Жнец
Шрифт:
Он замолчал, очевидно перебарывая эмоции, и заговорил снова, уже спокойнее.
— По официальной политике Игры, всё, что касается создания миров или существ, держится в строгой тайне, чтобы игроки заранее не узнали, что их ждёт. Поэтому на дизайнерских курсах учат только основам, и я пытался сам понять, что к чему.
— Я вижу. — Ястреб смотрел на потолок.
Я тоже взглянула вверх и с изумлением увидела, что и потолок увешан листочками. Теперь понятно, почему Натан никогда не жаловался
— Ты уже подавал заявление в Игротехники? — спросил Ястреб.
— Ага, — мрачно ответил Натан. — Кандидаты проходят тесты за несколько месяцев до вступления в Игру. Меня вызвали до того, как вступил в силу билль Либрука Эштона. Я получил очень высокий балл по тесту технических способностей, и по тесту оценки личности оказался чрезвычайно подходящим, поэтому прошёл этап отбора заявок.
Ястреб подошёл к одной из стен, изучая листок, затем второй и третий. Я воспользовалась шансом, вытащила телефон и украдкой проверила сообщения.
Их было два. Первое — официальное известие о смерти отца. Там говорилось, что меня, как его наследницу, уведомят о похоронах в должное время.
Второе сообщение пришло от девушки из соседней комнаты. От мамы ничего. Как же глупо было надеяться. Мама избегала всего неприятного, а что могло быть хуже смерти папы.
Я машинально открыла сообщение соседки, ожидая приглашения перекусить вместе, и потрясённо прочла: “Убирайся отсюда, пока мы не вышвырнули тебя силой”.
Откуда она могла узнать о допросе по гибели Авалона? Но потом я вспомнила парня, который видел, как меня тащил дроид Едзакона. Небось, догадался, что причиной тому взрыв, рассказал всем детям по соседству, и новость моментально разлетелась по блоку и дальше.
Я была не так уж хорошо знакома с детьми моего блока. Все настоящие друзья остались на медицинских курсах, так что соседи вполне естественно решили избавиться от меня. И неважно, виновата я или нет. Они боялись, что даже жить со мной в одном коридоре и здороваться, проходя мимо, опасно, вдруг их тоже потащат на допрос в Едзакон как сообщников.
Я прикусила губу. По возвращению в комнату мне придётся упаковать вещи и съехать. А ещё через пару дней я окажусь безработной.
— Уверен, у тебя большие шансы быть принятым в Игротехники, Натан, — заговорил Ястреб. — Ты очень одарён, если самостоятельно так много понял о созданиях Игры, которых видел только в записи событий.
— Да, но… — Натан замолчал, секунду поколебался, и его лицо приобрело отчаянное выражение “пан либо пропал”. Я поняла, что он собирается объяснить проблему с нашими Игровыми записями и попросить у Ястреба заступничества.
Мои руки непроизвольно сжались. Я ненавидела саму идею умолять кого-то о помощи, и с нашей стороны крайне нахально требовать что-либо от Игрока-основателя, такого как Ястреб, но это была единственная надежда и для Натана, и для меня. Если бы Ястреб просто добавил несколько слов в наши Игровые записи, скажем, что мы были полезны, это изменило бы всё.
Я
внимательно слушала, как Натан начал говорить, готовая присоединиться с моей собственной просьбой.— Когда нас допрашивал Едзакон, — начал Натан, — это…
— Минутку.
Ястреб повернул голову, чтобы посмотреть в сторону, явно отвлечённый чем-то в Игре. Мучительное ожидание длилось три или четыре минуты, прежде чем он снова заговорил.
— Я только что получил сообщение от группы оставшихся в живых жителей Авалона. Они понимают, что я всё время охочусь за террористом, хотят, чтобы виновного поймали как можно быстрее, но также они высказали пожелание, чтобы я посетил место взрыва от их имени.
Его лицо болезненно искривилось.
— Они не должны были отправлять мне это сообщение. Я слишком увлёкся допросами и расследованиями. Стоило помнить, что моя работа, как представителя игроков, не только ловить подрывника, но и помогать пятидесяти миллиардам потрясённых людей, особенно выжившим на Авалоне, справиться со случившимся.
Ястреб помолчал.
— Теперь в первую очередь мне надо отправиться к месту взрыва. Спасибо, что позволили взглянуть на вашу жизнь.
Мы с Натаном обменялись отчаянными взглядами. Возможность попросить Ястреба о помощи испарилась. Натан повернулся к одному из своих набросков на стене. Со своего места я не могла рассмотреть детали, но судя по тоскливому взгляду, это был оборотень, каким себя представлял в Игре Натан.
— Простые вещи, такие, как звонки родителей своим детям раз в неделю из Игры, показали мне, что я знаю о реальности даже меньше, чем думал, — добавил Ястреб. — Так как я не могу остаться и узнать у вас побольше, вы поедете со мной и будете мне помогать. Хотите?
Мы с Натаном уставились друг на друга, ощущая одновременно недоверие и надежду, и хором сказали:
— Ага!
— Моя работа подразумевает доступ к конфиденциальной информации расследований Едзакона и Игры. Все игровые каналы получили предупреждение, что до официальных объявлений они не должны распространять никакую информацию, так как её получит и подрывник, но я им не верю. Надеюсь, вы понимаете, что всё увиденное и услышанное во время помощи должно храниться в строжайшей тайне.
— Ага! — во второй раз хором ответили мы.
— Тогда договорились. Пошли, — подытожил Ястреб.
Он вышел за дверь, мы с Натаном поспешили следом. Когда мы вернулись на транспортную остановку, наша капсула уже уехала для перевозки других пассажиров, поэтому Ястреб вызвал новую, мы забрались внутрь и сели лицом к нему.
Капсула тронулась.юуюяуы В реальном мире, в отличие от Игры, никто не воскресал. Ничто не могло вернуть моего отца, но теперь я участвовала в охоте на террориста, который его убил. Если охота будет успешной, Ястреб согласится помочь мне и Натану с Игровыми записями, а слово благодарности от Ястреба Непобедимого убедит Приёмную комиссию любого мира принять нас.