Жизнь замечательных времен. 1970-1974 гг. Время, события, люди
Шрифт:
Последние дни каникул догуливает многомиллионная армия учащихся Советской страны. Большинство школьников Москвы уже вернулись из пионерских лагерей и других мест отдыха в город и все свободное время проводят на улице. В один из тех дней конца августа пятеро подростков 10–13 лет слонялись без дела в окрестностях Марксистской улицы, что на Таганке. Место по столичным меркам древнее, буквально напичканное старыми, еще дореволюционной постройки, домами. А что может быть лучше для пацанов, как обследовать такие строения? Знаю это по себе, поскольку в те же годы облазил практически все старые дома в районе Курского вокзала. Так вот эти пятеро ребят шныряли по выселенным домам на Марксистской, пока не наткнулись на пустыре, где совсем недавно стоял такой же дореволюционный дом, на торчавший из песка бок стеклянной бутылки. Глянули они в
В понедельник 28 августа в Москву прилетела американская коммунистка Анджела Дэвис. Мы помним, что два года назад ее арестовали якобы за пособничество убийце, но в феврале этого года суд не нашел веских улик ее виновности и выпустил на свободу. Поскольку советские власти все время заточения Дэвис в тюрьме выступали, в ее защиту, она, выйдя на свободу, не могла отказать в просьбе приехать в Союз. Встречали ее как настоящего героя: цветами, музыкой, овациями. Во главе встречающих были председатель Комитета советских женщин Валентина Терешкова, секретарь МГК Р. Дементьева и другие официальные лица.
В этот же день были отменены съемки "Большой перемены" — у Михаила Кононова умер отец. В отсутствие актера группа занималась монтажом отснятого материала. На следующий день съемки продолжились, но опять без Кононова — снимали эпизод в столовой на ВДНХ, который в фильм так и не войдет. Тогда же перед руководством студии был поставлен вопрос о съемках четвертой серии. До этого предполагалось уложиться в три серии, но по ходу съемок у Коренева возникла идея придумать новые сюжетные линии, а отпущенного метража на это дело уже не хватало. Руководство эту идею одобрило.
Тем временем на съемках другой мосфильмовской ленты — "Иван Васидьевич меняет профессию", которую в Ростове-ярославском снимает Леонид Гайдай — снимали эпизоды "выезд царева войска из стен Кремля" и "проезд конницы Ивана Грозного". Вот как вспоминал об этом сам Л. Гайдай:
"Наша киногруппа работала около музея, расположенного в древнем Кремле. А тут как раз приехали в музей иностранные туристы. И вдруг поблизости от них промчались всадники в древнерусских кафтанах с бердышами в руках. Затем промчались еще раз. Это живописное зрелище вызвало у гостей бурный восторг. По-своему отреагировали на происшедшее работники музея. Когда мы окончили съемку, они обратились к нам с просьбой подарить два красных кафтана и пару топориков-бердышей. Дело в том, что каждую группу иностранных туристов при входе встречают по русскому обычаю хлебом-солью. Их преподносят гостям на расшитом полотенце. Теперь работники музея проводят этот ритуал, предварительно облачившись в одежды, подаренные "Мосфильмом"…"
Между тем на другой день и в течение пяти последующих съемки фильма продолжились — снимали эпизоды погони царских охранников за демонами: Милославский и Бунша лезут на ворота, бегают по коридорам Кремля, по крыше (это там Милославский с помощью хитрого трюка заставляет стрельцов спрыгнуть с крыши) и т. д.
29 августа в одном из родильных домов столицы стала матерью популярная актриса Елена Проклова. Как мы помним, летом 70-го она стремительно вышла замуж (ей тогда было всего 17 лет) за журналиста Виталия Мелик-Карамова, но ребенка родила только спустя два года. По ее словам, муж так ей надоел с просьбами родить ребенка, что она не выдержала: "Ты мне так с этим надоел, так надоел… Ох, ну на тебе! На тебе ребенка, только отстань от меня!" Стоит отметить, что дочь Арину Проклова родила аккурат за три дня до своего 19-летия.
В тот же день на свет появился еще один "звездный" ребенок: в Магадане разродилась сыном Дэвидом супруга Михаила Шуфутинского Маргарита (как мы помним, их свадьба состоялась 2 января). Певец вспоминает:
"Когда я подошел к роддому, Рита высунулась из окна на третьем этаже и прокричала: "Сейчас я тебе его покажу, он такой красавец,
такой красавец". Она подняла ребенка, и я с трудом разглядел сморщенный красный комочек. Меня постигло разочарование. Конечно, я не имел в этом плане нужного опыта и не мог понять, почему они все там считают малыша красивым. Лишь спустя почти два десятка лет я убедился в правоте его матери…"После рождения ребенка Шуфутинские съехали с прежней маленькой квартирки и переехали в общую квартиру на улице Парковой.
