Жизнь за жильё

— И вам не хворать, гражданин начальник, — улыбнулся подследственный.

Следователь вышел с папкой под мышкой. Адвокат придвинул портфель, вытащил из глубины три пачки «Мальборо», шоколадку «Санкт-Петербург» и ручные электронные часы. Всё же в последнюю встречу на очных ставках Соломонов убедил клиента оставить у него на время часы «Сейко». И по большому счёту оказался прав, дорогие часы могли забрать на шмоне или снять со спящего в карантине. Тимур привык постоянно контролировать время и сейчас с удовольствием разглядывал электронный циферблат часов «Монтана». Семь мелодий, между прочим…Затем повернулся к защитнику:

— Спасибо, Серёга.

— Не за что. Как у тебя здесь — всё в порядке?

— Жить можно. Сева к себе в хату перетащил. Я тебе о нём рассказывал, вместе парились в районном изоляторе.

— Это который из авторитетов?

— Здесь смотрящий по первому «Кресту».

— Да ты стал особо приближённым? Растёшь, каторжанин, — ухмыльнулся бывший опер.

— Неделю здесь — и уже устал от замкнутого пространства. Что-то меня совсем не штырит тюремная романтика…, — задумчиво ответил подзащитный и добавил: — Пора сваливать.

— Похоже, у следствия никаких новых доказательств нет и не будет, — сообщил адвокат и посчитал оставшиеся дни: — А у следователя ещё двадцать суток в запасе.

— Не хотелось бы все оставшиеся дни здесь проторчать. А доказательств точно больше не будет. Тяжкие статьи отпадут. Я не продавал оружия и никого не убивал. Я говорил…

— Верю, Тимур. Но тому же следаку с интересной фамилией Копф будет совсем не легко похерить такое уголовное дело просто так, за здорово живёшь. У него отчётность и руководство.

— Сергей, а если оставить статью 218 часть 2, признать её полностью и затем попасть под прекращение уголовного дела по статье 9 УПК?

— И отдать тебя на поруки трудовому коллективу? — защитник задумался. Тимур ждал, разглядывая мерцающие цифры на электронных часах. Время ползёт… Адвокат посмотрел на подзащитного и спросил:

— Сам додумался?

— На днях сокамернику жалобу помог составить, вот и почитал заодно УПК. Ты же мне кодекс купил, — почти честно и с улыбкой ответил бывший дознаватель.

— Тимур, когда уволился с пожарки? — профессионал начал работать, вопросы пошли по существу дела.

— Больше полугода прошло. — Бывший старший пожарный посчитал месяцы: — Восьмой месяц идёт.

— Нормально, — прикинул адвокат. — Справку с работы я тебе сделаю. Даже если этот Копф начнёт проверять, на рабочем месте всё подтвердят. Надо придумать какую-нибудь пролетарскую профессию. Прокуратуре понравится.

— А чего думать? Я — техник-электрик четвёртого разряда, — пожал плечами Тимур.

— Точно! Ты же технарь до армии закончил. Забыл совсем… Станешь электриком. Рабочий класс… Оправдаешь доверие трудового коллектива, электрик Кантемиров?

— Так точно, товарищ адвокат. Сергей, надо ускорить процедуру, — подзащитный наклонился к адвокату и зашептал в ухо: — Бабок ему предложи. Олег заплатит.

Соломонов удивлённо посмотрел на Тимура, кивнул головой и сообщил:

— В прошлый раз, перед очными ставками твой Блинкаус чуть не обоссался от страха.

— Вот и я говорю — свобода дороже денег, — чуть громче сказал Кантемиров. Затем снова наклонился к защитнику и снизил тон: — Возьми у него штуку баксов. Сам договорись со следаком на сумму, остаток оставь у себя. И пусть нож вернёт. Финка дорога, как память.

Адвокат отстранился от подзащитного и задумался. Тысяча долларов США — хорошие деньги на сегодняшний день… Сергей повернулся к Тимуру и сказал вполголоса:

— Вроде этот Андрей мужик нормальный. Опять же — морячок. А флотские — парни хватские. Может, и прокатит… Тимур, ты точно про гранаты в пакете ничего не знал?

— Нет. Да и эту упаковку Блинкаус взялся перевезти для Мары. Не стал бы я жену и сына отправлять с гранатами в одном вагоне.

— Товарищ прапорщик, мы с тобой оба служили в доблестных мотострелковых войсках и оба знаем, что этими боевыми гранатами РГД-5 без вставленных запалов можно гвозди в стенку забивать и ничего не будет.

— Товарищ сержант, повторяю ещё раз — я не знал про гранаты в пакете, — Тимур повысил голос и упрямо посмотрел на своего защитника.

— Всё, Тимур, проехали. Понял я всё, — спокойно ответил защитник и взглянул на часы. — Меня товарищ Копф ждёт. Зайду через пару дней.

— Сергей, книжек захвати.

Адвокат кивнул и вышел вызывать конвой. На выходе из следственного кабинета одна из пачек сигарет ловко перекочевала из рук арестанта в карман цирика, и конвой отправился в обратном направлении без всякого личного досмотра. Зачем лишний раз шмонать хорошего человека?

Надзиратели (вертухаи, цирики) тоже люди, и с ними надо жить дружно, без конфликтов. Администрация любит, когда «ты со мной нормально — и я с тобой нормально…». И в ответ на скандал можно легко получить дубинкой по рёбрам, и вместо здорового образа жизни попасть в больничку. Если повезёт. Не получится с медициной — отлежишься в хате. Вертухаи — заклятые друзья арестантов. Большинство из них подкуплены зеками и носят им с воли разнообразный «запрет» — в лучшем случае алкоголь, в худшем — наркотики. Такие цирики с большим удовольствием побьют арестанта-скандалиста, чтобы выслужиться перед начальством.

Надо всегда помнить: надзиратель по закону имеет право применять к арестантам физическое воздействие, то есть банально бить. С цириками лучше жить нормально. Каждый на своём месте… Мы сидим, они охраняют и нам не мешают…

Тимура завели в камеру. Молодой человек тяжело вздохнул… После прогулки на свежем воздухе по пролётам и коридорам исторической тюрьмы, а также после разговора с двумя нормальными людьми захотелось на волю. Конечно, при большой фантазии можно было представить, что ты едешь в купейном вагоне поезда дальнего следования. То же замкнутое пространство, те же спальные места в три яруса по бокам, и тот же столик под окном… И те же редко меняющиеся и порядком надоевшие попутчики…

Вот только картинка за зарешёченным окном никак не меняется, да и воздух в купе не проветривается от движения вперёд. Этот состав замер на месте на долгие годы. На века. И пора с него соскакивать…

Две пачки «Мальборо» не дошли до общака. Остались у Севы для дел смотрящих. Шоколад Тимур решил оставить себе, у человека в камере должны быть свои маленькие радости и своё личное пространство…

* * *

Тюрьма — это такое замкнутое пространство, где время течёт совсем иначе, чем на свободе… И, может быть, если бы сам Альберт Эйнштейн потосковал немного в тюремной камере, в изоляции от других физиков, его теория относительности оказалась бы совсем другой…