Жизнь и становление господина мага. Книга II - Юность

Холт несколько секунд смотрел на Бруствера, словно что-то прикидывая, а потом расслаблено откинулся на спинку стула.

— Знаешь, а я ведь не сражался с ними, — неспешно произнёс психолог, — сразу начал убегать. Пятеро «Мастеров» — это действительно страшно, — пристально посмотрел толстяк на чернокожего мага, — вот только они не отставали. И тогда… я понял, что если хочу продолжать существовать, продолжать приносить пользу Создателю, как один из его шедевров, то должен вступить в бой. Тогда я подловил одного из них, разорвав на куски, но оставшиеся лишь серьёзнее за меня взялись. Во что превратился тот кусок земли… ты бы видел… но спустя какое-то время, противников осталось всего трое. Что же было дальше? — покрутил психолог в руках перо, — они сами дали мне уйти — убрали один из барьеров. Вроде как «случайно». А ведь итог ещё не был определён. Я был ранен и вымотан, но действовал уже против тройки, а не пятёрки.

Положив перо на место, Джоэл ухмыльнулся.

— Тогда меня и назвали «Пятеро Мастеров». Мне понравилось, — он пожал плечами, — а Эдгар Кёртис был сломлен. Мне хватило лишь дать намёк на возможность — всего лишь возможность! — воскрешения человека. Этого оказалось достаточно, чтобы он согласился на всё. Мне стало интересно, насколько глубоко этот волшебник зайдёт, прежде чем образумится. Но ты сорвал мой план, — едва заметно вздохнул мужчина.

Они пристально смотрели друг на друга, пока Холт снова не заговорил:

— А теперь ты угрожаешь мне группой авроров… Хех… Но знаешь, я приму это и скажу тебе больше. Культ знает, где находится Йен.

Бруствер продолжал сосредоточенно смотреть на своего собеседника.

— И мы можем достать его в любой миг.

Джоэл вытянул правую руку в сторону чернокожего волшебника:

— Поработай на нас, Кингсли. Тогда ты получишь Эберхарта. Получишь всего, без остатка.

Глава 31

19 июля 1938 года — 4 августа 1938 года

Стою перед камерой и читаю список. Уже, наверное, в десятый раз.

«Три женщины и ребёнок, до двенадцати лет».

Сухие строчки Динды почему-то заставляют мои мозги завязываться узлом.

Взгляд упирается в дверь камеры, а потом снова на записку, будто бы ожидая, что она сейчас сменит своё содержание.

Хм… — почёсываю затылок. Что это вдруг на меня нашло? В лаборатории ожидают опыты, а я туплю, смотря в стену.

Пожимаю плечами и беру папку, размещённую около двери в камеру. Кто тут у нас?

Одиннадцать человек. Целый список имён. В основном еврейские, но есть и другие национальности. Даже немка. О, это видимо за какой-то серьёзный проступок..? Нет, просто доля «порченой крови». Что по возрастам? Разброс… непорядок. Можно сделать и поаккуратнее, например, в этой камере от двадцати до тридцати, в следующей от тридцати до сорока и так далее. Подать им что ли идею об этом?

Мысленно усмехаюсь, а потом взгляд цепляется за фотографию пятнадцатилетней девушки с еврейскими корнями. Тали Кемпински. Короткие, но густые чёрные волосы, испуганный взгляд лани, карие глаза… Чем именно она напоминает мне Лин..?

Похожа… Скулы, глаза, строение тела…

Если я возьму её и наложу лицо Мелинды, что хранится в моём медальоне, я верну её? Свою Лин?

Веко правого глаза дёрнулось. Причина?! Я не подавал сигнала!

Слёзный канал. Почему он подал о себе знать в столь необычной ситуации? Нужно проверить… и исследовать это. Подобные моменты в работе просто недопустимы.

— Здесь нет детей до двенадцати лет. Значит, мне нужно искать дальше, — почёсываю нос, — сколько времени уйдёт на это..?

Откладываю папку, ставя себе мысленную пометку. Я ещё вернусь сюда… точно вернусь.

Перехожу к следующей камере, в этот раз уже без рефлексии, сразу взяв папку и посмотрев характеристики.

— Так-так, есть цель. Ноя Пинеро, девяти лет.

У меня больше нет повода затягивать выполнение поручения. Иначе я окажусь в неудобном положении. Мне дали задание, провалить его — показать вверх некомпетентности. Более того — глупости. Я не могу так поступить. Это ни к чему не приведёт. Они уже здесь, уже заперты. Вместо меня пошлют другого! Я…

— Скулю, как побитая псина, — откладываю я папку на место, открывая дверь так, как показывал Динда.

Людей оглушило. Отлично.

— Четверо… — я выбираю трёх женщин, а потом и юную Пинеро.

Хоть не «пионера», — заставляю я улыбаться самого себя. Насколько я помню, если улыбаться, то всё становится чуть менее печальным. А я больше не могу скрывать это от самого себя.

Не по себе мне здесь. Как-то… словно взглянул на самого же себя под кривым зеркалом. И не под тем, которое некогда шло по телевизору, где я, ещё в прошлой жизни, смотрел на кривлянья Петросяна… Нет. Другое.

Телекинез мне в помощь. Предлагали ещё кушетки или эльфа, но в этом нет нужды. Всё что нужно, ношу с собой. Палочка — есть, хоть и лежит в кармане. Амулет от вейл — отключен и пришпилен к груди. Не на кожу, а на мантию. Даже не трансфигурированную мантию.

Угу, росту над собой. Скоро даже волшебство буду творить по правилам, наводя палочку и произнося заклинание громко, чётко и вслух.

Тела… контейнеры для будущих химер, заготовки, я бы сказал, — занимают своё место друг над другом, продолжая парить в воздухе. Я же закрываю дверь и чары автоматически вносят нужные записи в папку.

Поправив своё удостоверение младшего научного сотрудника Четвёртого отдела, Двенадцатой лаборатории, отправляюсь на выход, но уже не один.

Очередной день в Германии. Чем ещё ты порадуешь меня?

* * *

— Тебя только за смертью посылать, — буркнул Дедрик, осматривая тела, — бросай их сюда, — указал он на столы.

— Я был аккуратен, стараясь не допустить промашки, — хмыкаю ему, леветируя людей, — впрочем, в следующий раз можешь сходить за телами сам.

— Вот ещё, — фыркает учёный, после чего магией заставляет исчезнуть одежду у своих будущих химер. — Видел такое раньше..? — ехидно было начал он, показывая на обнажённые женские прелести, но тут же что-то вспоминает. Очевидно, это были детали моей биографии, а оттого скучнеет, — ну конечно, ты же не девственник-Вэлд, — махнул очкарик рукой, но, как ни странно, не дождался ответной реакции.

Динда аж очки приподнял, тут же осматривая лабораторию.

— Не слышал что ли? — едва разобрал я его слова. — Уоррен! — громко крикнул он.