Жизненный путь Христиана Раковского. Европеизм и большевизм: неоконченная дуэль

Узнав о тайных переговорах по каким-то своим каналам, в Дувр примчался популярный советский журналист Михаил Кольцов. Побеседовать с дипломатами ему не удалось, но он запечатлел на фотографии их прогулку по берегу моря. [694]

Переговоры в Дувре способствовали выяснению ряда важных вопросов и ускорению дипломатического признания СССР Францией. Действительно, всего лишь через неделю, 28 октября, глава французского правительства Э. Эррио направил А. И. Рыкову – председателю Совнаркома СССР – телеграмму о признании СССР де-юре. Изучение ее текста показывает, что все предложения, внесенные Х. Г. Раковским в Дувре, были в нее включены. [695]

694

Огонек. 1924. № 46. С. 3.

695

Известия. 1924. 29 октября.

Вполне закономерным был тот факт, что первым официальным контактом в Париже после восстановления дипломатических отношений был визит во французскую столицу советского полпреда в Лондоне. Он прибыл туда 4 ноября и в этот же день был принят Эррио. Раковский сообщил о согласии советской стороны на назначение Ж. Эрбетта французским послом в Москве, а Эррио – о готовности французской стороны принять в качестве посла Л. Б. Красина. В беседе с корреспондентом газеты «Пти паризьен» Раковский приветствовал назначение Эрбетта как сторонника нормализации отношений и выразил уверенность, что почва для соглашения будет найдена по всем спорным вопросам.

В следующие два дня продолжались встречи во французской столице. 6 ноября Раковский посетил Общество франко-советской дружбы, где был принят видными учеными П. Ланжевеном и В. Бошем. В беседе с ними вспоминались молодые годы во Франции, работа сельским врачом. В тот же день Раковский посетил здание бывшего русского посольства на улице Гренель, где официально вступил во владение им в качестве представителя СССР. Он обошел все помещения посольства, подробно расспросил о здании. На чердаке была обнаружена неожиданная находка – серебряные изделия, оцененные в 5 млн франков.

После установления франко-советских дипломатических отношений, когда послом в Париже стал Л. Б. Красин, активность Раковского на этом направлении существенно ослабела. Но он сохранял внимание к стране. На протяжении следующего года Раковский несколько раз бывал в Париже. Уже в середине декабря 1924 г. он встретился здесь с Красиным для решения ряда вопросов советской внешней торговли. [696]

Раковский посетил Париж и в октябре 1925 г. во время отпуска. Небезынтересно отметить, что эта поездка была предпринята по решению Политбюро – «для ознакомления о настроениях французских правительственных кругов». [697] В Париже он вновь неофициально встретился с А. де Монзи. В дневнике Христиана Георгиевича появилась запись: «Де Монзи остается все-таки единственным человеком, который не только заинтересован в решении этого вопроса (достижении компромисса по проблемам французских интересов в СССР. – Авт.), но и является достаточно влиятельным, чтобы бороться против инерции чиновников и против нерешительности Пенлеве (он в это время возглавлял французское правительство, сменив Эррио. – Авт.) и чисто ростовщическо-финансового уклона Кайо. [698] У него также громадные связи во французской печати». [699]

696

РГАЭ. Ф. 413. Оп. 2. Ед. хр. 1819. Л. 2–3.

697

РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 2. Ед. хр. 523. Л. 3.

698

Пенлеве Поль – французский математик и политический деятель, иностранный член АН СССР, деятель Радикальной партии. Кайо Жозеф – деятель Радикальной партии, неоднократно являвшийся министром финансов Франции.

699

РГАЭ. Ф. 413. Оп. 2. Ед. хр. 2001. Л. 156.

Так вырисовывалась роль Х. Г. Раковского во франко-советских отношениях до того момента, когда он был назначен полномочным представителем СССР во Франции.

6. Вступление в новую должность и переговоры о долгах и кредитах

Известие о назначении Х. Г. Раковского на должность полпреда распространилось во французской столице за несколько дней до официального решения. Оно совпало с приездом Раковского в Париж по дороге в Лондон. Русская просоветская возвращенческая газета, выходившая в Париже, под заголовком «Л. Б. Красина заменит в Париже Х. Г. Раковский» сообщила, что он должен прибыть 28 октября, а в этот день опубликовала несколько соответствующих материалов, портрет Раковского в качестве руководителя переговоров о признании СССР Францией и его краткую биографию, которая заканчивалась словами: «Х. Г. Раковский хорошо знает Францию. Он долго здесь жил и здесь же получил высшее образование». [700]

700

Парижский вестник. 1925. 27, 28 октября.

28 октября Х. Г. Раковский был торжественно встречен французскими официальными лицами, сотрудниками советских учреждений и, как сообщала печать, в отличие от обычных казенных информаций такого рода, «личными знакомыми». В этот же день он был принят министром иностранных дел Аристидом Брианом. [701] Почти вся французская печать отметила дружеский характер встречи, а некоторые газеты подчеркнули, что Раковский многие годы провел во Франции. [702]

701

Известия. 1925. 30 октября.

