Журнал «Если», 2001 № 02

То есть истинное фантастическое кино не исчезнет? Конечно, хотелось бы в это верить — но, думается, его будущее связано не столько с навороченными визуальными эффектами (иногда они просто затмевают жалкие авторские мысли по поводу грядущего), сколько с четкой продуманностью и логической убедительностью художественных концепций и мировоззренческих систем. То, что андроиды научились мыслить, чувствовать и видеть сны, это уже никого не удивляет. Осталось лишь дождаться момента, когда сами фантасты в кино вновь станут демонстрировать примеры мыслительной деятельности. Ведь хочется знать не только об «искусственном интеллекте», но и иметь дело с «интеллектом искусства».

Сергей КУДРЯВЦЕВ

Мастера

Дмитрий Байкалов Арни, брат Долли

В американском кино создалась необычная, непредсказуемая ситуация. Новый фильм с Арнольдом Шварценеггером в главной роли провалился в прокате! Еще три года назад такое представить было невозможно!

Проблема клонирования — одна из самых обсуждаемых как в средствах массовой информации, так и на научно-философском (а иногда даже и теософском) уровне. Отовсюду слышны высказывания самого противоположного плана, где-то уже принимаются законы огульно запрещающие любые эксперименты в этой сфере. Овечка Долли на долгое время стала то ли олицетворением мирового зла, то ли первым шагом на пути к бессмертию. Тем временем безнадежно больные и инвалиды втайне надеются, что когда-нибудь им смогут пересадить клонированные органы, верующие обсуждают pro et contra использования святых мощей для возрождения святых, а любители текилы радостно ждут, что удачные опыты по клонированию голубой агавы плантации которой изрядно истощились, помогут уменьшить цену и увеличить производство любимого напитка.

Словом, весь мир сошел с ума!

Естественно, кинематографисты не могли не отреагировать на такое пристальное внимание к теме, неоднократно поднимавшейся много лет назад в фантастике, а ныне совершенно заброшенной писателями и отданной на растерзание журналистам, публицистам и политикам. И явился миру блокбастер «Шестой день» — крупнобюджетный проект с самим Арнольдом Шварценеггером!

Восьмидесятидвухмиллионный фильм со звездой мирового масштаба в главной роли умудрился собрать в первый уик-энд всего 13 миллионов… Почему же американская публика так вяло отреагировала на картину, казалось бы, обреченную на успех? Попробуем разобраться.

Сюжет фильма таков. Недалекое будущее. Технологии, особенно в сфере потребления, достигли небывалых высот. Киберводители, полуразумные холодильники, лазерные пистолеты, куклы-киборги — все это не кажется нам таким уж невозможным: скорее, это просто атрибут современной американской фантастики «ближнего прицела». Но особенно в этом мире преуспевают технологии клонирования. Клонируется все и вся, особенно домашние животные, ведь не может человек не захотеть вернуть себе умершую собачку или кошечку. Запрещено только клонирование человека — действует так называемый «закон Шестого дня», ведь именно на шестой день Творения Бог создал человека. Отмены этого закона всеми правдами и неправдами добивается Роберт Маршалл (Майкл Рукер), могущественный глава корпорации-монополиста в области клонирования, молодой и энергичный некоронованный король мирового бизнеса, даже внешне напоминающий Билла Гейтса.

В обществе — раскол, на улицах — демонстрации… Однажды пилоту вертолета Адаму Гибсону (Арнольд Шварценеггер) выпала честь доставить этого «человека номер два в мире» (первый — конечно же, Президент США: такой вот наивный патриотизм) в горы на отдых. Но у Адама был день рождения, и он схитрил — отправил вместо себя и под своим именем напарника. А когда пришел домой, то увидел там… ну конечно же, второго себя. Точно такого же, радостно празднующего свой день рождения в кругу семьи.

Адам еще ничего не понимает, но проницательному зрителю ясно все — на олигарха произошло покушение, факт которого решили скрыть, и вместо погибшего напарника клонировали героя Шварценеггера. Ну а дальше… Дальше начинается непрерывная цепь погонь на колесных и бесколесных машинах и перестрелок изо всех видов оружия, иногда прерываемых нудноватыми рассуждениями о необходимости или преступности клонирования человека.

