Жизнь

– Себастьян… – прошептала я, и его голова резко дернулась.

Мышцы спины под мокрой тканью рубашки напряглись, он медленно встал на ноги и повернулся ко мне.

Мы смотрели друг другу в глаза. Я моргнула, чтобы освободить слезы, мешающие видеть его лицо.

– Я так люблю тебя, Себастьян…

Он словно ожил и рванул ко мне.

Миг, который показался мне целым часом. Секунда, которая была самой длинной в моей жизни. Мгновение, которое закончилось самым дорогим – объятиями силы и любви Себастьяна Эскаланта.

Он любит меня!

– Малышка, прости меня! Любимая, умоляю, прости! – шептал его красивый голос, который я когда-то подслушала из окна студии.

Я рыдала на его груди, утратив способность говорить.

Себастьян обхватил мое лицо руками и поднял к себе.

– Не плачь, прошу тебя!.. – вытирал он мои щеки большими пальцами и вдруг застыл: – Как же люблю тебя!

И поцеловал. Да так нежно и трепетно, что я снова захотела плакать, но уже от счастья. Но я сдержалась и обняла его за шею. Встала на цыпочки и прижалась к нему сильнее. Мое сердце переполнялось любовью, которая, наконец, нашла выход и бесценный отклик в сердце любимого.

Наши стоны слились воедино в губы друг другу. И счастье унесло нас в свой долгожданный мир. Себастьян подхватил меня на руки, ногой толкнул дверь и внес в спальню.

– Позволь мне все исправить, малышка! – попросил он, укладывая меня на постель.

Слезы исчезли, и я наблюдала, как он расстегнул рубашку и стянул ее со своих широких плеч. Дыхание застыло от вида совершенства его тела. Я облизала губы и потянулась дрожащей рукой, желая коснуться его смуглой кожи.

Он перехватил мои пальцы и поднес к губам. Прикрыв глаза, он с наслаждением поцеловал каждый из них по очереди и, положив мою ладошку себе на грудь, посмотрел на меня.

Я почувствовала биение его сердца и теплоту кожи. Не выдержав волны чувственности и жажды стать ближе, я приподнялась, чтобы добраться до него, но он мотнул головой. Я остановилась, но руку не убрала.

Себастьян расстегнул пояс и снял влажные брюки. Он не отводил от меня гипнотических глаз и, нависнув надо мной, лег сверху.

Голова кружилась от счастья, и я боялась прикрыть глаза. С первой нашей встречи я испытывала сильную потребность смотреть лишь на него. Мечтала быть только с ним и – о, счастье! – эта мечта вот-вот исполнится.

Кажется, я готова потерять сознание от нахлынувшей чувственности и предвкушения.

– Зоя… – прошептал Себастьян и нежно, томительно-медленно, коснулся моих губ. – Я люблю тебя, малышка!

Не сдержав стон, я ответила на его поцелуй. Обхватила шею руками и притянула его так близко, насколько это позволяло пространство кровати. Он стал целовать мои щеки, подбородок, шею и одновременно развязывал пояс халата. Секунда и он, раздвинув полы, приподнялся, чтобы снова обнажить меня.

– Моя совершенная! – восторженно твердил он.

Я погладила его по лицу и спустилась ниже, проводя по груди и животу:

– Мой совершенный…

В ответ он опять поцеловал меня. Я ответила ему и больше не смогла бороться с жаждой прикоснуться его. Я утонула в буйстве собственных плотских желаний, которые сдерживала долгие дни и ночи. Приподнявшись с подушек, я позволила ему отклониться назад.

– Что, малышка? – его голос охрип от страсти, а брови сдвинулись от переживания.

Но я села в кровати, и он оказался у меня на коленках. Не говоря ни слова, я коснулась губами его подбородка и не спеша принялась исследовать кожу его шеи, ямочек на ключицах, груди…

О, как же он приятен! Мой мужчина. Мой любимый. Мой Себастьян Эскалант.

– Малышка! Я… я сейчас умру! – выдохнул он и швырнул меня обратно на спину.

Он вновь возвышался надо мной и, прочитав неприкрытое сожаление в моих глазах, хищно улыбнулся:

– Моя волчица!

Теперь он целовал мою кожу, не пропуская ни единого миллиметра. Его губы и язык скользили по шее, груди, животу… Он пробовал меня на вкус, вдыхал меня и делал зависимой от своих ласк.

Я не могла дышать так часто, как того требовали легкие. Я не могла думать и слышать. Я могла лишь чувствовать. Прикосновения его рук и губ, трепет его выдоха и жар его тела.

Моя жизнь только сейчас доказала мне свою реальность. А Себастьян доказывал мне, что попробовав его близость, я уже не смогу отказаться от него. Как же он оправдано уверен в себе!

Я – его рабыня. Я – его поклонница. Я – его любовь.

Себастьян умело посвящал меня в науку близости. Я впитывала его наставления, которые заключались в получении наслаждения. Мое тело выгнулась дугой, а из горла вырвался громкий и протяжный стон.

Открыв глаза, я увидела его лицо совсем близко. Себастьян был серьезен и суров. Его глаза стали совсем черными, а дыхание – шумное и частое.

– Зоя… я больше не могу терпеть! – хрипел он с нотками муки в голосе.

– Я – твоя, Себастьян! – поклялась я ему. – Зачем же ты терпишь?

И он сорвался. С тихим стоном он стал доказывать мне, что я действительно принадлежу ему. Сначала медленно, испуская тяжелые выдохи, целуя мои волосы, глаза, губы, шею и унося меня на волнах собственного моря.

– Моя… Моя… Моя!

Те самые черты, которые меня неустанно вдохновляли и влюбляли, сейчас обрели свою истинную, умопомрачительную силу. Настоящий, благородный, сильный и суровый Себастьян Эскалант. Я видела его мощь и силу. Я ощущала, как он покорял меня. Я пропитывалась его чувствами и понимала, что теперь обрела лучшее в своей жизни.

Я обрела Себастьяна Эскаланта.

Глава 45 Мы – вечность

Каждый живущий в этом мире должен привыкать к потерям. Учиться отпускать их легко и безжалостно. Увы, на то чтобы освоить такую науку может уйти вся жизнь. Вот я, например, уже имею практику, но теорию еще не освоила. Неприятно, когда утрачиваешь что-то материальное. Обидно, когда лишаешься какого-то умения. Невыносимо больно, когда теряешь близкого человека.

Моя жизнь переплелась с испытаниями и потерями. На протяжении немногих лет я лишалась всего по немного. Но утратив родных, я почти умерла.

Мечты приходят к нам, чтобы сгладить боль от утрат. Моя душа уединялась, отрекаясь от дружбы и любви до того дня, как в моей руке оказался загадочный конверт с приглашением в барселонскою школу искусств. Я поехала за мечтой и все изменилось. Прошлое, настоящее и будущее – все скомкалось и превратилось в исписанные страницы чужого дневника.

Спустя семь месяцев моей барселонской жизни, я могла точно назвать день и час, когда все обратилось вспять. Это был тихий, теплый каталонский вечер, в кофейни после похода в кино…