари.

– Ты о ван Строте говоришь?

– Да, господин граф.

– К сожалению, звери побрезговали. Благополучно добрался до Капштадта и продал вас, как Иуда. Тайна сего предприятия раскрылась прежде времени. Затем и встречать пришлось.

– Виноват, Eccellenza. Не уследил. Просто не пришло в голову, что кто-то может дезертировать в Африке! По вашему распоряжению, матросам полагается неделя берега через каждые месяц-полтора, мы же к тому времени провели в море почти два: от самого острова Святой Троицы. Не того, что близ Венецуэлы, а другого, который возле Бразилии. Проходили рядом с землею Тристана да Кунья, однако по причине шторма я не стал приближаться.

– Ладно, об островах потом побеседуем. Капитаны уже у борта. Не будем терять время.

По веревочному трапу с деревянными перекладинами забрались на выбеленную беспощадным солнцем палубу шкиперы 'чудотворцев'. Никита Истомин - из флотских лейтенантов, с дозволения Петра Великого сменивших воинскую стезю на коммерческую. Тихон Полуектов взращен на моих кораблях: начинал штурманским учеником, дважды ходил в Кантон на 'Савватии' с Лукой Капрани, потом надзирал за ремонтом в гамбургских доках. Молод еще в капитаны - но заполнявшие половину вакансий голландцы последнее время либо вовсе отказываются у меня служить, либо ломят втридорога. Их правительство пригрозило смертной казнью подданным, кои осмелятся водить на Восток иноземные суда. Приходится ставить недозрелых юнцов и надеяться, что выдюжат.

Обменялись приветствиями, втиснулись в каморку Луки. Кают-компания здесь не предусмотрена.

– Господа капитаны. Примерно два месяца назад я получил сведения о готовящемся нападении на 'Менелая'. Предполагалось, что враги атакуют неподалеку отсюда, и будут это, скорее всего, марокканские корсары. Однако на сей момент в пределах видимости ничего угрожающего нет. Хочу слышать ваши мнения о наилучшем образе действий: идти ли нам, как предполагалось изначально, в Ливорно - или же, не входя в Гибралтарский пролив, двинуться на русский север, в сторону Колы и Архангельска.

Спора не получилось. Все четверо единодушно высказались за Ливорно, уповая на достаточность сил для отпора и на обычный у этих берегов полдневный бриз, как единственный источник движения при тихой погоде. Попутного ветра для плавания на север пришлось бы ждать неопределенно долго: чего доброго, неприятелей скорее дождемся.

– Ладно. Приказываю полностью подготовить суда к бою. В авангарде пойдет 'Диомед'. Далее 'Зосима', на дистанции ясной видимости сигналов; еще через милю-другую 'Менелай' и 'Савватий'. В случае нападения на передовой корабль Никита окажет сикурс, а вы двое - действуйте по ситуации, но в драку не суйтесь! Ваша забота - сберечь груз.

Легкий западный ветер, согласно с течением, также идущим с запада, влачил нас потихоньку в Медитерранское море. Медленно, удручающе медленно! После долгожданной встречи одна гора с плеч свалилась, другая легла: дай Боже безопасно дойти до порта! Едва сдерживался, чтоб не приплясывать на шканцах от нетерпения. На юге, в легкой дымке, уже который час виднелись грязно-белые лачуги Танжера, постепенно переползающие со скулы корабля на раковину. В середине прошлого века Жуан Четвертый отдал сей порт Карлу Второму в приданое за своей дочерью. Английский король мечтал превратить его в столицу торговли, равную Константинополю - но благих намерений оказалось недостаточно. Город не имел естественной гавани, а долговременные и дорогостоящие попытки создать искусственную успехом не увенчались. Строящийся мол размывало штормом около тридцати раз: полмиллиона фунтов оказались выброшены в море. Подозреваю, верные подданные короля быстро пришли к выводу, что государство не потеряет ничего, если отпущенные деньги просто присвоить. Нельзя искушать людей бессмысленными тратами.

Со стороны берега злобной стихии помогали воины Мулай-Исмаила, кои прятались в изрезанных оврагами, заросших кустарником холмах и делали мишенью для своих длинных ружей любого, кто высунется из-за стен. В конце концов англичане просто бросили крепость, взорвав порохом все, что смогли. Двумя десятилетиями позже они отняли у испанцев Гибралтар, обладающий большой защищенной бухтой и удобный к обороне со стороны материка. Вот он показался из-за мыса Марроки...

– Там флаг подняли! С горы кому-то сигналят!
– Юнга на мачте, сменивший востроглазого Харлампия, показал рукою в сторону британского порта. Зрительная труба приблизила невнятное пятнышко на гребне. Хм, в "Fighting Instructions" таких знаков нет. Ничего удивительного: чуть не каждый морской начальник вводит в дополнение к адмиралтейской собственную систему. Может, конечно, поднятое на вершине скалы полотнище с нашим караваном никак не связано - только чутье вопит о другом.

Альфонсо молчит. Ждет моих распоряжений? Повернулся; встретились взглядами.

– Сигнал 'опасность' на мачту.

– Да, Ваше Сиятельство. Епифан, флаги!
– Штурманский помощник резво исчез в люке.

Ставить людей к орудиям преждевременно. Пока непонятно, ч т о нас ждет. Еще час или полтора прошли в мучительном ожидании. Потом сверху донесся мальчишеский голос:

– Вижу!

ACHERONTA MOVEBO

Чрезмерная самонадеянность опасна. В баталии - опасна смертельно. Меру собственной сухопутной глупости я осознал почти сразу после того, как из-за Гибралтарской скалы выскользнули и устремились на пересечение курса 'Диомеда' две хищно вытянутых шебеки с акульими плавниками парусов.

А может, глупость сия не сухопутная, а галерная: морем-то повоевать довелось - но на гребных судах! Вот и расставил корабли, не продумав тонкостей маневрирования. Надо бы соединиться с 'Зосимой', дабы уравнять силы, - но ветер так слаб, что 'Диомед' еле слушается руля. Лавировать к весту не сможем: потеряем ход и окажемся совершенно беспомощны. Неприятель зайдет с удобной стороны, не опасаясь бортового залпа, и сотворит все, что пожелает. На выбор, из пушек расстреляет, либо возьмет на абордаж. Латинские паруса корсаров позволяют держать гораздо круче; на крайний случай, у них и весла есть! Лечь в дрейф, чтобы дождаться сикурса на месте? То же самое и выйдет. Никита к бою не успевает, и в том вина не его, а моя. Неверно рассчитал должное удаление авангардного судна.

Есть только один способ уйти от неприятной встречи: повернуть влево на четыре или пять румбов и укрыться в Гибралтарской бухте. Сиречь в объятиях генерала Клейтона, коий по всем законам имеет широчайшие полномочия над судами, посетившими вверенный порт. Да, неплохо задумано! Изящно и просто. По части морской тактики я профан, в сравнении с настоящими мастерами.

– Илья, пригласи капитана и старшего артиллериста.

Оба в десятке шагов: можно бы крикнуть, не посылая секретаря. Но не люблю фамилиарности перед боем.