Жизнеописания прославленных куртизанок разных стран и народов мира

Без всякого сомнения гетеры избегали в большинстве случаев тех мер, которые были прилагаемы к диктериадам.

Вот между прочим портрет, нарисованный Дюфуром в его Истории проституции, тех великих блудниц, которые в Афинах занимали славные места проституток:

«Гетеры имели громадные преимущества над замужними женщинами. Правда, они являлись на известном расстоянии на религиозных церемониях, они не разделяли участия в жертвоприношениях, они не давали пиров для граждан, но зато сколько нежных и сладостных пиров давали они ради суетности женщин.

Вот, что мы смогли собрать, из тех сведений, которые относятся до Греческой проституции, до ее нравов и обычаев, до ее начала и развития. Эти замечания мы прямо взяли из сочинения Дюфура о проституции в античном мире и теперь для большего ознакомления с, блудницами древнего мира в Греции мы расскажем историю Фрины.

Фрина

Фрина на празднике Посейдона. Художник Г.И.Семирадский

Фрина, Аспазия, Лаиса, Глицерия, Ламха, Миррина, Леонтия, Сафо, Каликсена, Вакха, – в истории насчитываются мириады подобных женщин, среди которых историку остается только выбирать только портреты знаменитых греческих куртизанок, которые сделали из своего постыдного ремесла такой промысел, который был уважаем в античное время.

Не имея возможности говорить обо всех, мы скажем об одной из самых знаменитых (Фрине) – о той, которая на свои собственные деньги, доставленные ей ее поцелуями, предложила построить город Фивы, разрушенный македонскими войсками.

Целый город значит побольше, чем пирамида Родопы! Однако ей отказали в её предложении, быть может потому, что она постановила условием, чтоб на главных воротах новых Фив было выбито следующее изречение:

«Разрушены Александром и построены Фриной».

Фрина родилась за 328 лет до P.X. в Беотии т. е, в центральной Греции. Кто был ее отец – неизвестно. Мать ее жила продажей каперсов. Как Фрина решилась или скорее возымела идею отдаться культу Венеры стоит того, чтобы быть рассказанным.

Ей было тогда 16 лет; она уже была очен красива, но никто еще не говорил ей об этом.

В один из жарких летних дней, когда она купалась в обществе молодых девушек ее лет в прозрачных водах небольшого озера, находившаяся в деревне Феспи, один незнакомый молодой человек просил ее поговорить с ней по секрету.

Он был молод и по-видимому честен. Фрина без всякого колебания согласилась на его желание.

– Ступайте, – сказала она своим подругам, – я вас догоню.

Она осталась одна с незнакомцем.

– Дорогая Фрина! – сказал он ей.

– Вы знаете мое имя? – с удивлением сказала она.

– Да, я раз двадцать слышал как называли тебя твои товарки.

– Где же?

– А когда ты купалась.

– Когда я купалась? Но где ж ты был?

– Я был скрыт под теми кустами, где ты и твои подруги оставляли свои одежды.

Фрина отвернула свое лицо, покрасневшее от стыда. Молодой человек преследовал ее страстным возгласом:

– Не обвиняй богов за то, что они позволили очам моим, подивиться такой обольстительной красоте! Напротив! благодари их за то счастье, не зная которого я был восхищен!. Я хочу возблагодарить тебя добрым советом, Фрина! Ты прекрасна, прекраснее всех красавиц, прекрасна такой красотой, которая для тебя будет источником богатства и почестей, ты мне можешь поверить. Я называюсь Эвтиклесом, я поэт, а поэты читают в будущем!.. Но не в этой печальной стране ты достигнешь назначенного тебе высокого назначения… Для этого ты должна, немедля, завтра же. вечером отравиться в Афины, в пристанище всяческой славы, всяческого богатства и всяческого сладострастия.

– Э! э! – возразила Фрина несколько насмешливо,– уж не поэт ли Эвтиклес доставит мне почести и богатства?

Эвтиклес меланхолически улыбнулся.

– Нет, – возразил он,– я беден: я могу тебе доставить только наслаждение.

Если бы Фрина была более опытна, она бы ответила; но она была еще совершенно невинна, однако по инстинкту, глядя на прелестную голову поэта, подумала о нем.

И в то же время слова Эвтиклеса ее поразили, и после небольшого молчания она сказала:

– Да ведь я не знаю ни кого в Афинах, к чему же я приду в этот город! (если только приеду в него) И к кому обращусь я в нем?

Эвтиклес быстро написал, несколько слов на табличках, которые отдал Фрине.

– Ты придешь сюда, – ответил он,– твой путеводитель и твой покровитель будут там же.

И она громко прочла слова: «Порт Керамик».

– Что это такое Керамик? – спросила она.

– Предместье Афин, где назначаются любовные свидания.

– А когда мне нужно быть там?

Поэт думал несколько секунд.

– Через неделю, день в день.

– А этого путеводителя– защитника ты знаешь.

Эвтиклес вздохнул.

– Диниас, мой господин.

– Он молод?

– Да.

– Любезен?

– Да.

– Богат?

– Да.

– И ты думаешь, что он меня полюбит?

– Я уверен.

Снова наступило молчание.

– А ты? – прошептала Фрина, подавая руку поэту. – Разве мы с тобой не встретимся?

Он запечатлел долгий поцелуй на этой руке и вперил в ее улыбающиеся глаза благодарный взгляд, проговорив:

– Да, моя милая Фрина, мы увидимся. – И быстро удалился.

Афинские вельможи имели при себе юношей, – в большинстве случаев поэтов, обязанность которых состояла в добыче любви. И эта обязанность не имела в то время в себе ничего постыдного и позорного. Обожатели сладострастия, греки находили совершенно естественным, что те, которые умели рисовать его, могли и доставлять оное.

Диниас, господин Эвтиклеса, один из самых богатых вельмож Афин, скучал; уже давно красота самых прелестных гетер Акрополиса не была для него тайной. Ради рассеяния он испробовал наслаждение с дектериадами т. е.. с самым низшим классом проституток; однажды вечером в сопровождении не– скольких своих друзей он отправился в один из самых постыдных предместий Катополиса, где матросы бесчинствовали с публичными женщинами самого низшего разряда.

Ничто его не заняло.

Он пришел в отчаяние! И он был прав: обладая громадным богатством, он не находил женщины, которая могла бы ему понравиться.