Жизнь в зеленом цвете - 4
Шрифт:
Лёгкая насмешка звучала в голосе Крауча, которому, кажется, хотелось, чтобы хоть кто-то оценил все его труды.
– В лабиринте вообще было просто. У тебя была фора, ты мог добраться до него раньше всех… я устранил Флёр, чтобы не мешалась под ногами. Ты чуть было не испортил всё этими соплями с Диггори - давай возьмём Кубок вместе, это будет наша победа… Диггори был бесполезен, Поттер. Было бы лучше, если бы ты согласился взяться за Кубок сам. Если бы не твоё странное неслизеринское благородство - должно быть, паук, что тебя ранил, был слишком ядовитым - Диггори остался бы жив.
Гарри хотелось умереть. Слёзы не выкатывались, а как-то концентрировались под веками и жгли, как будто на глазное яблоко высыпали много-много перца.
«За каким хреном ты уворачивался от Авады, Мальчик-Который-Виноват-В-Смерти-Седрика, а?»
– Ты знаешь, это всё долгая и грустная история… - задумчиво говорил Крауч, обнимая подтянутые к груди колени.
– Впрочем,
«Уважаемый Господь Бог, если Ты есть, то сделай так, чтобы я истёк кровью и умер здесь, пока он болтает. Я хотел его убить, но, как видишь, не могу… я уже ничего не могу. И, если помнишь, я никогда и ничего раньше у Тебя не просил. Так что, пожалуйста, выполни эту маленькую просьбу. Пожалуйста».
– Из Азкабана меня спасла мать. Она умирала и знала об этом; она упросила отца вытащить меня оттуда. Он согласился, потому что всегда любил её больше меня. Немного Многосущного зелья - и вот я обличье своей смертельно больной матери покидаю Азкабан. Дементоры слепы, Поттер, они ничего не поняли. Вошёл один здоровый человек и один умирающий, вышел один здоровый и один умирающий. Всё шито-крыто. Потом наш домовой эльф Винки выходила меня, я сумел выжить. Отец держал меня под Империо… знаешь ли ты, Поттер, что значит годами не видеть солнца иначе, как в окно? Винки привязалась ко мне и уговорила отца отпустить меня на чемпионат мира по квиддичу. Я когда-то очень любил квиддич, можешь себе представить.
Гарри мог представить. Но всё красноречие Крауча пропадало втуне, потому что Гарри находился не в том состоянии, когда воображение охотно разыгрывается. С него сегодня хватало реальности.
– Никто не знал, что я жив… Правда, однажды Берта Джоркинс, какая-то мелкая министерская сошка, пришла к нам домой. Она хотела, чтобы отец подписал что-то. Представляешь, она наткнулась на меня и узнала. И даже была достаточно глупа, чтобы дождаться отца и наброситься на него с обвинениями. Мой добропорядочный отец, образец светлого волшебника, наложил на неё Обливиате - такое сильное, что у неё навсегда повредилась память.
Гарри казалось, он слышит, как тихо-тихо сыпется песок, словно Крауч по мере рассказа пересыпал пригоршню шелковистого песка из ладони в ладонь, белого, нагретого солнцем песка пустыни, мелкого, почти как пыль.
– Итак, чемпионат мира по квиддичу… Винки занимала место в Ложе, якобы для отца - на самом деле там должен был сидеть я в мантии-невидимке. К тому времени я понемногу начал бороться с Империусом. И в один из моментов просветления я увидел, как у мальчишки в ряду передо мной из кармана торчит палочка. В последний раз тогда я держал палочку в руках ещё до Азкабана; и я украл её. Я так помню, этим мальчишкой был ты, Поттер. Что ж, тем забавнее. Винки ничего не заметила - она боялась высоты и прятала лицо. Тем было лучше для меня. После матча мы были уже в палатке, когда услышали тех, с позволения сказать, Пожирателей, которые решили поразвлечься с магглами. Я был в ярости, Поттер. Эти жалкие черви, отрекшиеся от Господина, осмеливались радоваться своим никчёмным жизням! Чёрт подери, их надо было наказать! Винки утащила меня в лес… она хорошо меня знала и боялась, что я вырвусь из-под контроля окончательно. Я сумел пустить в небо Чёрную Метку. Потом министерские Ступефаи ухитрились разорвать связь между ней и мной… единственное, за что я благодарен министерским идиотам. Но потом отец нашёл меня, пока я валялся без сознания… снова наложил на меня Империо и увёл домой. Винки уволил… он не думал больше, что она способна со мной справиться. Мой собственный отец обращался со мной, как с опасным диким животным… забавно, не правда ли, Поттер?
А может быть, то был песок, сыпавшийся из одной половины песочных часов в другую… и как только песок в верхней половине закончится, чьё-то время истечёт. Гарри надеялся, что его собственное. В полном эмоциональном отупении ему думалось, что пусть кто-нибудь другой продолжает этот отвратительный фальшивый фарс под названием «Жизнь Мальчика-Который-Выжил-И-Жалеет-Об-Этом».
– А потом, - голос Крауча стал мечтательным, - мой Господин пришёл ко мне. Это был лучший момент моей жизни… Господин наложил на отца Империо. Я был свободен - наконец-то… В Албании Господин схватил Берту Джоркинс и пытал. Она рассказала ему обо мне и рассказала о Турнире Трёх Волшебников. И у Господина появился план - план, в исполнении которого я мог быть ему полезен. Господин спросил, готов ли я ради него пожертвовать всем. Я сказал: «Да, готов». Это была моя мечта, моё главное счастье - служить ему, доказывать свою преданность. Он сказал, что должен поместить в Хогвартс верного человека. Того, кто незаметно проведёт Гарри Поттера к победе в Турнире. Того, кто будет следить за Гарри Поттером. Кто превратит Кубок Огня в портключ и позаботится о том, чтобы Поттер добрался до него первым, чтобы Кубок отнёс его к моему господину.
Гарри чувствовал себя мусорным ведром. Сначала человек
берёт несколько листов пергамента и пару часов строчит, излагая бумаге всё, что мучит его, всё, что не даёт ему спать, всё, что давно и жгуче вертится на кончике языка. А потом разрывает эти листы на мелкие куски и кидает в безропотное мусорное ведро, которому можно скормить всё. Но кто сказал, что мусорному ведру действительно комфортно при таком положении вещей?– Я должен был пробраться в замок под видом ученика Дурмстранга - благо как раз предоставлялся случай… Олег Крам, студент последнего курса Дурмстранга, лицо известной компании мужского нижнего белья, как раз находился поблизости, в какой-то гостинице в трёх улицах от моего дома… готовился к очередной фотосессии. Не составило никакого труда пройти в его номер - паршиво охраняются эти гостиницы, скажу я тебе, Поттер. Он, конечно, пробовал сопротивляться, но мы с Хвостом всё же были раза в четыре сильнее, чем он один, - Крауч усмехнулся, насколько Гарри мог понять по голосу.
– До утра я держал его под Империусом и вызнавал все подробности его жизни, чтобы не попасть впросак. А потом срезал столько волос, чтобы хватило на год, аккуратно сложил все его записи - я заставлял его делать записи о том, с кем, как и почему он видится каждый день, чем занимается, что они в своём Дурмстранге уже прошли, а что нет, и многое другое… и убил его. Вытащили тело из гостиницы и зарыли на ближайшем заброшенном дворе. Сколько на задворках Лондона можно встретить подходящих дворов, Поттер… У нас заранее было с собой Многосущное зелье, а потом я варил его здесь, в Хогвартсе - ингредиенты крал у Снейпа под мантией-невидимкой, той самой, что скрывала меня тогда на матче. Никто ничего не заметил, хотя в холле гостиницы скучало двое тупиц, которые именовали себя охраной, - Крауч рассмеялся.
– Просто было пробраться сюда. Просто было понемногу добавлять зелье в свой сок и тянуть его за завтраком у тебя под носом. А те бутылки с соком, которые всегда были у меня собой, пока мы с тобой тренировались в июне на опушке Запретного леса? Ты всегда пил из одной, а во второй было Многосущное зелье для меня. Ты даже ни разу не попробовал выпить из моей бутылки, Поттер, ты наивен, как младенец…
Крауч помолчал и добавил:
– Правда, начались проблемы с отцом - Хвост иногда писал мне об этом. Отец периодически выходил из-под действия Империо и порывался рассказать всё старому маразматику. Господин перестал выпускать его из дома, велел ему посылать в Министерство письма о том, что он болен. Но отец всё равно ухитрился сбежать, и я должен был любой ценой предотвратить встречу отца с Дамблдором. И когда отец внезапно появился из леса прямо за моей спиной, я был ошеломлён в первую секунду. Удача сама плыла в руки, Поттер. Пока ты бегал за директором, я убил своего отца, трансфигурировал в кость и зарыл в лесу. А потом сам в себя ударил Ступефаем. Больно, зато действенно - все до единого поверили моему невнятному рассказу. Ты очень трогательно цеплялся за меня, Поттер - как будто мне что-то могло угрожать…
Гарри закусил губу и почувствовал, как лопается старый шрам под нажимом зубов. Кровь потекла по губе, закапала на пол. «В холле уже есть несмываемое пятно моей крови… здесь будет ещё одно?»
– А сегодня вечером я прошёл в лабиринт третьим и прямиком пошёл к Кубку - я успел изучить лабиринт до мелочей, пока он рос; в конце концов, никто не следил, куда я хожу по ночам, Олег Крам - совершеннолетний мальчик с головой на плечах. Я нарисовал подробный план лабиринта и наметил кратчайший путь. Превратить Кубок в портключ было делом нескольких минут, Поттер. И к тому времени, как вы с Диггори добрались до Кубка, я успел заскучать в ожидании. Мой Господин возродился… - голос Крауча постепенно утих, как будто он боялся выдать себя интонациями, сорваться на ликующий экстаз, который испытывал.
При упоминании о Седрике губы Гарри задрожали, но он не расплакался. Для этого требовались бы силы, требовались бы эмоции - а их Гарри взять было уже неоткуда. Он был истощён сегодняшним днём, выжат досуха, разбит и оставлен в буквальном смысле слова на полу умирать.
– Эй, Поттер, я знаю, что ты жив и в сознании. Так что будь добр, отреагируй. Зря я, что ли, над тобой распинаюсь, а?
Гарри с усилием перекатился на спину, игнорируя боль во всём теле - к боли он уже начал привыкать, да и после всего услышанного она значила меньше, чем ничего. Барти Крауч склонился над Гарри, вглядываясь ему в лицо. Гарри показалось, что глаза Крауча на миг вспыхнули жидким золотом, но это, скорее всего, была галлюцинация.
– Ну так что, Поттер? Говори, пока можешь. Если попросишь, может быть, даже убью тебя сам. Всегда питал к тебе странную слабость.
– Зачем?
– шевельнул губами Гарри. Губы не слушались.
– Говори громче, не слышу, - Крауч почти нежно приподнял Гарри с пола, поддерживая под лопатки.
– Зачем?
– Что зачем?
– Зачем… всё это? У тебя было до мерлиновой бабушки возможностей отправить меня к Вольдеморту. Ты всё это время был рядом со мной. Никто бы и не заподозрил, что это ты подсунул мне портключ. Зачем было… это всё?