Жизнь и становление господина мага. Книга II - Юность

— Последнее время ты напряжён, — говорит тварь, — ты притворяешься, что всё нормально, но я чувствую некоторую хаотичность твоих движений и действий, характерную для человека в смятении.

— Кто из твоих личностей был таким уникумом? — выражение лица контрастировало с тоном и фразой. Но общаясь с Иви я не видел смысла скрывать это.

— Кажется какой-то доктор наук, — она пожала плечами, — мне всё равно на их прошлое. Они погибли, значит, как бы хороши не были, уже не интересны.

— Все люди погибают, что маглы, что маги, — поучительно произношу я, — нельзя грести всех под одну гребёнку.

— Почему? — Макфи подняла бровь, — я не понимаю.

— Тупица, — буркнул я, останавливаясь у стены со входом в Выручай-Комнату, — я запрещаю тебе говорить о том, что произойдёт дальше.

— Звучит, как будто бы ты будешь делать со мной всякие разные вещи, — усмехнулась она, — я читала об этом в книге Лукреции.

— Лучше бы ты читала о предыдущем своём вопросе, — делаю я три прохода около стены, открывая появившуюся ручку.

Слепленная из ошмётков разных сознаний существо ни капли не удивилось произошедшему, спокойно заходя следом за мной.

Телекинезом поднимаю её в воздух, одновременно аккуратно, чтобы не порвать, снимая одежду и размещая на разделочном, лабораторном столе.

— Такое себе место для первого раза, — спокойно произносит она. — Скажи, тебя раздражают такие шутки или мне можно продолжать?

— Заткнись. Как ты уже поняла, я в последние дни не в настроении.

Иви понятливо замолкает, пока я вскрываю её тело, осторожно вытаскивая артефакт. Залечиваю раны и чищу всё от крови, включая сам амулет, который положил рядом.

Голая девочка приподнимается со стола, ощупывая себя руками. Против воли замечаю, как её ладони касаются уже начавшей оформляться груди, а взгляд устремляется ниже, осматривая низ живота. Волос на теле, что логично, ещё попросту не было. Не успели вырасти.

Сглатываю неожиданно появившийся комок в горле. Грёбаный пубертат не оставляет меня даже сейчас! Что мне может дать это недосформировашееся тело?

Используя окклюменцию, подавляю внезапно вспыхнувшее желание, особо громко отдающееся в мозгу, особенно с условием того, что это существо точно никому ничего не скажет. Ведь у меня над ней полный, абсолютный контроль…

Мысленно хмыкаю и бросаю ей одежду, которую ранее с неё же снял.

— Зачем? — безэмоционально спросила она, — после занятия же снова вживлять артефакт.

— Потому что я так захотел, — махнул ей рукой, — быстро оделась и начинаем.

Первым делом погрузил в её память ответ на ранее заданный вопрос, то есть — пояснение на высказанные мною слова по поводу смерти других людей. Ведь смерть — это не показатель чьих-то достижений или недостатков. О нет, смерть — уравнитель, показывающая, что все люди, так или иначе, по итогу будут мертвы.

Скорее всего даже я. Ведь исполни я свою мечту, стань богом, повелителем всего этого мира, разве будет это значить, что я не умру? Нет. Умирают все. И планета эта когда-то погибнет, просто взорвавшись в нашем бескрайнем космосе.

А даже выживи я телом или духом, разве за это время не умрёт моя личность? Ещё как! Вот только я не погибну, а стану чем-то сильнее, лучше…

Тряхнул головой, отгоняя не вовремя появившиеся мысли, после чего сосредотачиваюсь на сидящей передо мной твари в теле девочки, начиная «урок» по окклюменции, но в этот раз решаю совместить его и с легилименцией. Нам это будет не менее важно, ведь для работы с «Бритвами» скорее будет полезно узнавать чужие мысли, чем филигранно прятать свои.

Аналогично прошлому разу, это занятие не заняло и минуты реального времени. Вся работа проходила ментально. Почему же, Дамблдор, например, не проводит их с нами таким же образом? Хах, ответ прост…

Из носа Макфи потоком хлынула кровь. Она закашлялась, а глаза закатились. Их белок тоже окрасился в красный цвет.

Я не спешил помогать, наблюдая, как её мозг с каждой секундой получает всё больше и больше травм. Её начало потряхивать. Изо рта потекла пена.

А ведь можно просто развернуться и уйти. Будет интересно посмотреть на реакцию Тома, когда он поймёт, что его верная кукла умерла. Я даже смогу разыграть случайность. Скажу, что ещё не научился толком работать с мозгом, а повреждения были столь сильны…

Вздохнул и начал процедуру лечения, быстро восстанавливая все полученные травмы. Всего пара минут и Иви была жива и здорова. Мантия только вся в крови и целая лужа на полу…

Пафосный щелчок пальцами чистит её одежду и устраняет всю кровь.

Она молчала. Сказать было нечего. Впрочем, девочка даже не поняла, что произошло. В её состоянии она не могла связно мыслить всё то время, что я сидел и смотрел на неё.

Наконец она зашевелилась, снимая одежду.

— Занятие, как понимаю, окончилось? — произнесла гриффиндорка, когда поняла, что я не спешу вживлять в её тело амулет, попросту залипнув.

— Да, — встаю и подхожу ближе, проводя рукой по её телу. Пальцы касаются всего самого интересного, но потом просто криво ухмыляюсь, позволяя лицу передать эту эмоцию.

Её грудина привычным уже образом вскрывается, после чего внутрь взлетает артефакт защиты разума и я снова помещаю его рядом с её сердцем. Быстро и просто.

Макфи открывает было рот, но тут же закрывает обратно. Я уже не вижу в её мыслях, что хотело сказать существо, но практически уверен, что она была чертовски права, когда не стала это делать.

* * *

Вендербургский Министериум, Германия, Берлин

«Вынужденное отшельничество, некогда видевшееся мне проклятием, становится более выносимым, как только я получаю в свои руки рабочий материал. В нынешних ограниченных условиях я могу развлекать себя только научной работой и напряжением умственных сил.

Сотворение безмозглой нежити из необработанных компонентов — удел профанов, не способных на оригинальную мысль. Приложив немного усилий и магии, любой некромант может раскрыть для себя истинный потенциал нашего искусства. С небольшой помощью школы Трансфигурации, несколько неполных тел могут превратиться в единый конструкт, значительно превосходящий способности сырого материала. Однако даже самые амбициозные маги, следующие путём некромантии, не часто решаются пересечь черту и преобразить самих себя по подобию собственных творений.

Почему? С чем связано столь могучее отвращение к посмертию у тех, чей век преступно короток? Быть может, страх перед самой Магией или некими Богами, чью волю нарушает маг, отважившийся вмешаться в верховный порядок вещей. Быть может, инстинктивное омерзение при столкновении с извечными спутниками смерти — распадом и высыханием телесной оболочки. Быть может, сентиментальные привязанности, ослабляющие намерение.

Случайный смертный не может возвыситься и стать личом. Ни один из тех, кому удалось возвышение до лича, не шёл тем же путём, что его единомышленники, но каждого из нас объединяла одна и та же цель, к которой мы приближались с неотвратимостью ножа, стремящегося в сердце жертвы. Воистину, возвышение начинается не с познания искусства создания филактерии и не с книг о высшей некромантии, а с сотворения неповторимого и несгибаемого идеала в душе мага — идеала бессмертия».