Жизнь в зеленом цвете - 6

– Сломал плечо, там, в Комнате, - безразлично ответил Гарри.
– Ерунда…

– Какая ерунда, если тебе больно!
– негодующе фыркнул Фред.
– Сейчас отведём тебя к мадам Помфри…

– Не надо!
– торопливо сказал Гарри.
– На четвёртом курсе Севви меня укусил, чтобы перебороть яд, который Малфой мне подсыпал, и с тех пор у меня в крови яд василиска… мадам Помфри об этом не знает, и не стоит давать ей знать. Может, у вас так найдётся Костерост?

– Должен быть где-то, - Фред поднялся на ноги и подошёл к сундуку у стены.
– Только сейчас, наверное, Дамблдор явится с Грюмом наперевес, узнавать, где ты был.

– Пусть узнают хоть до скончания века, - отозвался Гарри, пристраивая голову на плече Джорджа.

– Кроме вас, правду никто не будет знать…

Гарри хмуро оглядел встревоженные, сосредоточенные лица членов Эй-Пи. Опровергать сказку, сочинённую Дамблдором, было не с руки, но сказать что-то от себя надо было. «Блейз, прости меня».

– Вы все знаете, что Блейз погиб в схватке с Пожирателями Смерти. Я не буду пересказывать подробностей… - сочинять героическую битву по типу «а я ему как дам», «а он - рраз!», «тут я - бац», «а он с копыт…» Гарри не тянуло, - скажу только, что он умер, защищая меня. Пожирателей было слишком много, чтобы справиться с ними всеми… меня отбросило заклинанием, я потерял сознание и очнулся уже после того, как нападение было отбито. Блейз погиб до этого момента… он отдал свою жизнь за мою.

Гарри сделал паузу, обдумывая следующие слова.

– Колин, Деннис, Невилл, вы не думали об уставе Эй-Пи?

– Нет, командир.

– Тогда подумайте. И первым пунктом впишите: членам Эй-Пи категорически запрещается умирать.

Никто не засмеялся.

– Потеря Блейза была очень… болезненна для меня. Полагаю, для вас тоже. Он спасал мне жизнь столько раз, что я сбился со счёта. Он был превосходным бойцом, настоящим другом и замечательным человеком. Не знаю, как вам, а мне больно употреблять по отношению к Блейзу прошедшее время… поэтому я как ваш командир строго-настрого запрещаю вам умирать в битве. Я учу вас побеждать и выживать. Если вы погибнете, победа станет Пирровой. Я приказываю вам побеждать, оставаясь в живых.

Колин быстро-быстро конспектировал на листочке пергамента. Невилл откровенно шмыгал носом.

– У кого-нибудь есть вопросы или возражения?

Возражений не нашлось, зато был вопрос.

– Командир, - подал голос Рон, - а ты?

– Что - я?

– Ты можешь умереть?

– Я умру, если буду должен это сделать, - обтекаемо выразился Гарри.
– Но вам - запрещаю. Это не шутка. Тот, кто считает, что я говорю это для красного словца, и собирается в ближайшей битве героически полезть под Аваду, может в любой момент отдать свой значок Невиллу, Колину и Деннису и уйти из Эй-Пи. Ещё вопросы?

Больше вопросов не было. Желания снять значок не изъявил никто.

Гарри нервно переплёл пальцы рук.

– Помните Блейза. Не забывайте его имя, не забывайте его смерть. Если у меня когда-нибудь будет сын, - «в чём я очень сомневаюсь, но если бы да кабы…» - я назову его Блейзом.

Гарри сделал паузу.

– Я увеличиваю количество занятий до трёх в неделю. Я буду гонять вас до седьмого пота. Я собираюсь сделать из вас победителей этой войны… живых победителей, которые смогут насладиться своей победой. Людей, которые могут не умирать за тех, кто им дорог, а убивать, оставаясь при этом в живых. Начинаем тренировку!
– подхлестнутые последней неожиданно звонкой, злой фразой, как кнутом, члены Эй-Пи повскакивали с подушек.

«Прости меня, Блейз».

Глава 15.

Война стучится в дверь,

И ты знаешь об этом!..

