Жизнь

Стараясь не возвращаться во вчерашний день, я вышел из незнакомой комнаты и сразу же узнал коридор второго этажа того самого городского особняка родителей, в котором когда-то жила моя Зоя.

Острая боль пронзила в области груди, и я схватился за дверной косяк, чтобы удержаться на ногах.

Я все помнил. Абсолютно все. Ее глаза и волосы. Ее милую улыбку и нежный голос. Ее губы, пальцы, кожу… Ее мертвую холодность. Ее вытекшую кровь. Ее мертвый взгляд.

Моя любовь, в которой заключалась моя жизнь. Вчера я не отомстил за тебя, малышка. Но я исправлюсь.

Обещаю. Нет, я клянусь!

– Себ? – встревоженный голос брата, прозвучал со стороны нижнего лестничного проема.

Он вывел меня из эмоционального и мучительного транса. Я выпрямился.

– Доброе утро, брат!

Через секунду я уже смотрел на лицо Виктора, который явно насторожено, изучал своего безумного родственника. Понятное дело, он гадал: насколько же я психически нестабилен?

Вдруг он схватил меня за плечи и сжал в объятиях, словно я вернулся из долгого путешествия или изгнания. Я не ответил ему тем же и просто ждал, когда он прекратит неуместное проявление нежности.

– Что я здесь делаю? – он отстранился, и я перешел к делу.

Виктор нервно выдохнул и сунул ладони в карманы.

– Пойдем, выпьем кофе и поговорим. Мы все ждали твоего пробуждения в кабинете отца.

Я машинально двинулся вслед за ним, пытаясь не обращать внимания на чувство, будто ноги превратились в свинцовые колодки.

– Мы все? – уточнил я.

Виктор и я спустились по лестнице и замерли у двери, ведущей в кабинет нашего отца.

– Сейчас все увидишь, – напряженно улыбнулся мой младший брат и, открыв дверь, пропустил меня вперед.

Мужские голоса стихли в тот же миг. Я замер на пороге, глядя на присутствующих. Отец сидел за столом. Гаспар – напротив него, в кресле, капитан Мортис, стоял у окна в компании Хоакина и Ксавьера. Все посмотрели на меня как по беззвучной команде, оценивая и даже прогнозируя мои поступки.

– Как-то я отвык от такой одежды, – неловко пробормотал я, поправляя ворот рубашки, после традиционного приветствия.

– Теперь у вас есть повод привыкнуть снова, – сообщил суровый детектив, и протянул мне какие-то бумаги. – Этот документ подтверждает снятие с вас всех обвинений. По факту вчерашнего покушения обвинения так и не были выдвинуты. Также я хочу от лица всего отдела Интерпола и полиции Испании принести вам свои извинения за причиненный ущерб вашему здоровью и репутации. Публичное заявление было сделано тридцать минут назад в прямом эфире, которое транслировали все масс-медийные каналы страны.

Я ничего не понимал. Уверенность в том, что я все-таки сплю, набирала свои обороты. Глядя на строгого детектива, я взял пару листов бумаги, которые пестрели юридическими терминами и мокрыми печатями с размашистыми подписями.

– Что?..– тупо спросил я, ища поддержки в лицах присутствующих.

– Присядь, сынок, – мягко попросил отец. – Мы должны тебе все объяснить.

Будто в эмоциональной невесомости, я покорно сел в кресло напротив родных и знакомых лиц.

Я ждал их исповедь. Ибо глядя в их глаза, я видел только раскаянье и сочувствие. Осталось лишь выяснить: за что им так стыдно.

– Брат, – начал Виктор, и я дернул головой в его сторону. – Я прошу тебя выслушать меня до конца и попытаться понять.

– Не тяни! – потребовал я, сжав пальцы на подлокотниках кресла.

– Ты жил в неведение последние четыре месяца, – быстро заговорил он, когда остальные, будто поникшие от угнетающего чувства вины, опустили взгляды. – Рамон Солер в своей книге зашифровал послание. Оно помогло нам выйти на основного преступника и раскрыть дело, которому больше двадцати лет

– Кто же он? – севшим голосом спросил я, отчаянно желая знать.

– Бывший король, Фердинанд Третий Арагосса…

Я слушал рассказ брата, который освещал помыслы жадного до власти правителя, чувствуя, как внутри начинает бурлить встревоженный океан ярости и гнева. Узнав, наконец, кто подослал ко мне Сезара и зачем убили всю семью Солер, я хотел знать их нынешнее местоположение.

– Фердинад и Сезар под арестом, – деловито отвечал Мортис. – Ведется формальное следствие, но их признания мы уже получили. Действующий король Испании был вынужден подписать отказ от престола. Принято решение о создании временного правительства страны и через шесть месяцев будет назначен новый монарх из династии Экелеро. Разумеется, если ваша семья решит бороться за престол, то это постановление будет пересмотрено…

– Что?.. – ошеломленно выдал я, не веря в реальность его заявления.

Из психушки на трон?!

– Кстати, все ваше имущество вернулось в распоряжение семьи Эскалант, – невозмутимо продолжал детектив. – За фальсификацию документов и принуждение к подписанию распоряжений также вынесены обвинения.

Молча кивнув, я даже не пытался скрыть разочарование от жажды кровавой расправы, которую не утолить. Я желал их смерти. Возвращение денег и публичное признание вины этих подонков – мне недостаточно.

– Себ, – привлекая мой взгляд на себя, произнес Виктор. – Брат… я должен тебе кое-что сказать. Очень важное. То, что важнее всего остального.

Мое дыхание замерзло от напряжения, которое уверенно покрывало льдом все внутри.

– В том коттедже, – начал он, не отводя от меня глаз, в отличие от остальных. – Бенедикт Раблес работал на нас.

Я вздрогнул. Он назвал имя предателя, который приложил руки, чтобы погубить ее и меня.

– Я внедрил своих людей к каждому из нашего круга. Ты знаешь, что после удавшегося покушения на Циско Эмпе, все, кто продолжал общение с нами, вошли в зону риска. Каждому захотелось обезопасить себя и нанять первоклассных телохранителей. Ксавьер, Хоакин, ты и… Сезар доверились моим людям, не зная этого.

Мое тело превратилось в камень. Я утратил способность мыслить. Я мог только слушать, впитывая звучащие слова в сознание, как губка, ссохшаяся за месяцы.

– Раблес умело внедрился к Сезару и подменил пули в револьвере на холостые. Мы поняли, кто он, после взрыва в доме Солер. Но осознав, что за ним стоит более сильный преступник, решили идти до конца. Зоя тоже была в неведенье. Она, сама того не зная, помогала нам незапланированными действиями. Нам пришлось разыграть этот жуткий спектакль, импровизируя. Гримм и спецэффект, дающий реалистичную рану, создал Хоакин с помощью своих друзей в киноиндустрии. Пока вы оба были без сознания, Раблес все подготовил…

Руки уперлись в подлокотники, приподнимая меня с кресла. Очень медленно мозг продолжал всасывать его слова. Казалось, они клеймили мою кожу, проникая под нее.

– Он ввел Зое инъекцию с миорелаксантами, которая замедлила сердцебиение и дыхание. За это – спасибо Гаспару. Сезар торжествовал, думая, что его верный помощник добивал Зою. Он был уверен, что она умерла. Как и ты, брат.

Я встал на ноги, продолжая внимать рассказу брата. Я не мог дышать от комка неизведанной силы чувств, которые готовы были разорвать меня.