Жорж Милославский. Угнетатель

Разделившись на два отряда и съезжаясь каждый вечер на общую стоянку, в конце концов мы нашли то, чего так опасался Витор. По нашу душу действительно послали отряд. Судя по количеству штандартов на пиках и скромных бандеролей на шлемах, отряд был сильно сводный. Вот только от этого ничуть не менее грозный, я бы сказал, наоборот. Пойманный язык, не вовремя отлучившийся до ветру, пояснил, что король Иманта Георг благословил всех желающих защитить честь королевства и графства Долинол — покарать наглого вторженца дер Приста. При этом был объявлен не карательный поход, а освободительный. То есть до границы королевства. На дальнейшие действия и ответную агрессию король «добро» не давал. А дальше понимай как хочешь. То ли баронам можно идти через границу на свой страх и риск, то ли категорически нельзя. Я думаю, что у каждого барона в голове сложилась собственная картинка. Но в одном благородные господа сойдутся — догнать и ограбить удачливого графа жаждут все. Полезный во всех отношениях язык был с почестями закопан в лесу, а мои бойцы в очередной раз убедились — против людей маскировочные накидки работают!

Хорошо, что телефонной связи тут нет, а курьерская служба налажена в королевстве Имант хреново. Только этим объяснялась фора во времени, позволившая качественно ограбить Долинол. Пока дошел слух о вторжении графа дер Приста, пока он подтвердился, пока выяснили, что там всё по-серьезному… от обожравшегося питона нашей трофейной колонны, ползущего со скоростью улитки, отряд возмездия отделяли двое суток, вернее два дневных перехода. За это время наши не успеют убраться в свои пределы, но еще на какое-то расстояние отползут. И примут бой или на перевале, то есть границе, или уже на землях Мессалии. Это в случае, если каратели перейдут границу. Мой отряд должен сделать что-то, что увеличит отрыв и создаст психологический барьер. Ведь одно дело проскочит границу, догоняя врага, и совсем другое, когда врага уже след простыл, а ты просто устраиваешь рейд по чужим землям.

Что мы можем? Минирование дорог, отравление колодцев и перенос указателей отпадают. Причем с колодцами тема нормальная, но травить нечем. А еще первыми жертвами станут не вояки, а местные крестьяне. И тогда вояки точно не траванутся. Мин в запасе нет, табличек со стрелками тоже, дорогу все без стрелок знают. Дорогу? А вот это вариант! Часть дорог проходит через леса, они в Иманте смешанные с преобладанием хвойных пород. Хорошие такие леса, основательно заросшие. Так что берем на вооружение наш старый способ создания защитных сооружений — засеки! Перед вражеской колонной мы вполне качественно завалили дорогу в месте, где она была зажата лесом с двух сторон. Сначала валили стволы поперек дороги, потом наискосок на обочины, верхушками в сторону врага, и еще в самой чаще кое-где, чтоб снизить проходимость.

Хорошо, но мало подумалось мне.

— Бойцы, предлагаю немного повоевать. Но чур не гибнуть!

— Ваша милость, это уж как получится!

— Отставить «как получится»! Воевать будете как велю. То есть сами живы, а враг помирает. Согласны? Да мне плевать на ваше согласие. Никакого героизма сегодня. Кто погибнет — останется без награды! Лошадок отводим за ту речку, где завтракали, двое при лошадках из числа тех, кто стреляет хуже. Пров, сам определишь.

— Сделаю, ваша милость!

— А сами делитесь по четверо и уходите по лесу с обеих сторон дороги. Надеть кожу и накидки. Цель — бойцы, которые пойдут через лес. Убивать максимально тихо, не можешь тихо — не трогай совсем. Мне надо, чтоб они вас и не увидали. Умерли, а не приметили.

— А чего они через лес попрутся? Небось завал разгребать будут, и вся недолга. До ночи разберут.

— Через лес они попрутся, причем войдут не здесь, а сильно впереди. Вот там, где сосна раздвоенная стоит слева от дороги. Хорошо, что вы её не уронили, приметный ориентир. А в лес они полезут оттого, что я их там убивать начну. Сомневаетесь?

— Нет, ваша светлость, не сомневаемся — вот же жулики, уже светлостью меня величать начали. Подкалывают или подлизываются? Да и хрен с ним. Сегодня милость оказываю, а завтра сиять начну.

— Вот и хорошо. Так вот, углубятся они в лесок и пойдут вперед в мою сторону. Советую не встречь их бить, а в спину. Так вас труднее разглядеть будет. И главное что?

— Главное, чтоб нас не увидели, вашество!