Просыпайся,

Собирайся…

Просыпайся,

Собирайся…

У таких, как ты, матросов

Нет ни патронов, ни вопросов,

Помаши рукою маме,

Подымай в атаку взвод…

«Lumen», «До свидания».

Кожу василиска Гарри отдал близнецам на эксперименты - всю, какая была на нём. Он не хотел воспоминаний о неделе разговоров на серпентарго, о неделе борьбы с глухой болью и жгучим, острым чувством вины, о неделе запаха тины и слизи; наилучшим способом избавиться от всей этой памяти было вытрясти из головы прежние мозги и вложить туда новые, не знающие горя и сомнений. Но поступить так радикально Гарри не мог по техническим причинам, и ему оставалось спать по две-три ночи в неделю - чтобы хотя бы не помнить от усталости наутро кошмаров, которые неизменно приходили к нему, стоило только смежить веки.

Его больше не тянуло к зелью - жаждущее чудище окончательно издохло где-то на полпути между вторым и восьмым ведром слёз, наплаканным Гарри в Тайной Комнате; он мог колдовать сколько угодно, и заклинания его стали сильнее и правильнее. Поэтому каждый раз, как Гарри поднимал палочку, чтобы наколдовать что-нибудь, его пронзало воспоминание о Блейзе и сразу же - чувство вины и неслыханное, небывалое одиночество.

Всё прочее тоже напоминало о Блейзе, и это было невыносимо; Гарри мечтал о том, чтобы уехать навсегда на Южный Полюс, где не было бы ничего общего с Хогвартсом, не было бы магии - кому там колдовать, пингвинам, что ли?
– не было бы бросающейся в глаза опустевшей кровати в спальне шестого курса Слизерина. Иногда Гарри сворачивался в клубок на кровати Блейза, задёргивал взмахом палочки полог и долго лежал, прижимая к себе подушку, ещё пахшую одеколоном Блейза - Гарри попросил домовых эльфов не менять бельё на этой постели, и они рады были угодить «великому сэру Гарри Поттеру». Слёз не было; Гарри просто закрывал глаза и позволял воспоминаниям возникать в мозгу до тех пор, пока не чувствовал, что может утонуть в горькой, как полынь, печали. Тогда Гарри уходил, нежно погладив напоследок полированную поверхность тумбочки Блейза - этого места касались любимые пальцы…

Студенты Хогвартса в большинстве своём были не столько опечалены, сколько шокированы смертью Блейза; война коснулась и их, унеся с собой одну жизнь, война, о которой они, в большинстве своём беспечные и инфантильные, предпочитали не думать, распивая в гостиных сливочное пиво, пуская Филчу под ноги навозные бомбы, соревнуясь за межфакультетские баллы, целуясь по углам, плавя котлы на Зельеварении и держась подальше от милых зверюшек Хагрида на Уходе за Магическими Существами. Гибель Блейза в результате нападения Пожирателей заставила многих радикально переосмыслить своё дальнейшее существование. Следствием чего явился необычный наплыв желающих вступить в Эй-Пи.

– Привет, Гарри, - Гермиона поймала его у двери Большого зала после обеда.
– Послушай… ко мне обратилось три десятка желающих вступить в Эй-Пи. К Сьюзен тоже много пришло, и к Эрни, и к Майклу…

– Ты предлагаешь их всех принять?
– Гарри приподнял брови.

– Нет, конечно, они ведь отстали от нас в знаниях и опыте, но… может быть, ты поговоришь с ними? Они третий день за нами таскаются. Не решаются подойти к тебе лично.

– И хорошо, что не решаются, - фыркнул Гарри.
– Хорош бы я был с хвостом из толпы экзальтированных девиц… это ведь в основном девчонки, так?

– Процентов семьдесят - да, девушки. Но и парни тоже… понимаешь, Гарри, они думают, что должны уметь себя защитить…

– Долго же они собирались на это решиться, - Гарри вздохнул.
– Давай сделаем так, Гермиона: ты не будешь пересказывать мне, чего они хотят, а просто скажешь им всем прийти сегодня к Выручай-комнате. Я перенесу занятие на двадцать минут раньше, чтобы все присутствовали, пока я поговорю с желающими. И пусть они сами скажут мне, что именно хотят получить от этих занятий и почему решили прийти. Договорились?