Жнец

— Есть. Нашли! Она жива. Ее держат… (они назвали адрес). Это частный дом, коттедж. В доме четверо. Оружия не заметили.

И еще кое-что они мне сообщили — из разговоров этих скотов. И это самое «кое-что» мне сильно не понравилось. Очень сильно не понравилось. Хотя вполне укладывалось в реалии жизни.

Я встал, аккуратно сложил все свое барахло в сумку, переложив его тряпками. Поискового снадобья оставалось еще половина порции — бесы не все использовали в работе. Они как-то особенным образом всасывают снадобье, вроде как след берут, но ровно столько, сколько им нужно для поиска объекта, не больше. Так что всегда часть снадобья остается. По крайней мере до сих пор так было, не знаю, может расход снадобья зависит от расстояния?

Держа сумку в руках вышел из кухни, прошел в прихожую, оставил барахло там. Прошел в зал, кивнул Самохину:

— Можно на пару слов?

Самохин внимательно посмотрел мне в глаза, кивнул, и вышел за мной следом в прихожую, где я и остановился, поджидая.

— Ну что, нашел?! — выдохнул он тихо, и глаза его горели, как у охотящегося волка.

— Нашел — кивнул я, и тут же остановил его — Тихо! Ни слова! Это твой зять.

— Что — мой зять?! — не понял Самохин, замер, и неверяще помотал головой — Да ладно?! Ты что такое говоришь?! Да он любит девочку! Ты что?!

— Он задолжал. А девочка…ведь она приемная ему, так? Дочь у тебя ведь не первый раз замужем? Ребенок от прежнего брака?

Самохин смотрел на меня и мотал головой — нет, нет! И правда — ну как можно поверить в такое?!

— Хочешь, я заставлю его сознаться? — предложил я, и Самохин задумался. Подумав, выдал:

— Нет. Не хочу. Вдруг ты ему внушишь, и он сам себя оговорит! Прости, я должен сам убедиться. Мы возьмем его с собой. Далеко ехать?

— На Рублево-Успенское шоссе. Там есть коттедж, я дам адрес. Она там. С ней четверо.

— Рублево-Успенское? — Самохин замер, прикрыл глаза — Там у Валеры друг живет. Друг детства. Черт! Нет, не могу поверить!

— Я пойду вниз, к машине. Ты собираешь свою бригаду, и мы едем освобождать Настю.

Кивнул Самохину, открыл дверь и пошел к лифту. Через пять минут уже сидел на скамейке возле подъезда, поставив рядом с собой сумку, и размышляя о том, что жизнь иногда гораздо чуднее, чем если бы ее придумал ушлый писатель. И деньги…они всех портят, эти деньги! И ничего не изменилось с самых что ни на есть пещерных времен. Увы…

Вся честнАя компания вышла из дома минут через двадцать. Впереди шел Самохин, мрачный и холодный, как Терминатор, за ним тот мужик, что кривил губы, упоминая об экстрасенсах, замыкал группу еще один из друзей Самохина. Зять шел в центре, растерянный и даже ошеломленный. Похоже, он не понимал, что сейчас происходит.

Загрузились в две машины. Самохин, я, его зять Валера и тот мужик, что шел за Самохиным — в самохинский джип. Остальные — в гелендваген, черный, похожий на катафалк. Нет, так-то мне нравится такая «коляска» — брутальная, комфортабельная, и все такое прочее, но…какой-то он архичный, и слишком уж «пацанский». А я так называемых «пацанов» на дух не переношу. Не люблю я уголовников, каюсь. Шпану всякую. Не верю им. Для профессионального преступника мы все «лохи», которых надо «учить». Корм для волков, животные. А я не люблю, когда меня считают животным.

Уже когда отъехали от дома, Валера достал смартфон и со словами:

— Надо Вале позвонить, узнаю, как она там! — попытался набрать номер. Но сидящий рядом мужик молча забрал у него аппарат, сунул в карман и замер с закрытыми глазами, не обращая внимания на вопли и стенания несчастного Валеры:

— Что это еще такое?! Игорь Владимирович, что за беспредел?! Я должен позвонить Вале!

