«Жизнь моя, иль ты приснилась мне...»(Роман в документах)

Дорогой друг Бернлайтнер!

Прежде всего, шлю тебе поздравления по поводу твоей новой награды. Меня радует, что, несмотря на все тяготы войны, ты с таким упорством выполняешь свой долг. Если бы все наши солдаты сражались как ты, вы были бы сейчас не в Смоленске, а уже в Москве. Вам, солдатам, узнавшим условия жизни в России, известно, что нам «зацветет», если победит Россия и нашей страной завладеют евреи и большевики. От всего сердца желаю тебе получить в ближайшее время Железный крест первого класса и здоровым, невредимым вернуться домой.

С дружеским приветом. Хайль Гитлер!

Твой руководитель группы национал-социалистической партии Деккер.

Унтер-офицеру Гансу Штюссеру.

Кельн 28 июля.

Дорогой Ганс!

Сейчас вечер, понедельник. Прежде чем ложиться спать, хочу написать тебе. Вчера слушала многочисленные экстренные сообщения о больших успехах на Востоке. Как грандиозно! Такого ведь еще не бывало!

Мой мальчик! Идет жестокая решающая борьба против большевизма и ты в ней принимаешь самое непосредственное участие. Горжусь тем, что у меня такой парень, вспоминаю наши встречи на партийных съездах, где мы выучили и распевали: «Погибнуть должны многие и уйти в ночь, прежде чем у великой цели гордо будут развиваться знамена».

Благодаря национал-социализму я постигаю и проникаюсь величием борьбы и завидую, что тебе выпала великая честь.

Немеркнущей будет слава, которой ты добьешься для себя, для немецкой армии и для потомков.

С этой мыслью, милый Ганс, я сегодня заканчиваю и надеюсь в скором времени получить от тебя весточку, чтобы на окружном партийном съезде всем сообщить о твоих подвигах.

Я здорова и храню нашу глубокую партийную любовь, ради которой я охотно страдаю. И она никогда не умрет, Ганс, даже если судьба распорядится иначе.

В вечной любви и тревожной заботе о тебе, твоя девушка на родине и подруга по партии.

Марта Штопель.

Обер-лейтенанту Рихарду Ланге.

Гермиц 30 июля.

Дорогой мальчик!

Мы не можем себе представить всей картины того, что у вас происходит. Единственно, что нас выручает — это кинохроника. Ее мы смотрим 2–3 раза в неделю, и каждый раз приходим в ужас от невиданной нищеты, отвратительных дорог и безобразнейших типов, с которыми вам приходится иметь дело. О, эти страшные, преступные, тупые лица, по всей видимости — жиды. А потом еще женщины с ружьями и жалкие изголодавшиеся дети, больные и зараженные паразитами. Имеют ли эти твари и все их преступное государство право на жизнь?

Представь себе, Рихард, что в этих местах были и сейчас есть люди, точнее сказать человекообразные обезьяны, которым такое скотское существование представляется раем.

Как мы все немцы избалованы, даже рабочие, даже поденщики. Здесь, к примеру, в Гермице, рабочие заводов Гунгера живут очень уютно, все у них есть, царствуют покой, чистота и порядок, как это может быть только в Германии и больше ни в какой другой стране.

Кинотеатры теперь переполнены с раннего утра и до самой ночи. Каждый немец хочет насладиться зрелищем ваших побед в России и увидеть поставленного на колени врага. Даже я, добрая и уже немолодая женщина, истовая и примерная католичка, получаю огромное удовлетворение при виде взятых в плен и тысячами бредущих по дорогам этих преступных типов, и особенно при виде их бесчисленных трупов. Эту кинохронику я смотрела 4 раза. Да, я не стыжусь сказать, что трупы врагов меня радуют. Покойный дедушка по опыту первой войны говорил, что русские хороши только мертвые. А наш фюрер настолько добр, что разрешает брать их в плен.

Русские не подозревали, что мы так сильны, они бы не стали с нами связываться.