Михаил по-прежнему играл в оркестре в ресторане "Северный". Ресторан был не самый крутой в городе, но платили музыкантам там прилично: в среднем 1200–1500 рублей в месяц. Однако и тратить приходилось порядочно: 70 рублей у Шуфутинского забирала квартира, несколько сотен приходилось оставлять на рынке, где они с женой обычно покупали овощи, фрукты, мясо. Так что особенно он не откладывал.
Еще в "Северном" часто дрались. Причем мелкие драки случались чуть ли не каждый день, крупные — по выходным, это когда корабль на корабль (порт все-таки), когда бутылки и стулья летели через сцену. Героем одной из таких драк угораздило стать и Шуфутинского. Дело было так.
Он сидел на сцене и настраивал аппаратуру, когда сидевшие за ближним столиком подвыпившие моряки начали возмущаться: мол, мы обедаем, а какой-то пидор чернявый нам мешает. Поскольку рядом находилась его жена, которая все слышала, Шуфутинский не имел права смолчать и ответил вполне достойно: заткнитесь, козлы! Моряки, естественно, бросились на него с кулаками. Было их трое, а Шуфутинский — один, так как его коллеги-музыканты куда-то вышли. Еще рядом была его жена, но от нее проку было мало — она только визжала и царапалась, не имея возможности реально помочь мужу. Короче, Шуфутинскому тогда здорово досталось, а могло достаться еще больше, если бы он не рванул на кухню и не схватил большой нож-хлеборезку. Моряки отпрянули, а Михаила повара быстренько увели в подсобку. Но история на этом не закончилась.
В тот же день Шуфутинский пошел в поликлинику и зарегистрировал побои. Затем написал заяву в милицию. В итоге против моряков, которые не только учинили драку, но и покурочили ресторанное имущество, возбудили уголовное дело. Чтобы его замять, они пришли с повинной к Шуфутинскому и предложили в качестве отступного бочку икры. Михаил на сделку сначала не пошел, но затем в дело вмешались его приятели, которых моряки все-таки уломали. В итоге Шуфутинский заяву из милиции забрал, моряков отпустили на корабль. Позднее он узнал, что одного моряка все-таки наказали: лишили звания старшего помощника, сделав рядовым рыбаком.
А теперь из Магадана вновь вернемся в Москву.
К концу месяца жара в городе уже спала, и страдать от духоты не приходилось. Спад жары тут же сказался и на жизненном ритме города — он стал гораздо интенсивней, чем месяц-два назад. На улицы Москвы даже вернулось кино. Так, Михаил Ульянов, дебютируя в ранге кинорежиссера, в те дни снимал на улицах города фильм "Самый последний день". Лента рассказывала о судьбе доброго участкового милиционера (эту роль исполнял сам Ульянов), который в финале погибал на боевом посту от рук преступников. Еще один режиссер — Алексей Сахаров — снимает под Зеленоградом фильм "Человек на своем месте" про молодого председателя колхоза (первая крупная роль Владимира Меньшова). В других ролях: Анастасия Вертинская, Армен Джигарханян, Лев Дуров и др.
А теперь из Москвы перенесемся в Венецию, где в те дни проходил международный кинофестиваль. От нашей страны в его конкурсной программе участвовал фильм Станислава Ростоцкого "А зори здесь тихие…" (аккурат в эти же дни он вышел во всесоюзный прокат). Представлять ленту отправились сам режиссер-постановщик, а также две актрисы: Ирина Шевчук (по фильму Рита Осянина) и Ольга Остроумова (Женя Камелькова).
Вспоминает И. Шевчук: "Перед поездкой нас напугали. Кто-то сказал, что там нам придется переодеваться по три раза в день. В то время у нас с Ольгой Остроумовой не было такого количества туалетов. Мы с ней решили никуда не ехать. Позвонили Ростоцкому, сказали, что отказываемся от поездки. Станислав Львович поступил очень мудро. Он отвез нас к Вячеславу Зайцеву, тогда еще совсем молодому модельеру. Он нас и одел. Правда, платья были настолько дорогими, что купить их мы не могли. Зато эти наряды купил "Мосфильм". Уже в Венеции на изнанке я обнаружила инвентарный номер, напечатанный черным на светлом платье. Но мы себя все равно очень хорошо чувствовали…"