Жизнь и приключения Лонг Алека

Ну, так. Сколько нервов надо иметь человеку, чтобы быть судьей! Какое сегодня число? Двадцать третье, пятница. Больше недели он не виделся с Лолой Брэдок…

При воспоминании о Лоле судья улыбнулся. Какая женщина! Создает же бог таких красавиц. Ноги, руки, глаза! Да что говорить, все — совершенство.

Только теперь судья понял, как он соскучился по Лоле. Всё проклятые дела! Но вечером он обязательно встретится с ней. Отдохнет и поедет в «Золотую подкову». Они поужинают вместе, а потом…

Ночное кабаре «Золотая подкова» помещалось на краю города, в живописном уголке на берегу океана. Дом стоял в густом саду, и с улицы была видна только аллейка, обсаженная ровно подстриженными кустами. У калитки висела большая деревянная подкова, выкрашенная золотой краской, а на самом доме, уже внутри сада, огромный красочный плакат, изображавший Лолу Брэдок в черных длинных чулках с розовыми подвязками. В этом году она была гвоздем сезона и пользовалась невиданным успехом у публики.

Бартон появился в «Золотой подкове» поздно, когда программа уже началась. Его встретил почтительно склонившийся метрдотель и доверительно сказал:

— Забыли вы нас, мистер Бартон, давно не были. Мисс Брэдок еще не выступала. Ваш стол, как всегда, свободен. Прошу.

Он откинул перед судьей тяжелую портьеру, и они очутились в небольшом зале, заставленном столиками. Все места были заняты. На маленькой эстраде молодой человек в цилиндре лихо выбивал чечетку. Громко играла музыка. Бартона заметили. Со всех концов неслись приветственные возгласы:

— Хэлло, Эндрью! Где вы пропадали?

— Здравствуйте, Бартон! Идите к нам.

Раскланиваясь, он следовал за метрдотелем в глубь зала, к свободному столику.

— Пригласить мисс Брэдок? — спросил метрдотель, когда судья уселся в кресло. — И подать ваше любимое «Редерер»?

— Скажите ей, что я в зале, Фердинанд, и жду ее. Пусть придет после своего номера. Шампанское подайте.

Метрдотель почему-то не уходил. Бартон удивленно взглянул на него:

— Вы хотите что-то сказать мне, Фердинанд?

— Да, сэр, — наклонился к уху судьи метрдотель. — Может быть, это не мое дело… Мисс Лола в очень плохом настроении. Я хотел сказать вам об этом, сэр… Извините.

— Спасибо, Фердинанд, — улыбнулся судья.

Бартон самодовольно подумал: «Простой человек Фердинанд, а все замечает и понимает».

Танцор кончил отбивать чечетку, раскланялся, скрылся за кулисами. Конферансье, улыбаясь, объявил:

— Мисс Лола Брэдок!

Он захлопал в ладоши. Зал громыхнул аплодисментами. На эстраду выбежали шесть девушек, одинаково одетых в бело-черные кружевные платья со множеством воланов. Под бравурный мотив, высоко закидывая ноги, они начали танцевать канкан. Когда они становились одна за другой, казалось, что на сцене извивается белочерная змея. Но вот раздалась дробь барабана, музыка смолкла, танцовщицы остановились. Появилась Лола Брэдок.

Зал восторженно приветствовал артистку. Лола Брэдок! Королева «Золотой подковы»! Любимица публики!

Она действительно была хороша. Гибкая, как прутик вербы, стройная, с длинными ногами, маленькой красивой грудью, смуглокожая, с чуть раскосыми глазами, пунцовым чувственным ртом, Лола напоминала редкий экзотический цветок. Таких девушек Бартон встречал на острове Бали, когда ездил в увеселительное путешествие по островам Индийского океана.

Но почему она не подошла к его столику? Лола всегда подходила к нему. Она видела его, — он сидел на своем обычном месте. Видела — и не подошла. Даже не посмотрела в его сторону, не встретилась глазами. Почему? Сердится за что-нибудь? Плохое настроение? Он постарается развеселить ее. Порадует. Скажет, что она может купить браслетик в магазине Вигзеля. Он ей так понравился.

Тем временем Лола кончила петь и ушла с эстрады. Публика требовала повторения песенки, неистово хлопала, некоторые встали и что-то кричали. Артистка не появлялась. Свет на эстраде погас. Программа кабаре закончилась.

Через зал к столику Бартона шла Лола. Сейчас на ней было черное закрытое платье, на груди блестела маленькая скромная брошь.

— Здравствуй, Эндрью, — сказала девушка. — Ты давно не был. Вершил справедливый и скорый суд?

Бартон встал, подвинул ей кресло:

— Я рвался к тебе, дорогая. Ты не можешь себе представить, как я соскучился по тебе! Но дела, дела… Будешь что-нибудь есть?

— Нет. Налей мне шампанского.

Она залпом выпила бокал и попросила налить второй. Бартон удивился. Обычно Лола пила мало.

— Ну, расскажи мне, в чем все-таки дело. Может быть…

— Расскажу. Налей мне еще вина.

Бартон пожал плечами и наполнил бокал.

— Еще бутылку! — скомандовала Лола подошедшему к ним метрдотелю. — Бутылку моего любимого «Редерера». Отпразднуем твой успех, Эндрью.

Она быстро пьянела. Фердинанд заметил это и вопросительно взглянул на Бартона. Судья кивнул головой. Через минуту на столе появилась вторая бутылка.

— Ну, скажи же наконец, что тебя так волнует?

— Зачем ты упрятал моего брата в тюрьму на два года, Эндрью? — раздельно и громко спросила девушка. Сидящие рядом повернули головы в их сторону. — Ты же знал, что они требовали своего законно.

— Какого брата? Я ничего не понимаю.

— Родного брата. Джемса Брэдока. Рабочего с лесопильного завода. Не помнишь?

Бартон вспомнил. Действительно, три дня назад он судил трех молодых парней с лесопилки. Они взбунтовались из-за непомерных вычетов, сделанных из их жалованья хозяином, и в знак протеста поломали циркульные пилы. Все получили по два года. Джемс Брэдок! Да, кажется, там была такая фамилия. Но кто же знал, что он брат Лолы?

— Почему ты не сказала мне об этом раньше?

— Ничего бы ты не сделал. Ничего. Раньше я не могла тебе сказать, так как только сегодня узнала об аресте Джемса. Ты безжалостный, черствый подлец, Эндрью! Разве ты справедливый судья? — Лола дрожащими от волнения руками налила себе шампанского. Она была совсем пьяна.

— Говори, пожалуйста, тише. На нас обращают внимание, — прошептал судья, видя, что люди с интересом смотрят на их столик, ожидая скандала. — Лучше пойдем отсюда и поговорим где-нибудь в другом месте.

— Никуда я не пойду. Ты знал, ведь знал, что рабочих обидели, они правы, а полностью виноват их толстомордый хозяин Скинер. Знал и все-таки посадил их в тюрьму. А у Джемса жена и двое детей. Справедливый судья! И сегодня ты послал хорошего человека на виселицу. Кого? — Лонга. Я все знаю.

Она размахнулась и влепила оторопевшему судье звонкую пощечину.

— Это тебе за Джемса, за Лонга и аванс за будущих невинно осужденных. Подлец!

Лола упала в кресло и забилась в истерике. В зале хохотали: