Жизнь в зеленом цвете - 5

– Я уже использовал это зелье однажды, и оно отчего-то не сработало, - Малфой присел на парту, за которой сидел Бэддок, и двумя пальцами приподнял подбородок мальчика.
– Я буду очень тебе обязан, Малькольм, если ты мне поможешь… Мне можешь помочь только ты…

– Только я?
– заворожённо повторил Бэддок.

– Только ты, - Малфой снова улыбнулся и провёл ладонью по щеке Бэддока.

Гарри неслышно подобрался к столу и заглянул в оставленную Малфоем без присмотра книгу. Весь разворот был посвящён одному-единственному зелью. «Flamma de stupila», значилось крупным шрифтом вверху страницы. Гарри напряг зрение, чтобы разобрать мелкий текст снизу, но тут Малфой спрыгнул с парты и направился к побулькивающему котлу - чёрт-чёрт-чёрт, едва не задел…

Гарри прижался к стене у самого окна - в кабинете Трансфигурации большие окна, они пропускают много света, они совсем не похожи на крошечные окошки подземелий; Малфой, удовлетворённо кивнув, помешал зелье палочкой и перелил дымящуюся, слегка пахнущую гарью жидкость в высокий непрозрачный стакан.

– Малькольм?
– мягко позвал Малфой.
– Иди сюда.

Бэддок не подошёл, а подбежал; Гарри мог дать руку на отсечение, что, будь у Бэддока хвост, он бы им сейчас вилял. Слишком доверчивый для слизеринца. Слишком восторженный. Гарри прикрыл глаза, вспоминая то немногое, что знал об этом второкурснике. Сирота или из очень бедной семьи - трёпаные мантии, старые учебники. Стеснительный и робкий, Бэддок ходил, не поднимая головы. Гарри не мог ручаться, но ему казалось, что у Бэддока нет друзей. Ни в учёбе, ни в жизни школы Бэддок не представлял собой ничего особенного; неудивительно, что, когда Драко Малфой, сам Драко Малфой, признанный лидер змеиного факультета, красивый-умный-богатый, позвал его помочь в чём-то, Бэддок согласился, даже не спросив, что, собственно говоря, от него требуется.

Бэддок поднёс стакан к губам, чуть сморщив нос от запаха зелья, и приоткрыл губы; Гарри выбросил вперёд руку с палочкой, потому что чувство опасности прошило его позвоночник сверху донизу, но Малфой успел первым.

– Expelliarmus. Incarcero. Silencio, - Гарри свалился, как подкошенный; верёвки обвили его плотным коконом.
– Пей, малыш, это кто-то невидимый хотел нам помешать.

– Правда? А кто?

– Выпьешь - расскажу, - пообещал Малфой.

Бэддок кивнул и снова поднёс стакан к губам. В распоряжении Гарри оставалась только анимагия, но дракон в тесном классе мог не только разрушить полшколы, заставив несколько этажей просесть, но и гарантированно убить всех присутствующих, просто задавив массой.

Пить зелье было легко; Бэддок прикончил стакан в несколько глотков и отставил в сторону, глядя на Малфоя сияющими глазами.

– Я всё сделал правильно?

– Конечно, Малькольм, - голос Малфоя прозвучал нежно - такого тона Гарри ещё никогда не слышал от капризного, избалованного, жестокого блондинчика.
– Через несколько секунд оно подействует.

– Драко, - Малькольм отчётливо побледнел и прижал руку к солнечному сплетению.
– Драко, мне почему-то плохо.

– Всё идёт как надо. Подожди ещё немного.

– Но оно жжёт, так больно… - пальцы Бэддока судорожно сжались, ткань мантии треснула, и ослепительная вспышка ударила по глазам Гарри.

Запахло гарью - жирной, противной гарью; костёр, в котором жгли человеческую плоть. Гарри затошнило; глаза слезились, и он ничего не мог толком разглядеть.

– Кучка пепла, - констатировал Малфой спокойно.
– Tergeo. На Бэддоке действует, на Поттере не действует… странно. Ну, хотя бы в рецепте нет ошибки. Кстати, Поттер, когда делаешься невидимым, твоя тень всё равно заметна - это тебе так, для общего развития.

Острый носок ботинка небрежно ткнулся Гарри под рёбра.