— Верно! А как станет горячо или враги кончатся, возвращаемся к нашим коняшкам.

Мне еще отец пенял, что я сильно много вожусь с вояками, прямо трясусь над ними. Пришлось объяснять, что обученный дружинник на самом деле стоит дороже боевого коня. Заспорили даже по этому поводу:

— Отец, объясни мне! Никто не удивляется тому, что коня холят и лелеют, так чем боец хуже?

— Конь, он скотина благородная, ежели боевой и с родословной. Он ласку чувствует, заботу, потому тебя никогда не предаст. А дружинник, мало того, что без родословной, так еще и неблагодарная тварь: как его не ласкай, хоть золотом осыпь, всё равно может предать. Не всякий, врать не буду. Но поди угадай, кто в твоём отряде за тебя жизнь отдаст как конь, а кто стрекача задаст как заяц. Жеребец овса похрумкал, обтерли его, выгуляли — он полностью доволен жизнью. А человек… дал ему гульден, он два захочет. Дал два — а у другого синьора пять посулили. Вот и размышляй, кто дороже, Дорд.

Блин, а я думал, что умнее всех. Опять отец на пальцах разъяснил реалии человеческих взаимоотношений. Конь твой навсегда, а дружинник временно. Всё равно я считаю, что свою команду надо по максимуму прокачивать и усиливать. Подкармливать, но в голове держать, что случись что, и в любом десятке найдется Иуда. И важно выстроить службу так, чтоб этот потенциальный Иуда не смог вступить в клуб «Тридцать серебряников». Кстати, при Исусе, если верить сказкам, было два Иуды, из двух Иуд продал только один.

Вот и всё, игры кончились. Впереди на дороге показался конный отряд высокой плотности, на глазок до целей примерно двести — двести пятьдесят шагов. Раздвоенная сосна в створе с ними. Я один среди поваленных деревьев и меня не видно. На таком расстоянии не работает никакая магия, не добивает никакой арбалет, не долетают стрелы. А даже если и долетают по ветру в режиме планирования, то пробить даже самый хреновенький доспех не способны. Можно попытаться поймать стрелу глазом — но это надо быть полным неудачником.

Глава 20 Долгая дорога домой

Чего стоим, кого ждем? Выцеливать отдельных товарищей не будем — на таком расстоянии я не выделю из разноцветной толпы баронов и прочих благородных кого-то особенно важного. Да и не знаю я никого. Почему толпа благородных? Да потому что в колонне чем дольше от головы, тем больше пыли в воздухе. Так что статусные путешественники всегда в голове, в хвосте полный отстой. Бабах! Практически не сдерживаю свои посылы в казенник ружья, ружьё взрослое, графское, не разорвет. Чтоб не обжечься, перезаряжаюсь в тонкой кожаной перчатке. И моя задача — максимально беглый огонь по толпе, пока они не очухались. Сейчас я как солдат бронебойщик, встретивший колонну бронетранспортеров в узости. Лупи себе по коробочкам и щерься от удовольствия — броня у противника такая, что противотанковое ружьё с гарантией прошьёт любую цель. А в моём случае, и две цели, если они в створе.

Как там народ реагирует на мои послания, не знаю, далековато, еще под ухом бабахает, но суета какая-то наблюдается. Кто-то конный ошибочно решил, что чем быстрее он доскачет до завала, тем… правильно, тем быстрее всё для него закончится. Потому как шагов за сто от моей позиции уже начинаются завалы вдоль дороги, так что свернуть и быстро юркнуть в лес не получается. Вот у двоих особо шустрых получилось словить пулю какой-то частью тела, что при такой калибре смертельно независимо от места попадания. Ну разве что в палец не смертельно, да и то при одном условии — что палец оттопырен. Еще один особо хитрый, скакавший галопом чуть сзади, дернул поводья, практически на месте положил лошадку, а сам спрятался за нею. Молодец джигит! А потом еще и ударил воздухом по завалу. Неприцельно и издалека, но всё равно неприятно, в лицо мне полетела горсть песка и пыли, сижу протираю глаза. Пока протер, пока высунулся в просвет между лежащими стволами, а герой уже на подходе и снова бьёт магией по завалу. Наученный горьким опытом зажмуриваюсь и ныряю за баррикаду, пропуская над собой поток ветра. Снова вскакиваю, должна же быть пауза между ударами! Целиться времени нет, ружьё здоровущее и тяжелое, сую ствол между ветками в сторону врага. Оба замерли, смотрим друг на друга, бьём магией: я в казенник, он в меня! Хорошо приложил, собака, я аж запутался в самодельном «буреломе», причем вверх ногами.