702

Там же. 31 октября.

30 октября по случаю первой годовщины восстановления франко-советских отношений Раковский дал прием, на котором присутствовали министр общественных работ де Монзи, министр народного просвещения И. Дельбос. Раковский и его старый знакомый де Монзи обменялись речами. Советский полпред обратился со словами благодарности к Эррио, Пенлеве, де Монзи и другим французским политическим деятелям, которые смело и авторитетно выступили за сближение с СССР. Умиротворение Европы невозможно без участия СССР в решении всех международных проблем, сказал он и выразил надежду, что следующая годовщина ознаменуется реальным экономическим и политическим сближением Франции и СССР.

Назавтра Раковский выехал в Лондон, как сообщили газеты, «для ликвидации всех дел» с тем, чтобы в середине ноября вступить в исполнение обязанностей полпреда. [703]

14 ноября Х. Г. Раковский действительно прибыл к новому месту работы. Он стал главой советского представительства в Париже в тот момент, который высшие советские иерархи стремились максимально использовать для решения проблемы русского долга и французской частной собственности в России, пока еще у власти держалось чувствовавшее себя очень непрочно правительство Левого блока во главе с П. Пенлеве. Эти расчеты откровенно выразил Чичерин в секретном письме Сталину от 31 октября 1925 г., где, в частности, говорилось: «Есть все основания полагать, что левое министерство Пенлеве при тяжелом финансовом положении Франции скоро уступит место министерству республиканской концентрации с Брианом или Лушером, [704] при котором непосредственно у власти станут крупная промышленность и банки. У власти будут тогда те элементы, которые не допустят разрешения вопроса о наших долгах без вопроса о бывшей французской частной собственности. Министерство Пенлеве хочет разрешить вопрос только о наших государственных долгах без вопроса о частной собственности, в такой форме задача разрешима… Итак, надо поспешить покончить с вопросом о долгах теперь при Пенлеве». [705] Это письмо, между прочим, еще раз проливает свет на то, насколько высоко в кругах Наркоминдела ценили качества Х. Г. Раковского как дипломата, ибо именно ему предстояло прежде всего осуществлять поставленную задачу.

703

Парижский вестник. 1925. 31 октября, 1 ноября.

704

Лушер Луи занимал ряд министерских постов. Был министром освобожденных районов в 1921 г., министром торговли во втором кабинете Пуанкаре и правительстве Эррио, министром финансов у Бриана.

705

РГАЭ. Ф. 413. Оп. 2. Ед. хр. 2001. Л. 191.

10 декабря полпред вручил в Елисейском дворце верительную грамоту президенту Французской Республики Г. Дюмергу. В отличие от официальной аккредитации в Великобритании, проведенной незаметно, на этот раз Раковскому были оказаны все традиционные почести: ему был подан президентский экипаж с почетным караулом, встречал его комендант дворца, полностью был соблюден «сценарий» проводов. [706] Это была демонстрация серьезных намерений правительства Левого блока развивать всесторонние отношения с СССР.

706

Известия. 1925. 12 декабря.

В этот же день Х. Г. Раковский дал несколько интервью корреспондентам ряда газет, в которых в разных аспектах рассматривались проблемы международной политики и особенности советско-французских отношений. Через представителя газеты «Пти паризьен» дипломат дал понять официальным кругам, каковы будут его установки в вопросе о долгах. Война, революция, интервенция превратили его из чисто финансового в политический и психологический; разрешить его невозможно, если не будут приняты во внимание те изменения, которые пришлось бы внести даже царскому правительству, если бы оно оставалось у власти; вопрос о долгах неразрывно связан с вопросом о долгосрочном кредите Франции Советскому Союзу. [707] «Юманите» отмечала заявления дипломата, что без СССР и против него немыслимы ни мир, ни экономическое восстановление Европы. [708] Во всех интервью указывалось, что франко-советские отношения приобретают благоприятный оборот.

707

Petit Parisien. 1925. 12 decembre.

708

L’Humanit'e. 1925. 12 decembre.

Текущая работа в советском полпредстве во Франции при огромном интересе к этой стране стала для Х. Г. Раковского все же значительно обыденнее и менее интересной, нежели работа в Великобритании. Менее весомым был дипломатический состав представительства. В него входили советник Ж. Давтян, первый секретарь Н. Тихменев, вторые секретари Г. Еланский, А. Аросев (позже он станет председателем Всесоюзного общества культурных связей с заграницей) и С. Пирумов, атташе М. Особовский и др.

Торговым представителем во Франции являлся П. Г. (Буду) Мдивани. [709] Старый грузинский революционер, а затем советский государственный деятель, он в 1922 г. был вместе с Раковским одним из наиболее упорных оппонентов Сталина по вопросу о характере государственного объединения советских республик. Можно полагать, что Мдивани был единственным доверенным лицом, политическим единомышленником Раковского во всей советской колонии в Париже.

709

АВП РФ. Ф. 197. Оп. 3. Ед. хр. 1. П. 3. Л. 117.