Журнал «Если», 1998 № 04

Да только смысла в этом никакого не было. В наше время любая уличная толпа — или террористическая организация, или банда грабителей, если на то пошло, — решившаяся пустить в ход старье вроде М-16, будет за несколько минут порезана на кусочки полицейской лазерной пушкой. А кому еще может потребоваться это чертово барахло?

Я уже не верил, что вообще найду в резервате животных. Только охотников, отстреливающих друг друга. И перед возвращением домой провел полчасика в тире, тренируясь в стрельбе из своего бластера. Так, на всякий случай.

На следующее утро я зашел в интендантскую службу и разжился там одеждой и охотничьим снаряжением, приличествующими богатому охотнику. Потом заглянул к оружейникам и выписал на себя карабин «винчестер» тридцатого калибра — самое, на мой взгляд, подходящее оружие для «настоящего» спортсмена: оно требует достаточного мастерства, стреляет старомодными свинцовыми пулями, а не иглами-шприцами или разрывными зарядами, и в каком-то смысле дает «дичи» шанс. Затем проверил в аппаратной, записывается ли сигнал моего передатчика. И отправился в «Шэрон пойнт».

От Вашингтона до Сент-Луиса я добрался на «желобе» (на самом деле это электростатический вагон-челнок, получивший такое название потому, что ранние его версии напоминали желоба для спуска бревен), но на месте мне пришлось нанять машину. Это меня вполне устраивало, поскольку мне полагалось разыгрывать богатого охотника. В наши дни машины по карману только богачам — и спецагентам на задании (цены на бензин настолько высоки, что люди имеют шанс сесть за руль лишь во время субсидированных правительством автогонок). Но большого удовольствия поездка мне не доставила. Во-первых, не такой уж я опытный водитель, а во-вторых, в Сент-Луисе шел проливной дождь, и триста километров по темным холмам Миссури я ехал словно под водопадом. В результате к резервату я подъехал затемно.

На ночь я остановился в Шэрон Пойнте, всего в пяти километрах от резервата — унылом городке, в котором никогда ничего не происходит. Однако один мотель в нем все же имелся. Каково же было мое удивление, когда, войдя в вестибюль, я обнаружил, что мотель процветает. Прямо скажем, он был просто шикарным. И дорогим. Девушка за стойкой даже не покраснела, сообщив мне, что комната здесь стоит тысячу долларов за ночь.

Ясно, что заведение делает бизнес не на местных жителях. Скорее всего, тут останавливаются охотники, приезжающие в резерват. В кармане у меня лежала полученная в бухгалтерии специальная кредитная карточка. Она делала меня богатым, ничего не сообщая о том, откуда у меня деньги. Я протянул ее с таким видом, точно делаю это каждый день. Мои вещи отправили в номер, а я переместился в бар.

Я надеялся застать там парочку охотников, но, кроме бармена, там никого не было. Тогда я уселся на табурет возле стойки и попытался выяснить, не захочется ли бармену поболтать.

Ему захотелось. Кажется, такая возможность подворачивалась ему нечасто. Едва он начал говорить, я стал опасаться, что он не умолкнет никогда.

Впрочем, он сообщил мне ненамного больше того, что я уже знал. Сюда приезжают люди с деньгами. И щедро их тратят. Они любят выпить — до и после охоты. Но примерно половина из них не останавливается отметить удачную охоту, возвращаясь домой. Через некоторое время я поинтересовался, какими трофеями хвастались те, кто заворачивал сюда на обратном пути.

— Тут что-то странное, — поделился бармен. — Они ничего с собой не везли. Даже не упоминали, что именно подстрелили. Я сам баловался охотой, когда был парнишкой, и не встречал охотника, который не хвастался бы своей добычей. Видел взрослых мужиков, начинавших вести себя, как Господь Всемогущий, застрелив какого-то кролика. Но не здесь. Конечно, — улыбнулся он, — я никогда не охотился в столь дорогом месте, как «Шэрон пойнт».

Но я подумал не о деньгах, а о сорока пяти телах. Этим богатые охотники не хвастались.

3

Я пообещал себе, что выясню об этих «трофеях» все.

Что ж, раз сегодня я в мотеле единственный гость, то придется добывать информацию прямо на месте — ехать в резерват и изображать охотника. Не очень-то утешительная мысль. Забравшись под одеяло, я долго лежал, вслушиваясь в шорох дождя, и лишь потом уснул.

Утром дождь все еще лил, но то была недостаточно веская причина, чтобы откладывать дело. Я провел некоторое время в ванной, где включил душ и под его шум наговорил краткий отчет для Бюро; он попадет туда через микроволновые ретрансляторы в Сент-Луисе, Индианаполисе, Питтсбурге и еще бог знает где. Потом позавтракал, вышел из мотеля и промок насквозь, пробегая под дождем к машине.

Непогода заставила меня двигаться не спеша. Дорога петляла по лесистым холмам, и я мало что видел вокруг. Но когда машина начала подниматься по пологому склону, моему взору открылись здания «Шэрон пойнта».

Они стояли на склоне гряды высоких холмов, заслонявших горизонт. Прямо передо мной располагался большой невысокий комплекс — наверное, офисы и медицинские помещения. Справа виднелось длинное здание, напоминающее казарму или барак, где, вероятно, жили люди, присматривающие за животными, а слева — посадочная площадка, где стояли три похожих на бублики аппарата на воздушной подушке с открытыми кабинами: ховеркрафты. Обычно на ховеркрафтах осматривают ограды резерватов и ищут пропавших охотников. От дождя машины были защищены стайреновыми чехлами.

А за зданиями вдоль всей гряды тянулась ограда, серая и мрачная под темными тучами и дождем. Прочная стальная сетка возвышалась минимум на пять метров, загибалась внутрь и была густо обмотана поверху колючей проволокой, чтобы через нее не смогли перебраться животные. Но чувства безопасности мне это зрелище не прибавило — то, что находилось за оградой, погубило сорок пять человек.

— Оставь надежду всяк сюда входящий, — произнес я вслух скорее для себя, чем для инспектора Морганстарка. Потом подъехал к приземистому зданию, остановился как можно ближе к двери с табличкой ОФИС и промчался к ней под дождем с таким видом, точно собирался в одиночку захватить весь резерват.

Я ворвался в офис, захлопнул за собой дверь… и едва не рухнул навзничь. Острая, как сталь, боль сверлом пронзила мне голову где-то за правым ухом. На мгновение я ослеп и оглох, колени подкосились.

Источником боли был мой передатчик — он улавливал некую чрезвычайно мощную волну.

Я чувствовал себя так, словно один из мониторов Бюро пытался меня убить.

Я знал, что это не так, но в тот момент причина меня не интересовала. Коснувшись языком переключателя, я мгновенно прервал связь. И резко выставил ногу, в последнюю секунду удержавшись от падения.

Все кончилось. Боль исчезла.

От облегчения у меня даже закружилась голова. В ушах звенело, мне было трудно держаться на ногах, и лишь через несколько секунд я смог оглядеться. Не подумать — лишь оглядеться.

Я находился в голом унылом офисе, где на окнах не было даже занавесок, скрывающих дождь. И стоял перед длинным прилавком.

По другую его сторону я увидел высокого толстого мужчину. Похоже, толстяк регулярно поглощал горы еды, удовлетворяя чрезмерный аппетит. Лицо его напоминало свиное рыло с такими же злобными свиными глазками, и смотрел он на меня так, точно прикидывал, как бы поддеть клыками. Но голос у него оказался на удивление мягким.