У дядюшки Адольфа работают 3 пленных француза, которые строят бараки для пленных. Надеюсь, русских здесь не будет никогда — я их ненавижу больше всех. Большевики и жиды уничтожили церкви, Бог оставил Россию, и она обречена. Теперь, дорогой Рихард, даже самым осторожным и пессимистам стало ясно, что война нами выиграна, и ваш подвиг будет сиять в веках. Трудно только смириться с мыслью, что такой отсталый дегенеративный народ требует от вас столько жертв. Но его надо, как мусор, раз и навсегда выбросить из мировой истории, и наше счастье, что фюрер это вовремя учел и так успешно осуществляет.

Увы, побед без потерь не бывает. Фридрих Гольц погиб при переправе через реку Днепр. Также стало известно о гибели Гельмута Вебера, твоего товарища по первой гимназии, Вилли Беккер и Фриц Кениг ранены и находятся в лазаретах на территории Польши.

Да минует тебя их судьба, дорогой Рихард. Храни тебя Господь, как Он хранил тебя в Польше, в Голландии и во Франции, и пусть Он вернет тебя в скором времени домой совершенно невредимым.

Любящие тебя безмерно и с нетерпением ждущие твоего возвращения твои мать и бабушка.

Унтер-офицеру Йозефу Кистерсу.

Берлин 30 июля.

Милый мой бродяга!

Берлин веселится, а я скучаю. Несмотря на затемнение окон черным картоном, рестораны и бары заполнены, оттуда разносятся веселая музыка и пьяные голоса, народ празднует скорое окончание войны. На улице топчется столько молоденьких прапорщиков, и я чувствую себя особенно одинокой.

Многие наши модницы разгуливают в трофейных серебряных лисицах. Должна поэтому тебе напомнить, что мы уже 4 месяца как помолвлены, и я надеюсь, что ты мне тоже пришлешь красивые московские подарки, а не только покрывала и полотенца, которых уже так много, что могу ими торговать.

За окном собирается дождь. У вас там тоже дождь, только дождь не водой, а пулями. Вчера в газете прочла о гибели Фрица. Ему было лишь 19? Это очень печально. И унтер-офицер Мориц погиб. Он был женат? Я считаю, что если человек умирает своей смертью, то это не так страшно, нежели получить известие о гибели на фронте. Хочется надеяться, что я такого известия не получу. Ты должен знать, что я после этого не так скоро смогла бы поправиться.

Любимый бродяга! Когда ты вернешься, мы станем мужем и женой, не правда ли? Если ты в этой грязной и варварской стране обрастешь бородой, как разбойник, то это не беда, лишь бы тебе везло и дальше, как до сих пор.

Наши объятия, поцелуи и еще кое-что не за горами.

Извини за неразборчивые каракули.

Ждущая тебя Зильфрида.

Обер-ефрейтору Стефану Лютцлеру.

Фюссен 30 июля.

Дорогой брат!

Сердечный привет тебе из Фюссена!

Сегодня пришло твое письмо, и я ему очень обрадовался.

У тебя, наверное, сейчас много работы? Могу себе представить. Нужно набить морду красному отродью. Такие люди не должны жить в этом прекрасном мире. Вы должны понимать, что делаете историю. Для нас нет дороги назад, пока не исчезнут эти подлецы и «товарищи». Русские должны умереть, а вражеская Россия исчезнуть с лица земли, чтобы жили такие парни, как мы, немцы, и процветала Германия. Вся родина смотрит на вас с гордостью, ибо наши солдаты как всегда везде победят.

Карточка, которую ты прислал в письме, просто фантастическая. Это партизаны? Они так смешно висят! Об этом ты должен написать подробнее. Боже, когда я вижу что-либо подобное, у меня закипает в жилах кровь и я сильно возбуждаюсь от досады и нетерпения, что из-за своего возраста опоздаю попасть на фронт, чтобы уничтожать жидовских паразитов и навсегда покончить с этим мусором, не успею отбросить этих недочеловеков в азиатские степи. Ведь война так скоро закончится!

Твой брат Руди.