Жнец. Книга девятая

Но даже так был тот, кто все же выделялся на общем фоне послов других государств, с которыми было согласовано мое прибытие в их страны для оказания помощи с Рифтами. Представитель Японской империи, низенький старичок с длинными белыми усами. Он не только выразил надобность в моей помощи, но и сообщил, что в качестве жеста, располагающего к сотрудничеству, японский император сделал мне подарок, который сразу был отправлен в мое поместье. Однако сообщать, что же это, старичок не стал, с улыбкой сказав, что я сам узнаю, когда вернусь домой.

— Японцы славятся своими мечами, так что скорее всего это будет какая-нибудь катана, выкованная японским мастером, — сделала предположение Оксана, когда старичок удалился.

Моя невеста гораздо лучше разбиралась в других государствах, нежели я, что, впрочем, совсем неудивительно, ведь я из иного мира со своей историей, а времени на разбор местных стран у меня не было.

— Если это так, то отдам клинок на экспертизу нашим кузнецам. И коль японцы в самом деле мастера, то Олаф и Рунор смогут почерпнуть много чего полезного даже от простого взгляда на меч, — отвечал я. — Возможно, в будущем удастся познакомить их с каким-нибудь мастером из Японской империи. Так скажем, для обмена опытом.

— Это, конечно, интересно все, но пошли дальше танцевать! — потянула меня девушка. — Поток иностранцев кончился, можно немного расслабиться.

Во время очередного круга, в течение которого мы решили помолчать, ради интереса сканировал окружающие меня души на наличие знакомых. И такие нашлись, а мне прям засвербело, чтобы подойти поздороваться, ведь наше общение обещает быть весьма интересным. Поэтому стоило музыке начать утихать, знаменуя окончание танца, я, коротко объяснив ситуацию Оксане, повел ее в точку моего интереса.

И вот, спустя недолгие пару минут, в течение которых мы лавировали между группами аристократов, а также останавливались, чтобы перекинуться любезностями с гостями, мы дошли до заинтересовавшей меня группы людей.

В компании незнакомого мне солидного мужчины, чьих волос уже коснулась седина, стояли граф Сахаров и граф Курчатов. Они о чем-то весело беседовали, поэтому я устремился подойти ближе, чтобы немного омрачить их приподнятое настроение своим присутствием.

— Какие люди! — воскликнул я, обращая на себя внимание. — Это же мои злейшие враги.

— Оставьте, Александр Петрович, — отмахнулся Курчатов, убрав улыбку со своего лица. — То, что между нами развязана война, не делает нас злейшими врагами.

— Согласен со своим другом, — вторил ему Сахаров. — Естественный ход вещей. Сильный пожирает слабого. Какой-либо лично неприязни с нашей стороны к вам нет.

— Какие-то вы больно любезные с этим молодым человеком. Не похоже на вас, господа, — с подозрением заметил мужчина, бывший в компании двух графов. — Александр Петрович, я весьма о вас наслышан, поэтому позвольте представиться мне. Князь Разумовский Андрей Кириллович.

— Приятно познакомиться, Андрей Кириллович, — пожал протянутую руку князя. — А любезность со стороны ваших собеседников я могу объяснить тем, что сын одного из них в данный момент времени находится у меня в плену.

— Это правда? — подняв бровь, спросил Разумовский.

— К сожалению, это так, — несмотря на то, что душа Сахарова неистово трепетала, сам он внешне сохранял спокойствие. — Однако, смею заметить, что наша, как вы выразились, любезность не обусловлена попаданием моего сына в плен. Мы считаем, что столь прекрасный вечер не стоит омрачать пустым содроганием воздуха.

— Интересненько, — задумчиво протянул князь. — Я, конечно, был в курсе того, что два отряда, посланных вами на штурм поместья Рода Александра Петровича, разбили. Но вот весть о пленении вашего сына до меня не дошла, — Разумовский перевел взгляд на меня. — Не буду лукавить, Александр Петрович, я полагал, что война между вами и Родами моих знакомых не продлится и недели.

— А о том, что столичные земли вновь под моим контролем, вы, Андрей Кириллович, в курсе? Или ваши знакомые и об этом умолчали? — красноречивый взгляд, которым Разумовский посмотрел на двух графов, явно показывал, что в курсе он не был.

— Александр Петрович, вы подошли к нам позлорадствовать? — не выдержав падения своей репутации в глазах князя, с раздражением спросил Курчатов.

— Честно признаться, не без этого, — усмехнулся я. — Тем не менее, я полагал, что у вас появились какие-либо предложения насчёт остановки вооруженного конфликта между нами?

— На самом деле есть, — сказал Сахаров, на что я с любопытством на него взглянул. — Вы отпускаете из плена наших людей, включая моего сына, а также покидаете столичные земли. Со своей стороны, мы готовы обещать, что война тут же будет остановлена.

— Что ж, тогда еще повоюем, — наигранно вздохнул я. — Может, возьмете в свой союз Миссурийского? Что-то он притих в последнее время: ко мне не суется, с экранов телевизора пропал.

— Увольте, Александр Петрович! — внезапно резко ответил Курчатов. — О формировании союза с человеком, который не брезгует нападением на людей, что борются с иномирной заразой, не может идти и речи.

— Мы каждый день получаем отчеты о походах ваших людей в Рифты, добычу из которых вы вывозите грузовиками. Она весьма сладка, но мы не можем позволить себе того, чтобы на них напасть, — поддерживал слова своего союзника Сахаров. — И готов вас заверить, Александр Петрович, что так будет и впредь.

— Занятненько, — выразил свое мнение князь Разумовский. — Теперь вам Александр Петрович, как истинному аристократу, необходимо парировать благородство своих противников.

Курчатов и Сахаров натянули едва заметные ухмылки на свои лица, не зная того, что мне есть, что им противопоставить:

— В таком случае, готов пообещать, что пленники доживут до окончания войны и условия их содержания будут вполне комфортными, — произнес я. — Это будет весьма достойно с моей стороны после того, каким образом поступили господа с моими гвардейцами, пока я лежал в коме, — лица Сахарова и Курчатова моментально дрогнули. — Верно? Или мне стоит пояснить для Андрея Кирилловича о том, в каком состоянии они были?

— Не стоит, Александр Петрович, — пресек мои слова Курчатов. — Вы правы: ваш поступок весьма достоен.

— Что ж, в таком случае… — я прервался, потому как почувствовал что-то странное.

— Чего замерли, Александр Петрович? — удивленно спросил Разумовский. — Вы…

— Тихо! — приказал я, заставляя князя вытаращить на меня глаза.

Прислушиваясь, я понял, что это мне напоминает. Поняла и Кей:

«Саша, это…»

«Знаю, нам следует посмотреть», — ответил я демонице мыслеречью и обернулся спиной к своим собеседникам: — Господа, рекомендую вам убраться подальше от императорского дворца, если не собираетесь принимать участие в грядущей бойне.