— Кому ты должен — это мы узнаем чуть позже — мрачно сообщил Самохин, и глядя в салонное зеркало, спросил — Валера, ты всегда был такой мразью? Как я тебя не разглядел?

— Вы, о чем, папа? — растерянно пробормотал Валера, и вдруг взвизгнув, завопил, глядя на меня — Это ты, скотина! Это ты на меня наговорил! Я это так не оставлю! Аферист проклятый! Тварь! Мразь! Пидор!

«Пидора» я ему прощать не собирался, уж очень не люблю, когда разбрасываются такими вот…хмм…определениями, потому заслал Миньку и через секунду Валера уже корчился от боли, держась за живот и завывая, как стая шакалов. Самохин удивленно оглянулся на корчащегося типуса, но я его успокоил:

— Все в порядке, сейчас у него все пройдет. Но если продолжит обзываться — до конца поездки будет корчиться в муках.

Самохин удивленно и даже с некоторой оторопью посмотрел на меня, будто желая спросить — как и что устроил, но я пояснять ничего не стал. Зачем? И что именно? Сказать, что я послал беса во внутренности придурка, и бес ему слегка покрутил кишки? Смешно будет выглядеть, точно. Да и не надо простым людям знать о моих Помощниках.

Мы подъехали к нужному дому уже в сумерках, вернее — практически в темноте. За высоким забором ничего не было видно — есть кто-то в доме, или нет. И как попасть в дом — тоже не ясно. Как-то надо перелезть через забор…а там вон, вижу, стоят видеокамеры. Задействовать зятька? Чтобы позвонил и потребовал его впустить? Так будет видно, что с зятьком приехала целая толпа народа, и явно по грешную душу супостата, укравшего дочь предпринимателя. И тогда что они сделают потом — одному богу известно. А ведь еще может и предупредить гадов! От него точно такое можно ожидать.

Эти мысли промелькнули у меня в голове быстро, практически мгновенно, и прежде чем Самохин успел что-то сказать, я уже озвучил, что нужно сделать:

— Я сейчас полезу через забор, потом открою калитку. И вы войдете.

— Почему ты полезешь? — рассеянно спросил Самохин — А вдруг тебя там встретят?

— Я молодой, шустрый, а вам, ветхим старичкам, трудно лазить по заборам (мужчина на заднем сиденье фыркнул). Задача — потом найти, где находятся жесткие диски, на которые пишется изображение с этих камер, и выдрать их из компов. Чтобы не оставлять следов.

— А с этим что делать? — мужчина пренебрежительно пихнул плечом зятька — Сбежать ведь может, гад!

— С собой его возьмите, когда я открою. Все, я пошел!

Давно не лазил по заборам. Даже и не помню — когда в последний раз лазил. Но ничего, справился. Подпрыгнул, уцепился за край, подтянулся…хоп! И вышел на прямые руки. Силен, собака! Сам себе удивляюсь. Спортсмен! Закинул ногу на забор, аккуратно прицелился, куда спрыгнуть, спрыгнул, стараясь не подвернуть ногу. Очень уж это болезненная штука — подвернутая нога.

Калитка запиралась на стальной засов, так что открыл ее без проблем. И тут же черными тенями практически бесшумно влетели наши мужики. Звуки исходили только от зятька Валеры, который мычал, тряпкой повиснув в руках одного из «боевиков».

В руках остальных, как и в руке Самохина, как-то сами собой оказались пистолеты — не какие-то там заграничные крутые пафосные стволы, а самые что ни на есть родные «макаровы», потертые в некоторых местах до серебристого блеска (фонари во дворе горели достаточно ярко). Видно, что эти пистолеты не являются удлинителями членов, а самый что ни на есть инструментарий, которым можно наводить порядок в народном хозяйстве.