Жизнь и время Гертруды Стайн

Волонтеры-американцы наводнили Францию во время войны, работая шоферами на машинах скорой помощи, санитарами, а то и просто подсобными рабочими в Американском корпусе Красного Креста. Среди добровольцев были десятки молодых писателей — Дос Пассос, Малкольм Коули, Эрнест Хемингуэй, Эдмонд Вильсон и др.

Но окончилась война, и многие из этих молодых людей, включая и солдат, либо сразу остались жить во Франции, либо, заглянув домой на короткое время, возвратились. Они, заметив, что происходило в их собственной стране в 20-х годах, попросту решили, что Америка на грани культурного застоя, если не деградации. Причин для недовольства было предостаточно: введение цензурных ограничений, как в киноискусстве, так и в литературе, усиление расовой неприязни, рост влияния Ку-клукс-клана, вызванный фильмом Рождение нациив 1915 году, религиозное засилье, пуританско-протестантское ханжество в вопросах секса и гомосексуализма, в частности. Не мог понравиться и введенный в июле 1920 года ‘сухой’ закон.

Франция же обладала аурой творческого созидания, служила центром развития всех видов искусств и течений. Здесь писатели, композиторы, художники могли совершенствоваться, оттачивать мастерство в условиях практически полного отсутствия ограничений.

Атмосфера Парижа дышала вольнодумием, свободой самовыражения. Пестрота и разнообразие культурной жизни не могли не привлечь молодежь. Особенно ту ее часть, которая искала творческой новизны и общения — дадаизм, экспрессионизм, символизм был к их услугам. Экспрессионизм через несколько лет после окончания войны получил теоретическую основу в манифесте Бретона: «Диктовка мысли вне всякого контроля со стороны разума, вне каких бы то ни было эстетических или нравственных соображений». Война убедила многих, что жить надо мгновением, презирая скуку и богатство. Американцы, особенно американки, обнаружили и свободу сексуальной жизни. Наполеоновский кодекс не считал преступлением гомосексуальные связи по взаимной договоренности. Такой стиль жизнь был немыслим в Америке. Для женщин Париж оказался местом, где они могли жить, работать и любить, как им заблагорассудится, являясь своего рода очагом восстания против гетеросексуальных оков. Не желая оставаться в стороне от культурной жизни, перебравшиеся в Европу лесбиянки открывали книжные магазины, принимали участие в работе издательских учреждений, театральной жизни, различных клубах и обществах. Более обеспеченные открывали частные салоны. Между 1921 и 1924 годами число американцев в Париже подскочило с 6 тысяч до 30; в основном то были начинающие писатели, художники и музыканты обоих полов. Они перебирались в город огня и света, находя там свободу существования, вдохновение и полет мысли, как нигде в другом месте. Как выразилась позднее Гертруда, важным оказалось «не столько, что она [Франция] давала, а то, что она не отбирала». Париж притягивал американцев разнообразием и интенсивностью социальной жизни. Кафе и бистро Монмартра переполнились, там возникали и обсуждались идеи, там проходили споры и драки. Художник Франсис Роуз, едва прожив несколько месяцев в городе, заметил: «В Париже все ругались со всеми». Экономически страна была разорена, но это обстоятельство даже оказалось на руку американцам — курс доллара настолько превышал франк, что за двадцать долларов в неделю можно было вполне безбедно жить. Несколько сантимов позволяли допоздна сидеть за столиком и даже там дремать — официантов инструктировали не будить спящих. Не было еще в истории Соединенных Штатов периода, как первые три десятилетия XX века, когда бы такое большое число артистов, художников, музыкантов, писателей, издателей покинуло родные места и устремилось к чужим берегам. Десятки историографов и литературоведов сфокусировали исследования на этом периоде, пытаясь понять подобный феномен. Обследование отелей и квартир в районе Монпарнаса показало, например, что его вполне можно было принять за американскую деревню, а французские официанты, консьержки и владельцы лавок сошли бы скорее за экзотику. Небольшого набора французских фраз вполне хватало на ежедневные нужды.

Название этому необычному периоду в жизни молодых американцев и местной молодежи дала не кто иная, как Гертруда Стайн.

