Жизнь, продиктованная Говорящей Шляпой

Блейз и Гарри одновременно закатили глаза и рассмеялись, признавая поражение. Никто не мог отговорить Тео от безрассудной идеи, если он действительно был настроен на это.

Наконец Гарри посмотрел на настенные часы и вздохнул. Было без четверти семь, пора отправляться, если он не хочет опоздать на отработку.

— Мне пора, ребята. Вы будете тут, когда я вернусь?

— Как долго тебя не будет? — уточнил Блейз.

— Отработка со Снейпом — сам как думаешь?

— Ещё одна? — воскликнул Тео, а Блейз поморщился.

— Да, — Гарри слабо улыбнулся. — Никогда не задумывались, почему Снейп для меня не самая любимая личность? Расскажу, когда вернусь, если вы ещё не будете спать.

— Обычно отработка длится около двух-трёх часов, — сообщил Блейз. — Так что часам к десяти вернёшься. Я вряд ли ещё буду спать.

— Я тоже, — Тео улыбнулся. — Мы можем придумать ещё несколько прозвищ, ладно?

Гарри зловеще ухмыльнулся.

«Я думаю, что могу сделать что-то получше».

— Просто прозвища, Тео? — Гарри улыбнулся, поймав полный коварства взгляд Тео. — Я всё объясню, когда вернусь, а сейчас надо идти.

***

— Войдите.

Гарри вошел, высоко подняв голову, и огляделся. Сам кабинет был относительно небольшим, но вмещал хорошо оборудованную персональную зельеварческую лабораторию.

«Это может пригодиться позже».

Снейп указал на маленький стол, который он поставил перед своим, и Гарри сел, заметив, что перо и пергамент уже лежали там, готовые к использованию.

— Сегодня вы будете писать строчки. Поскольку эта отработка назначена за инцидент с полётом, вы напишете: «Правила установлены для того, чтобы я был в безопасности, и поэтому их нельзя игнорировать. Моя жизнь стоит больше, чем напоминалка. Я должен научиться ценить её так же высоко и охранять так же тщательно, как это делают окружающие». Вопросы?

Гарри старательно сохранял невозмутимое выражение лица.

«Да в конце концов, какое тебе дело до моей жизни? Почему ты не можешь просто сосредоточиться на себе?»

— Сколько раз, сэр? — только спросил он.

— Двести.

«Двести?! Но это же так долго! Ты же сказал, что отработка продлится три часа?! Хотя конечно, трёх часов достаточно!»

Гарри стиснул зубы и начал писать, хотя внутри у него всё кипело.

«Да тут писанины как минимум на пять часов».

1. Правила установлены для того, чтобы я был в безопасности, и поэтому их нельзя игнорировать. Моя жизнь стоит больше, чем напоминалка. Я должен научиться ценить её так же высоко и охранять так же тщательно, как это делают окружающие.

«Это что, какая-то шутка? «Ценить свою жизнь так же высоко, как и те, кто меня окружает»? И кто меня охраняет? Кого нахрен волнует, буду я жить или умру? Ну, кроме других детей, но очень сомневаюсь, что «Кусачка» имеет в виду их. Может, мадам Помфри? В конце концов, она меня подлатала. Хотя не думаю, что она охраняет меня… Но тогда кто же?»

Возможно, Мастер зелий просто издевался над Гарри, вешая ему лапшу на уши, а на самом деле никто его не охранял, потому что он никому не нужен. Это имело больше смысла для Гарри, хотя декан, похоже, не шутил.

«Хватит голову ломать, просто напиши эти дурацкие строчки. Только Снейп забыл, что «строчка» обычно состоит именно из одной строчки».

2. Правила установлены для того, чтобы я был в безопасности, и поэтому их нельзя игнорировать. Моя жизнь стоит больше, чем напоминалка. Я должен научиться ценить её так же высоко и охранять так же тщательно, как это делают окружающие.

Снейп бесцельно кружил по комнате, и Гарри прекратил писать, косясь на расхаживавшего за его спиной Мастера зелий.

— Я не слышу, чтобы вы писали, Поттер.

Гарри вздрогнул и вернулся к письму, но он не мог одновременно писать и следить, что делает профессор.

3. Правила установлены для того, чтобы я был в безопасности, и поэтому их нельзя игнорировать. Моя жизнь стоит больше, чем напоминалка…

Гарри пытался просто прислушиваться, но даже это отнимало у него слишком много внимания, и он никак не мог расслабиться. Если бы только Снейп вернулся к своему столу!

— Га… Поттер, я в восьми футах от вас, — нетерпеливо фыркнул Мастер зелий. — И не собираюсь приближаться так, чтобы вы меня не услышали. А теперь пишите.

Щёки Гарри вспыхнули, и он опустил голову, чтобы скрыть это.

«Почему он всё время такой чертовски наблюдательный? Пора исправлять ситуацию».

— У меня болит рука, сэр.

— О, пожалуйста, — фыркнул профессор, — вы здесь всего двадцать минут. И я ещё раз повторяю, что не собираюсь причинять вам вред. Ваше наказание состоит в том, чтобы сидеть и писать до тех пор, пока не отупеете от скуки, а эти строки не начнут крутиться в вашем мозгу надоедливой литанией в течение следующих двух дней. Вот и всё. А теперь пишите!

…Я должен научиться ценить её так же высоко и охранять так же тщательно, как это делают окружающие.

Но кто, чёрт возьми, делал всё это, оценивая и охраняя?

4. Правила установлены для того, чтобы я был в безопасности, и поэтому их нельзя игнорировать. Моя жизнь стоит больше, чем напоминалка. Я должен научиться ценить её так же высоко и охранять так же тщательно, как это делают окружающие…

Ровно в десять вечера профессор наконец прекратил свои проклятые расхаживания и вернулся к столу.

— Как много вы написали, Поттер?

Гарри посмотрел.

«Тьфу. Я едва ли наполовину сделал!»

У Гарри ужасно ныла рука, но шея, плечи и спина болели ещё сильнее. Большую часть трёх часов он провёл, сгорбившись, напряжённо прислушиваясь и одновременно пытаясь писать. Это не способствовало особо благостному настроению. Он сердито посмотрел в глаза Мастера зелий и холодно сообщил:

— Сто десять, сэр.

Декан жестом попросил Гарри передать ему работу.

«Хочет сам пересчитать, что ли? Там все строчки, что есть, я даже аккуратно их написал. Тебе не на что жаловаться. Ты сам виноват, что проторчал со мной весь вечер».

— Хорошая работа. Вы свободны.

Гарри озадаченно уставился на него.

«Хорошая работа?! Свободен? Но я даже не закончил! Что, чёрт бы тебя побрал, происходит?»

— Закончите завтра, — усмехнулся декан Слизерина в ответ на сомнения Гарри и снизошёл до объяснения: — Ста десяти достаточно для одной отработки, учитывая вашу аккуратность. Идите, Поттер.