Жизнь и становление господина мага. Книга II - Юность

Накладываются на область, создавая тонкие и острые нити. Они никак не реагируют на хозяина чар, свободно пропуская его сквозь себя. А вот для всех остальных работают как растяжки.

Филипп на ходу создавал их пачками и Тиберий не то что не догнал, но ещё и сильно порезал ноги, пока на них спотыкался и падал. Раны были достаточно глубоки, чтобы попасть в Больничное Крыло. Конечно же староста моментально сдал Роули и за ним пришёл злой декан.

Лишил тридцати баллов, назначил наказание — всё стандартно.

Тому показалось, что наказание было недостаточным. Ни для кого из этих ребят. Он провёл над ними настоящий суд, давая каждому из остальных возможность высказаться. Даже девочкам пришлось участвовать. И я видел, что многим подобное пришлось по нраву: что им дали возможность себя проявить.

Это был фарс, но какой же это был красивый фарс! То, что парней «приговорят», стало очевидно ещё с момента, как Реддл показал свой гнев. Потом начали высказываться его любимчики: Лестрейндж, присоединившийся и восстановившийся Нотт, преданный, но не особо умный Эйвери… Все они играли роль кукол, которыми управлял их мастер — сам Том.

Остальные высказывались схожим образом. Факультет должен быть един. На факультете не должно быть глупцов.

— Статус крови, — завёл Реддл ещё одну важную тему, — скажите мне, мои верные последователи, почему мы притесняем грязнокровок и полукровок?

Кто-то покосился на Долохова и Гилмор, но они не ответили на эти взгляды. Антонин привычно скалился, буквально предлагая кому-то бросить ему вызов. Он всегда был к ним готов, всегда желал проявить себя, как верный пёс, способный растерзать любого обидчика своего хозяина, послушно приносить ему палку и также готовый вцепляться в чьё-то горло.

Эрика же не воспринимала эти взгляды как то, что могло бы пошатнуть её бесконечную самоуверенность. «Аристократы? Это вот они то?» — будто бы говорил её взгляд, стоило лишь посмотреть на того или иного чистокровного. Это многих удивляло, злило, вводило в ступор. Но никто не мог не признать того, что эта девочка действительно далеко пойдёт. Уж кто-кто, а она сумеет пробраться на вершину.

— Они отбросы, — произнесла Хильда, — никчёмные, слабые и жалкие.

— Но ты ещё слабее, — указал пальцем в девочку Реддл, чем вызвал мгновенно образовавшийся вокруг неё пустой круг.

— Ч-что? — дрогнул её голос.

— Не понятно? — наклонил он голову, — почему Наилс, имея в в роду полукровок и грязнокровок, победил «чистейшую кровь Британии» — Альфарда Блэка? А мой верный сторонник и опора — Антонин, который является одним из сильнейших волшебников второго курса? Наконец, наша староста, Тиана Дарбон. Она полукровка, но имеет статус, способный отдать приказ тебе — чистокровной! — и ты его выполнишь. Почему?

— Это… — её взгляд забегал. Даже Валери не спешила помогать этой дурочке из своей свиты, — это исключение!

Том неспешно провёл пальцем по подбородку, словно изображая задумчивость. В помещении повисло молчание.

— Кто считает также? — наконец обратился он к остальным, будто бы вспоминая о них и давая шанс кому-то выступить против себя. Но разве нашлись бы такие среди его сторонников? И мог ли взяться какой-то смельчак на Слизерине, способный пойти против большинства, особенно в такой миг?

Новое молчание было ему ответом. В тишине был слышен лишь судорожный вздох Райли.

— Наказание будет простым, но лишь сейчас. Молчание, — демонстративный жест накладывает на Хильду немоту.

Реддл прошёл вдоль своей трибуны, заложив руки за спину.

— Мы презираем грязнокровок по одной простой причине, — неспешно начал говорить он. Голос его был громким, воодушевляющим и чётким. Том говорил как оратор, простыми словами донося истину, разогревая публику, наказывая и вознаграждая одним небрежным движением руки. — Это отказ от наших традиций, попрание чести мага, нежелание следовать правилам, попытка изменить чужой уклад.

За его спиной возникла иллюзия, как пуффендуйские маглорождённые третьекурсники сидят в Большом Зале в магловской одежде. Оно сменилось на драку гриффиндорцев, которые били друг другу морды кулаками. Потом на забытую кем-то волшебную палочку, одиноко лежащую на столе парты кабинета Чар.

— А теперь вспомните, что эти люди творят в Министерстве Магии! — громко воскликнул он, — законы, которые ущемляют наши права! — Реддл явно добавил в голос магии. — Отмены старых традиций, запреты, новые правила, — резко взмахнул руками, — неприемлемая магловская чушь! Мы выше этого!

Деланно успокоившись, хотя я чувствовал его истинные эмоции — он изначально был абсолютно спокоен и холоден, словно кусок льда.

— Вот почему нужно презирать маглорождённых и тех — лишь тех! — полукровок, что следуют этому пути. Волшебники — слишком ценный ресурс, чтобы мы могли позволить себе выбирать статус крови.

Том выступал почти целый час. Он не спешил доказывать свою правоту и не требовал, чтобы каждый тут же признавал его слова. Но этого не понадобилось, парень был чертовски убедителен. Даже мне, под конец этой импровизации, захотелось начать хлопать.

Харизма играет свою роль, а также окклюменция, которая мгновенно позволяет продумывать любую речь и ответить на любой вопрос. Закончилось всё тем, ради чего мы вообще собрали «клуб» — практикой чар.

Наказанные назначались манекенами для их отработки. Сроком на неделю. Они не имели права прикрываться щитами, даже если бы умели это делать. Уворачиваться тоже было нельзя.

Конечно же, никто и не думал серьёзно их калечить, да и столь сильных чар пока мы никому не давали. Разве что кто-то знал больше остальных.

— Роули, — едва уловимо улыбнулся Том, — на ринг.

И хоть по началу такое казалось диким и непривычным, но через какое-то время… даже Валери признала эффективность живых «манекенов» в качестве отработки заклинаний. Можно было сразу понять, правильно ли ты используешь чары или просто запускаешь цветной луч, без эффектов. Наглядно понятен прицел, скорость заклинания и собственная меткость. Всё же, одно дело — круглая мишень, а другое — человеческая фигура.

Но даже если трансфигурировать подходящий по форме объект, то всегда был актуален вопрос силы, вложенной в заклинание или какая-то его модификация. Нет, «живая мишень» точно была практичнее. Она могла рассказать о своих ощущениях.

Страдания «манекенов» быстро отошло на второй план, когда в дело вступил я, «спасая» ситуацию. Всё же, столь чёрствых людей, способных продолжать смотреть и даже участвовать, пусть и с согласия второй стороны, было немного.

Да, это была банальная человеческая эмпатия, которая ограничивает, — зачастую впустую! — многих из нас. Простая статистика говорит о том, что более сорока процентов людей не способны ударить другого человека по лицу. Конечно, это современная статистика из моего старого мира, но разве она будет слишком уж сильно отличаться от текущего времени?