Жизнь

Это я от заговорщиков по пещерам бежала, голодом и жаждой мучилась. От обезвоживания на полянке лесной умирала.

Это я со слезами на глазах и болью в сердце смотрела, как из школы моей парты ученические вывозят, чтоб в интернат в городе отвезти. Компьютеры… доски интерактивные… Демьян-то никогда не забывал нас, помогал…

Это у меня от воспоминаний о нем сердце от любви сжималось. От глаз его черных, от взглядов пылких, от сладкого, как халва голоса султана Аддийского.

Это я душу чужую в помощь призвала.

Это я на зов откликнулась.

Но не была я ни принцессой Елиной, ни учительницей Еленой Анатольевной.

Я была я. Другая.

И осознала я себя лежащей на поляне. Прямо на траве. У камня с пентаграммой. Под небом голубым с облаками белыми, кучерявыми, над которыми широкими росчерками кисти перистые нарисованы. И сразу поняла, скоро будет дождь.

Надо нам с Фиодором укрытие найти. И поесть чего-нибудь. Сейчас половина червеня прошло, а в середине июня уже в лесу от голода не умрешь. Съедобных растений полным-полно: сныть, гравилат, крапива, лопух, дудник лесной, подорожник — и это только то, что я прямо здесь, вокруг себя, вижу. Елена Анатольевна-то травы неплохо знала.

Где-то недалеко возле горы, из которой мы вышли речка есть. Небольшая. В памяти Елины карта осталась. Давным-давно, в детстве, отец показывал, что выход из пещеры аккурат возле той речки должен быть. А значит заблудилась Елина в коридорах каменных. Повезло, что вообще выйти сумела.

Была бы речка рядом, я бы и рыбу поймала. И раков. Но ведь до нее и дойти можно. На одной травяной диете до столицы добраться тяжело будет. Огниво у меня есть, с голоду не умрем.

Но сначала нам надо умыться, а то мы с Фиодором оба, как чушки, грязные. И ноги мальчишке обработать. Как хорошо, что Елина хлебное вино не вылила. Пригодилось для дезинфекции. А потом подорожник приложить и, раз у ребенка обуви нет, обертки сделать. Это что-то вроде портянок, в деревне многие дома в них ходили, вместо тапок. Все равно Фиодор сам теперь идти не сможет, придется на закорках нести.

Все эти мысли промелькнули в моей голове в один миг. Сразу после того, как я открыла глаза. Стоило только облака увидеть.

Я осторожно приподнялась на локте и огляделась. Фиодор сидел рядом и смотрел на меня с настороженностью маленького зверька. Как будто бы увидел, что я не его сестра… или не совсем его сестра.

Первый же вопрос мальчишки подтвердил мои догадки. Глядя на меня в упор, он испуганно спросил:

— Елина?

Глава 7

Для полноценного купания ручеек был слишком мал, поэтому я обтерла мальчишку, оторвав кусок от подола своего изодранного платья. Благо юбки на платье были тройными.

Обрядила трясущегося от холода Фиодора в чистую рубаху сбежавшего гувернера. Предпоследнюю.

— Фиодор, — улыбнулась я мальчишке, — я сейчас полечу тебе ножки. Будет немного больно, но ты должен потерпеть. Хорошо?

Он кивнул. Молча. Он, вообще, не произнес ни слова после того того вопроса. Я ему соврала. Сказала, что я и есть Елина, его сестра. Но, кажется, он мне не совсем поверил и все еще был настороже.

Я намочила небольшой кусочек тряпочки в хлебном вине и обмыла израненные ступни. Фиодор даже не пикнул, только морщился от неприятной боли.

— Ты герой, малыш, — я подула на маленькие ножки настоящего мужчины. А ведь он принц. — Надо убрать грязь, чтобы ранки быстрее зажили.

Некоторые порезы были довольно глубокими и грязными. Воспаления не избежать. А аптек, чтобы купить левомеколь здесь нет. Надо хотя бы раздобыть березового дегтя. На самом деле это не сложно, нужно лишь сжечь немного свежей бересты, уложив ее в чугунок…

Но пока у меня нет подходящей посуды и придется довольствоваться травами. Тем же подорожником. Я пожевала несколько листиков, чтобы пустить сок и приложила кашицу к самым крупным ранкам, закрепив целыми листьями, которые с тщательно промыла в ручье. На обретки пошли остатки подола.

— Вот и все, Фиодор. Скоро твои лапки заживут, — улыбнулась я.

— У меня не лапки! — возмутился он тихо, — лапки у кошки, а я принц!

— Верно, — пригладила я торчащие в разные стороны вихры и вздохнула, — но ты же знаешь, за нами гонятся плохие люди. Чтобы от них сбежать, нам с тобой нужно притвориться другими людьми. Мы с тобой больше не принц и принцесса, а мама и ее малыш. Хорошо?

Фиодор взглянул на меня с подозрением. Но в глубине его глаз я увидела какую-то затаенную надежду… Как будто бы он хотел поверить, но боялся.

— Ты будешь моей мамой? — спросил он.

— Да, — кивнула я. — Я буду твоей мамой. А ты будешь моим сыном. И чтобы никто не догадался, кто мы на самом деле, я буду называть тебя не его высочеством Фиодором, а моим маленьким сыночком. А ты меня своей мамой. Хорошо?

Фиодор снова смотрел на меня так, как в тот самый миг, когда я впервые открыла глаза. А потом с облегчением выдохнул, потянулся ко мне, сидящей рядом с ним на корточках, обнял за шею и с облегчением выдохнул:

— А я сразу понял, что ты не Елина! Ты моя мама! Мама, а Елина позвала тебя, чтобы ты нам помогла? — он, не выпуская из объятий мою шею, немного отстранился и взглянул мне в глаза.

И было в его взгляде что-то такое, от чего у меня слезы на глазах закипели. Я обняла мальчишку прижала к себе и прошептала сдавленным от переполнявших эмоций горлом:

— Да, малыш. Елина позвала меня, чтобы я вам помогла…

— А Елина где?

— Здесь, — ответила я и, взяв крохотную ладошку приложила туда, где билось мое сердце, — Елина здесь. Она никуда не ушла. Я и есть Елина. На половину.

Мальчишка кивнул и обнял меня снова. Кажется, теперь мой ответ его удовлетворил.

Я усадила Фиодора под деревом, чуть в стороне от ручья, где было посуше. Сегодня мы никуда не пойдем, будем ночевать в лесу. Нам нужно отдохнуть после марафона по подземным пещерам.

Вручила пучок листьев сныти. Она не особенно вкусная, но есть их можно. А сама пошла к ручью. Мне тоже нужно помыться.

Рубашка гувернера была мне до середины бедра. Ходить в таком виде было мне не удобно, и я обернула сорочку вокруг талии, на манер юбки. Но все равно получилось коротковато. Для Елины, но не для меня. Между делом жевала сныть, чтобы заполнить пустоту в желудке. Сейчас главное позаботиться о крыше над головой.

Для защиты от дождя, который по всем признакам должен был начаться к вечеру, я решила сделать шалаш. На двоих нам много места не надо, а лезть обратно в пещеру не было никакого желания.

Ни острого ножа, ни топора у меня не нашлось, но зато вокруг лежало очень много коряг. И даже одно поваленное дерево. Вот его-то я и решила использовать, как основу. Наломала несколько длинных палок и сложила вдоль бревна шалашиком. Сверху навалила сучьев поменьше, чтобы зарыть щели.

Поверх веток толстым слоем положила пучки папаротника, который рос с северной стороны скалы. Теперь нам с Фидором дождь не страшен.