Жизнь, прожитая не зря

Султан замычал и неуклюже замахал руками. Однако от этого он лишь потерял равновесие и неловко стал заваливаться жирным телом на спину. Но камень своим продолговатым неровным концом уже нёсся вниз, с силой рассекая воздух.

Удар пришёлся в самое темя. Точный, страшный удар. Раздался глухой хряск. Рука, сжимавшая камень, ощутив на мгновение короткое, жёсткое сопротивление чужой кости, поехала дальше вниз, проваливаясь в мягкую, податливую кашицу мозгов. Они обильно брызнули наружу вперемешку с кровью. Плечо аж онемело от напряжения, и на ладони кожа оказалась содрана до крови. Удар был нанесён с дикой, нечеловеческой силой. Казалось, вся его воля, всё существо, всё страстное желание обрести свободу влилось, вложилось в него.

«Убил! Убил, на хрен», — стучало, билось в голове.

Но он тут же поднял вверх руку и ударил снова. В то же место. И потом опять. Неистово, исступлённо. Алые брызги летели во все стороны. Не давая телу окончательно завалится на землю, Станислав буквально рвал затверделыми сведёнными пальцами рот Султана, стремясь заглушить тяжёлый смертный хрип. Сослан что было сил стискивал ещё дёргавшиеся в конвульсиях ноги.

Но вот обмякшее, теряющее упругость тело Садаева сделалось бессильно, расслаблено. Он был мёртв, и кровь из изувеченной головы густо заляпала землю вокруг.

Несколько мгновений люди стояли неподвижно, в молчании смотря на труп. Вокруг опять сделалось тихо, так, что было хорошо слышно монотонное жужжание пчёл у пышно цветущих возле забора черешен. Лишь голуби резко, с шумным хлопаньем крыльев взлетели с залитой ярким апрельским солнцем крыши.

Станислав опомнился первым. Нагнулся и быстро поднял валявшиеся тут же, под ногами ключи. Принялся перебирать их торопливо, отыскивая нужный. Потом срывающимися пальцами с глухим скрежетом долго проворачивал его в замках, освобождая сначала товарищей, потом себя.

— Помоги, Сос, один я эту тушу не подниму, — и он указывая на мёртвое тело Султана.

Вдвоём они с немалым трудом подняли убитого, подтащили его тело к зиндану и бросили вниз, точно мешок с картошкой. Вслед за ним туда же полетели кандалы.

— Так, живо, парни. Надо сваливать, пока не пришёл кто-нибудь. В дом, скорее. Я возьму оружие, а вы ищите ключи от машины и еду. Только быстро! Быстро! — крикнул солдат, первым метнувшись к дому.

— Хоть бы там был бензин. Хоть бы там был бензин, — точно заклинание, повторял Сослан без конца.

— А ты глянь, нет тут нигде канистры?

Канистры не было.

— Ладно, сейчас долго искать некогда. Нам бы ключи достать и оружие. Уж, наверное, «Джип» у него не пустой стоит.

Они ворвались в дом. Николай бестолково засуетился возле самой двери, поминутно выглядывая обратно во двор, со страхом смотря на зиндан, словно боясь, что Султан сейчас очнётся и вылезет оттуда.

Искать пришлось недолго. Ключи от машины лежали на небольшой полированной тумбочке прямо у входа.

— Вот они! Вот! — подхватив их, радостно воскликнул солдат. — Ну, теперь точно уедем. Лишь бы бензина хватило.

Оружие тоже нашли почти сразу. Станислав, войдя в первую жилую комнату, обвёл её быстрым, рысьим взглядом. Подскочил к широкому раскладному дивану, раскрыл его наугад, радостно вскрикнул и тут же извлёк оттуда два автомата. Один из них был с подствольником. Проверил рожки — полные. Тот, который с подствольником, тут же забросил себе на плечо, второй дал Сослану.

— Держи! Твой будет.

Осетин неловко схватил оружие, провёл ладонью по тускло поблёскивающему стволу, по гладкому полированному прикладу, и сжал его с силой, неумело. В углу комнаты, за диваном, лежала сумка с рожками и патронами.

— Погоди, надо ещё пошарить. Здесь где-то гранатомёт или РПГ должны быть. Не верю, что у него их нет, — Станислав быстро переходил из комнаты в комнату, внимательно всё оглядывая, обшаривая. — Сос, собери чего пожрать. Про воду не забудь.

И, заметив нелепо топтавшегося у двери Николая, бросил на ходу:

— А ты, Колёк, не стой столбом. Смотри за воротами. Понял? Не дай бог, припрётся сейчас кто-нибудь. Увидишь кого — мне сперва крикни. Там разберёмся.

И, видя, что тот продолжает по-прежнему стоять на месте, лишь улыбаясь ошалело, прикрикнул:

— Да не стой ж ты столбом! За воротами следи, говорю. Ну!

До Николая, наконец, дошло. Он развернулся и послушно встал у окна, из которого были видны въездные ворота. Уставился на них неотрывно. Мысли были путаны, бестолковы. Пальцы подрагивали от лихорадочного возбуждения. Горячий пот жёг кожу.

«Свободны. Свободны… Нет, не может быть. А вдруг кто-то сейчас войдёт? Что делать?», — роилось в голове бессвязно.

Если бы и правда кто-то сейчас вошёл во двор, он не смог бы издать ни звука. Так и замер бы у окна, оцепенело и тупо смотря на вошедшего, не в силах пошевелить омертвелым, присохшим к гортани языком.

Станислав тем временем переворачивал в комнатах мебель, распахивал настежь ящики, срывал ковры. Жахнул прикладом о телевизор. По матовой поверхности экрана побежали во все стороны извилистые зигзаги трещин. Он ударил сильнее, и экран рассыпался вдребезги с мелодичным осколочным звоном. Телевизор упал на пол. Солдат пнул по нему ногой, добавил сверху прикладом. Пластмассовый корпус крошился с треском, разлетаясь кусками по комнате.

Восторженно хохоча, схватил видеомагнитофон и, приподняв обеими руками, с силой запустил в стену. Ударами ног разбил вдребезги стеклянные створки шкафчика с видеокассетами, перевернул его, свалил на пол. Разбросал по всему полу кассету, с ожесточением топча их ногами. Многие метры тонкой чёрной плёнки разметались по всей комнате.

— Нате, суки! Получайте! — смеялся он счастливо.

Подбежал к стоящему в углу комнаты музыкальному центру. Долбанул прикладом в динамики, в кассетник. Раздался стук, лязг. Со всего размаха ударил по нему ногой. Центр опрокинулся, от него отлетали ошмётки пластмассы, стекла и металла. Солдат схватил его обеими руками, поднял над головой и изо всей силы швырнул об пол.

— Стас, ты чего крушишь? — крикнул Сослан из другой комнаты.

— Нате, суки! Нате!

— Чем ломать, лучше бы с собой взяли, в машину погрузили.

— Ничего мне от этих чехов поганых не надо!

Станислав сорвал со стены старинное ружьё с изящным, в арабских письменах прикладом. Что есть сил хрястнул этим прикладом об пол, об стену. Тот разлетелся в щепки. Зашвырнул изувеченное ружьё в угол. Схватил шашку. Кинулся к кроватям, искромсал ей одеяла, вспорол подушки. Подбросил их в воздух, поддал ногой. Комната побелела от разлетевшегося повсюду пуха.

— Ха! Вот вам! Вот! — выкрикивал он бесновато.

И опять высматривал, чтобы разбить, вспороть и сломать ещё, вымещая, наконец, накопившуюся ненависть.