С ее легкой руки вошел в мировую историю термин потерянное поколение.Хемингуэй взял этот парафраз одним из эпиграфов к роману И восходит солнце,тем самым сделав его популярным. Существует несколько версий о происхождении термина. Наиболее логичной кажется объяснение самой Гертруды. Она слышала, как владелец отеля Пернолле в городке Белли разъяснял, что всякий человек становится гражданской личностью [30] в период между 18-ю и 25-ю годами. Если в это время он не получит соответствующего воспитания и опыта, он не станет цивилизованным человеком. Так произошло с людьми, ушедшими на войну в 18 лет и пропустившими этот период. Они никогда не станут цивилизованными, они — потерянное поколение. Таким образом, термин этот применим к тем, кто, вернувшись живым с войны, будучи морально и физически искалеченными, так и не смогли приспособиться к реалиям послевоенной жизни.

30

Владелец отеля использовал слово civilis'es — цивилизованным (фр.).

Как заметил писатель и историк американской литературы парижского периода Малкольм Коули, несмотря на все достижения и возможности, существовавшие для литературной молодежи того времени, термин ‘потерянное поколение’ в течение долгого времени заслуживал определения, данного ей Стайн. Причины, по его мнению, заключались в отрыве от своих корней, отрыве от религиозных и иных традиций. Оно — поколение — было потеряно, поскольку «было подготовлено к иной жизни, отличной от той, что сложилась после войны, поскольку жило в эмиграции».

К литературным достижениям молодежи, о которых упоминает Коули, следует отнести хотя бы такие произведения американской литературы того периода, ставшие классикой мировой литературы, как Темный смехШервуда Андерсона, МанхеттенДжона Дос Пассоса, Великий ГэтсбиСкотта Фитцджеральда, И восходит солнцеЭрнеста Хемингуэя, Золотая чашаДжона Стейнбека, Мост короля Людовика СвятогоТорнтона Уайлдера.

* * *

Сложившееся в Париже эмигрантское сообщество, разумеется, социально расслаивалось. Богатые предпочитали селиться на правом берегу Сены. Там расположились и заграничные редакции крупнейших американских газет: Нью-Йорк Геральд, Чикаго Трибюни др. Заведующие этих редакций временами устраивали у себя дома приемы, которые совершенно отличались от артистических сборищ на левом берегу, Латинском квартале, где селилась молодежь. Там было дешевле — и квартиры и питание. Нравы, естественно, тоже были другие. Так в литературе и принято разделять: Правый берег — место обитания буржуазной части общества, Левый — обитель студентов и творческой молодежи. Левый берег немедленно приступил к созданию собственных литературных издательств с целью публикации произведений писателей и поэтов из своей среды. Особую популярность приобрели журналы Трансатлантик ревью, Транзишн, Брум, Каргойл, Этот квартали т. д. В те годы Париж имел большее право именоваться литературной столицей США, чем, скажем, Нью-Йорк или Чикаго.

В Париже существовало несколько центров интеллектуального притяжения.

Одним из старейших и наиболее известных был салон Натали Барни, полуоткрыто практикующий лесбийство. Как высокопарно написал один из ее биографов: «Еще юной Натали осознала западню, которую уготовала ей западная цивилизация, и отказалась отдать свое тело, независимость и феминизм в угоду семейной жизни». Унаследовав большое состояние, она переехала в начале 1900-х годов в Париж, в 1909 году арендовала (хотя вполне могла бы и купить) роскошное имение на улице Жакоб, 20, в Латинском квартале, где прожила 60 лет. Будучи в центре парижской жизни, она проповедовала свободную любовь и лесбийство. Эдакий женский Дон Жуан, она собрала тесное сообщество своих сторонниц и большое число любовниц. Во дворе особняка Натали возвела храм в честь Сафо. Люди, близко знавшие тамошнюю атмосферу, не без основания утверждали, что Фитцджеральд списал портреты лесбиянок для романа Ночь нежнаименно с таких вечеров.

