Жизнь
Шрифт:
– Как долго ты продержишь меня здесь?
Эскалант повернулся ко мне лицом. Наши взгляды встретились, и мое дыхание уже по привычке сбилось с ритма.
– Два дня этого года и один нового, – озвучил он свои планы.
Я сглотнула нервный комок, который образовался от острого предвкушения возможных событий предстоящих дней.
– Твой мобильный. По нему нас могут найти.
– Зачем искать человека, который не пропадал, Зоя? – он сделал пару шагов в мою сторону.
– Не всех можно обмануть, Себастьян, – дрожь в голосе мне так и не удалось унять.
– А я и не пытаюсь.
Мои
Я подняла взгляд к медовому взору и подарила ему возможность узнать о моих мыслях.
– Давай присядем и поговорим, – он протянул мне ладонь.
Я не смогла сдержаться и позволила его пальцам обхватить дрожащую руку.
Он погладил большим пальцем пульсирующую вену на моем запястье и повел к столу, за которым владельцы непременно встречали Рождество. Отодвинул стул и помог сесть. Потом разместился напротив и положил между нами эту самую папку.
Я выдохнула и посмотрела на его суровое лицо, ожидая начала очередных переговоров.
– Здесь два пакета документов, Зоя, – наконец заговорил он. – Один – на развод, другой – воскрешает наш брак. Я поставил свою подпись на каждом из них. Теперь выбор за тобой.
– Разве ты не знаешь мой выбор? – дрогнувшим голосом спросила я.
Он на миг опустил медовый взгляд, а после резко поднял к моим глазам:
– Знаю и уже принимаю его. Иначе я бы не подписал один из этих документов, малышка
Я вздрогнула от последнего слова.
Как же давно он меня так не называл!
– Тогда не понимаю, зачем я здесь, – хрипела я.
– Ты здесь, чтобы дать мне шанс, Зоя, – пояснил он.
– Ты взял этот шанс силой, Себастьян, – поправила я его.
Он горько усмехнулся и отвел взгляд.
Наконец-то я могу снова попытаться уравновесить проснувшийся вулкан эмоций.
– Ты, все-таки, изменила меня, Зоя, – с горечью в голосе признал Себастьян, глядя на поверхность стола и на мои дрожащие руки.
– Я не хотела этого, – прошептала я.
– Возможно, – снова усмехнулся он. – Но ты так все мастерски сделала, что я не понял, когда именно все то, чем я раньше жил отошло даже не на второй план.
Я слышала грусть в его низком голосе. Себастьян поднял глаза к моим, и продолжил:
– Я попробовал мир без тебя, Зоя. Он оказался адом.
Боясь даже моргнуть, я вслушивалась в слова, которые могли исцелить меня.
– Раньше я думал так о безденежье, о потери власти и комфорта. Я думал, что зависеть от женщины мыслями, эмоциями и телом – это худшее для меня. Но я даже и не предполагал, что могу адски страдать, обладая тем, что всегда считал смыслом своей жизни.
– Себастьян… – выдохнула я его имя, словно напела любимую мелодию своей души.
– Я хочу три дня твоей жизни, Зоя, – не останавливался он. – Хочу, чтобы ты провела их здесь со мной как моя жена. А когда они истекут, я приму твой выбор. Даже если он уничтожит меня.
Он положил ладонь на папку и подвинул ее ко мне.
Его предложение – лучшее предложение, которое он мне когда-либо делал.
Его слова – лучшие слова, которые я уже не надеялась
услышать.Я смотрела в зеркало, стоя в просторной спальне. В сумке, которую для меня собирала Латти, я нашла несколько вещей из своего гардероба. Сегодня день рождения Себастьяна и он ждет меня внизу. Он дал мне время отдохнуть, пока готовил ужин.
Моя рука дрогнула, когда я наносила розовую помаду на губы, которые целовал Себастьян, проводив к двери этой комнаты. Память постоянно воспроизводила его слова. Он хочет показать каким мужем может быть. А я хочу насладиться им. Моя душа ожила, а сердце вновь выстукивало его имя. Преданность ему казалась вечной, но только сейчас оно наполнялось робким и наивным счастьем.
Я выдохнула и в последний раз осмотрела свой наряд. Темно-синее узкое платье до колен, с обтягивающими рукавами, волосы собраны на левый бок и немного косметики на глазах и губах.
Сегодня я стану его. Он ясно дал это понять, а я даже не думала сопротивляться. Ведь моя любовь победила.
Почти.
Взявшись за ручку двери, я вдруг помедлила. В тот вечер, когда он чуть меня не изнасиловал, я очень испугалась. Себастьян сорвался. Он ревновал и злился. Что же будет с ним, когда он узнает, что его уверенность в моей измене – это самообман? Поймет ли он, почему я не оправдывалась, зная, что он не поверил бы мне? Осознает ли он, что гордость не позволила мне испытать унижения, слушая его обвинения и сомнения снова и снова?
Все. Пора срывать маски.
Я вышла из комнаты и направилась к лестнице. По мере приближения к гостиной, мой слух начал улавливать нежную мелодию с красивым женским голосом, напевающим по-испански слова о трогательной любви. Аромат приготовленных блюд насыщал обоняние, когда я спустилась на первый этаж.
Себастьян сидел за длинным обеденным столом в белой рубашке и черных брюках. Свечи, расставленные среди тарелок и бокалов, романтично мерцали огнем.
Мое сердце забилось сильнее, когда я посмотрела на профиль любимого. Он, словно почувствовав мой взгляд или услышав приближение, поднял глаза и встал из-за стола. Но не улыбнулся. Лишь скользнул взором по моей фигуре и обратно.
Я остановилась напротив, чувствуя себя чересчур взволнованно.
– Привет, – пробормотала я и робко улыбнулась. – С днем рождения!
Эскалант не смягчился. Что-то в нем настораживало. Его чувства состояли из накала переживаний и умозаключений, о которых я могла лишь догадываться.
– Спасибо. Ты очень красивая, Зоя.
Это не комплимент. Благодарить его не стоит. Ведь подобные высказывания несвойственны его характеру. Он сам дал понять мне об этом, кажется, уже давным-давно.
Мой судорожный выдох нарушил молчание, повисшее между нами после его слов.
– Единственное, что мне не нравиться, – продолжил он. – Это помада на твоих губах.
О, черт!
Я шагнула к столу и взяла салфетку.
– Это моя новая привычка, – оправдывалась я, смущенно стирая косметику, под его взглядом.
– Мне нравились твои прежние привычки, – тихо проговорил он. – Но от них не осталось и следа.
Я подняла глаза на высокого мужчину, услышав неприкрытую грусть в его словах.