– Не стану даже спрашивать, что ты тут забыл. Petrificus Totalus! Finite Incantatem Incarcero!
– Малфой сдёрнул с Гарри мантию-невидимку и отшвырнул в угол.
– Могу только сказать, что ты зря сюда явился. Как удачно, что я решил варить сегодня зелье именно здесь… Mobilicorpus.

Гарри шмякнуло о парту. Сияющее под светом луны лицо Малфоя возникло над Гарри; волосы, глаза и кожа мерцали и почти просвечивали.

– Знаешь, Потти, в этой жизни есть многое, что доставляет удовольствие. Но две вещи главенствуют: секс… и власть, - рука Малфоя легла на грудь Гарри; холод тонких пальцев чувствовался сквозь два слоя ткани.
– И чем ты старше, Потти, тем больше ценишь второй пункт.

Гарри со своей стороны не мог сказать, что он так уж ценит второй пункт, но его мнение никого по большому счёту не интересовало.

– Вот и сейчас… ты здесь обездвижен, обезоружен и абсолютно, совершенно, окончательно бессилен, - пальцы Малфоя задумчиво поглаживали ткань мантии Гарри - легко, невесомо, почти неощутимо.
– Я могу сделать с тобой всё, что мне заблагорассудится. И мне ничего за это не будет, потому что никто нас здесь не найдёт. Знал бы ты, какое это удовольствие… - серые глаза подёрнулись мечтательной дымкой.
– Спасибо тебе, Потти, за такой подарок.

– Однако, - голос Малфоя обрёл некую деловитость, - что же мне с тобой сделать? Я, право, теряюсь. Столько возможностей… ну, для начала, за памятные двадцать баллов… Crucio!

Боль скрутила его изнутри, выжимая, выворачивая, сжигая; глаза готовы были лопнуть от боли, и сердце билось тяжело, неровно, быстро, гулко ударяясь о рёбра; этот звук распространялся по телу Гарри, волнами, постепеннно, так идут круги от брошенного в воду камня, и боль сопровождала его, не давая сделать вдоха, боль, бьющая фонтаном, мутным, неухоженным…

– Северус был так расстроен из-за этих баллов, - пояснил Малфой.
– Он не знал, кто их снял, но из-за этого у нас стало тогда на пять баллов меньше, чем у гриффов. Это, сам понимаешь, непростительно. Так что думай, Потти, что говоришь. Хотя зачем я раздаю тебе полезные советы? Всё равно не пригодится. Не думал же ты, что опять выживешь?.. Хотя как тебя убить - это, конечно, вопрос. Авада - это скучно и неизобретательно. К тому же ты уже выжил однажды после неё. Я пока подумаю, а чтобы ты не скучал, Потти - Crucio!

Когда и эта боль закончилась, Гарри обнаружил себя тяжело дышащим и выжатым как лимон; он не плакал, но глаза слезились сами. Похоже было, что в них лопнул не один сосуд; смотреть было больно, но опустить веки он не мог - Петрификус Малфоя позволял только дышать.

– Со второго курса удивлялся, как с таким наследием ты можешь быть таким идиотом, Потти, - Малфой задумчиво покачал головой.
– С твоей кровью… если бы у тебя вдобавок имелась ещё хоть капля мозгов, ты бы мог зажать в кулаке всю школу. Хм… насчёт крови - это, определённо, идея. Пусть-ка ты ею истечёшь, Потти - потому что решительно недостоин такого наследия, скажу я тебе. Ты его самым натуральным образом * * * * * * * , так что я только логически завершу процесс.

Очередным Левикорпусом Гарри был усажен на пол и прислонен спиной к парте. Малфой сменил палочку на ту, что принадлежала Гарри.

– Caedo… вот так, любо-дорого смотреть, Потти… - боль от пореза была неожиданно сильной - после Круциатуса кожа стала слишком чувствительной.
– Истечёшь к утру. Если не ошибаюсь, первым уроком у нас как раз Трансфигурация с гриффами? То-то радость будет облезлой кошке, когда она найдёт здесь твой труп… ай-яй-яй, в каком неудачном месте ты решил покончить с собой, Потти. Заклинание произнесено твоей палочкой, а меня здесь и вовсе не было - милый Блейз подтвердит, что я всю ночь спал в своей постели, а если понадобится - подтвердит, что в его… Спокойной ночи, несжигаемый Потти. Желаю качественно издохнуть наконец, а мне всё-таки спать иногда надо.