В совершенстве владевшая как английским, так и французским языками, Барни открыла у себя литературный салон, куда неизменно приглашались именитые писатели, поэты и композиторы. Все они, как правило, принадлежали к обеспеченному кругу людей, многие аристократического происхождения. В 20-х годах среди знаменитостей, посещавших салон, можно было встретить писателей и поэтов: Анатоля Франса, Андре Жида, Поля Валери, Анри Барбюса, Марселя Пруста, художниц Лорансен и Лемпике, коллекционера Пегги Гуггенхайм — список достигал нескольких сотен человек. Не обходила стороной эти вечера и американская писательская молодежь — Фитцджеральд, Хемингуэй и др., хотя к частым посетителям салона их отнести нельзя.

Там проводились поэтические вечера, читались новые произведения, обсуждались светские новости, по пятницам там собиралось до 100–150 человек. Но лишь избранные, в их числе были и Гертруда с Элис, — приглашались на ленч.

Личная сторона жизни не мешала Натали стать плодовитой писательницей и поэтессой и принимать участие в общественно-полезной деятельности.

Другим центром, где группировалась писательская молодежь и не только (но молодежь в первую очередь), стал магазин англоязычной книги, который 17 ноября 1919 году открыла американка Сильвия Бич (Нэнси Вудбридж Бич).

Дочь пресвитерианского пастора из Нью-Джерси оказалась в Париже в 1902 году вместе с родителями. Отец, Сильвестр Бич, в течение трех лет был духовным наставником американских студентов, обучавшихся в Париже. По окончанию миссии пастор вернулся в Америку. Сильвия время от времени наезжала в Париж, пока в 1916 году не решила окончательно обосноваться во Франции. Для начала она поработала волонтером на ферме, а в 1917 году судьба свела ее с мадмуазель Монье, владелицей магазина по продаже французской литературы. Обе женщины подружились, и девушка переехала к ней жить на улицу Одеон. После окончания войны Сильвия Бич решила открыть собственный магазин по образцу магазина Монье. И вскоре с помощью денег, присланных матерью, и личного вклада мадмуазель Монье (к тому времени дружба двух женщин обрела постоянство и интимность), Сильвия открыла магазин Шекспир и компания.Она придала магазину и функцию библиотеки, где можно было за незначительную плату одолжить на время книги для чтения. Это было сделано с расчетом на студентов Сорбонны, изучавших английский язык. Постепенно магазин превратился в центр англо-американской модернистской культуры, где завязывались знакомства, обсуждались последние новости, как литературы, так и общественной жизни эмигрантской среды. Магазин регулярно навещали Эрнест Хемингуэй, Эзра Паунд, Джеймс Джойс, Скотт Фитцджеральд и многие другие. Джойс часами мог сидеть в уголке магазина, погрузившись в чтение, появляясь оттуда только при желании познакомиться с новым посетителем. Еще одна особенность магазина — он служил связующим звеном между автором и издательскими фирмами. Хемингуэй использовал, например, адрес магазина в переписке с редакциями литературных изданий.

Книги Сильвия подбирала по своему вкусу. Ныне трудно представить себе, что книга Лоуренса Любовник леди Чаттерлейбыла запрещена к продаже как в Англии, так и в США. Но у мадмуазель Бич книгу эту можно было приобрести. Сильвия попробовала силы и в издательской сфере, заслужив особое место в истории литературы: благодаря ее усилиям вышел в свет роман Джойса Улисс [31] .Не удивительно, что Гертруда и Элис стали едва ли не первыми подписчиками магазина. Сильвия уже прочла Нежные почкии Три жизни,а потому чрезвычайно обрадовалась появлению в ее магазине именитых женщин. Гертруда, не обнаружив некоторых из своих публикаций, презентовала магазину личные экземпляры. Чужими книгами она интересовалась редко, в основном своими. По мнению Сильвии, подписчиками Гертруда и Элис стали из чисто социальных нужд. Дружба между Гертрудой и владелицей магазина сохранилась надолго, хотя однажды пережила спад, после того, как Гертруда, недовольная публикацией Улисса,прервала членство в магазине и отдала предпочтение конкуренту — Американской Библиотеке, расположенной на правом берегу Сены. Но, как заметила в своих воспоминаниях Сильвия Бич, «…цветы дружбы увядают, дружба увядает… Но также увядает и обида».

31

В 1951 году в Париже был открыт магазин английской литературы под названием Мистраль.С благословения Сильвии Бич магазин переименовали в Шекспир и компания(но только после ее смерти в 1962 году).