В финале Добро в лице Шварценеггера (2 экз.) побеждает и разоблачает Зло, лишив человечество последних надежд на бессмертие…

Очень жалко, что начавший работу над фильмом известный голливудский пересмешник Джо Данте («Гремлины», «Игрушечные солдатики») впоследствии отказался от проекта и возложил режиссерские заботы на плечи известного в основном телевизионными постановками Роджера Спотиствуда («Завтра не придет никогда»). Возможно, Данте не допустил бы такого кондового подхода к столь сложной этической проблеме. Ведь в результате все нравственные императивы решаются при помощи кулаков Шварценеггера. Сам актер, выбывший на пару лет из кинобизнеса из-за операции на сердце и вернувшийся на экраны в 1999 году в не очень удачном «Конце света», ради «Шестого дня» отказался от участия в съемках альпинистского блокбастера «Вертикальный предел». Объяснил он свой отказ нежеланием надолго покидать жену и четверых детей.

Зря отказался. Ибо провал «Шестого дня», вслед за неудачей «Конца света» — это уж слишком!

Справедливости ради стоит заметить, что авторы фильма поначалу пытаются «соблюдать объективность» по отношению к непростой проблеме клонирования. Ведь «полировкой» сценария Кормака и Марианны Уибберли занимались такие известные драматурги, как Эндрю Марлоу и Дэниел Петри-мл. Но все дело в том, что в картине явно ощущается некий социальный заказ — все правильные и мудрые аргументы в пользу клонирования произносятся откровенными мерзавцами. А основное фантастическое и малореализуемое в ближайшее время допущение (возможность за несколько секунд через глаза «выкачать» и записать на электронный носитель содержимое мозга) является лишь вспомогательным инструментом для запугивания обывателя. Да и «неожиданный» для многих сюжетный ход — главный из двух Шварценеггеров сам оказывается клоном, — хоть и дает клонам шанс на понимание зрителями и вносит некую неоднозначность в концовку, тем не менее предсказуем и стандартен.

Но, скорее всего, причина провала этого в целом вполне добротного фильма в другом. На мой взгляд, авторы просто не смогли «попасть» в аудиторию. Ведь любителям стрельбы и погонь наплевать на нравственные проблемы, тем более такие сложные и тонкие. И поэтому плакатно звучащие в фильме доводы и контрдоводы, как будто только что сошедшие с газетных полос, публике, пришедшей посмотреть, как Шварценеггер расправляется с очередными «bad guys», абсолютно не интересны. Такие зрители приходят в кинотеатр развлечься, а не выслушивать мораль. Ну а тем, кого реально волнуют этические, философские и теософские вопросы, совсем не хочется смотреть на разрешение этих вопросов средствами кинобоевика. Таким образом, полезная во многих случаях многогранность фильма, в данном сыграла крайне отрицательную роль.

Да и грани здесь какой-то странной формы.

Дмитрий БАЙКАЛОВ

Проза

Рассел Уильям Эсплунд Диббук в бутылке

Проклятием Абрама Хаскля было то, что он родился фермером, и к тому же бедным. Землю он унаследовал от родителей и работал на ней честно, выполняя свой долг, однако же не имел при этом чувства погоды, не было у него и дара общения с живностью. В результате пшеница у него всегда была чуть ниже, чем у соседа, а цыплята — малость худосочнее.

И все же Абрам не тратил попусту времени, ругая судьбу. Пусть он беден, но все-таки не голодает. И хотя было ясно, что удачливым фермером он не станет, мечтал-то он совсем не об этом. В глубинах своего сердца он стремился сделаться рабби, и не простым рабби, а чудотворцем, как рабби Адам или Баал Шем Тов. Весь свой небольшой доход он тратил на книги и читал их и днем, и ночью. Даже когда вспахивал поле, позволяя коню самому находить путь для плуга. Поэтому наделы Абрама были самыми кривыми в долине, зато он узнал о деяниях великого рабби Менахема, который умел призывать птиц небесных. Абрам читал книги, позабыв о том, что нужно собирать яйца в курятнике; в итоге он пропустил базарный день, но изучил жизнь рабби Элимелеха, однажды совершившего в субботний день путешествие в Рай и высланного оттуда за излишнюю разговорчивость.

Увы, чудотворец из Абрама получался ничуть не лучший, чем фермер. Он усердно молился, но ни один воробышек так и не слетел к нему с верхушки дерева. Все субботы фермер проводил в небольшой городской синагоге, и тамошний рабби не мог указать ему иного пути в Рай, кроме добродетельной жизни. Что же касается предпринятой Абрамом попытки оживить голема, то чем меньше будет сказано о ней, тем лучше.

И все же Абрам не сдавался. Ведь кроме книг, у него была только ферма, так что чем больше он трудился на своих угодьях, тем больше хотел творить чудеса. Тот, кто чистит свой курятник, едва ли прославится.