Журнал «Если» 2010 № 3

Впрочем, для Дяченко это не первый опыт создания сказок. Еще в 2002 году вышел их рассказ «Я женюсь на лучшей девушке королевства». Это сказка о несчастной любви, почти лишенная фантастического элемента. Разве что действие происходит в мире условно-европейского условно-средневековья, а персонажи носят условно-фэнтезийные имена. Но фэнтезийного «театра» в тексте нет. Один мудрый неюный человек предоставляет молодому королю возможность понять: кое с чем на свете непозволительно играть даже монарху. Там, где длань правителя ищет безобидную муху, может оказаться оса. А неутоленная любовь превосходно умеет жалить…

Собственно, столь же условной Европой, городом-как-у-Гауфа, пользуется в качестве декораций Анна Семироль. Ее сказка «Мари» (2010) — первый шаг по дороге мастерства, сделанный после множества приличных, хороших и очень хороших текстов. «Мари» — чистая сказка, созданная в духе европейского романтизма XIX века, и в этом смысле совершенная. Печальная, трагическая вещь, более эмоциональная, чем сказки того же Вильгельма Гауфа, работавшего в уютном стиле бидермайер, для которого свойственно приглушать слишком уж яркие вспышки чувств. Но и более жесткая, более безжалостная к человеческой природе.

Сверхъестественное существо в облике маленькой девочки без конца ставит людей перед выбором. Ошибаются те, кто совершает его под воздействием внутренней фальши. С честью выходят из трудной ситуации те, кто добр, бескорыстен, способен к чистой любви. Собственно, Анна Семироль — единственный пока автор на континенте фантастики, из которого может получиться мастер-сказочник. Именно сказочник, и ничто иное.

Сказки Дяченко и Анны Семироль — городские, но в них, как уже говорилось, антураж условен. Во всех остальных случаях современные сказочники используют как подмостки для развертывающихся драм город наших дней. Большей частью — мегаполис. Так поступают Трускиновская и Хаецкая. Притом творчество последней дает достаточно оснований говорить об особом «Петербурге Хаецкой» как устойчивой системе образов. К мегаполисным декорациям склонны и молодые авторы, принадлежащие «Седьмой волне». А среди них склонность к работе сказочника — скорее правило, нежели исключение.

Дуэт Карины Шаинян и Дмитрия Колодана — своего рода живая визитная карточка «Седьмой волны». Их маленькая повесть «Над бездной вод» (2007), конечно, содержит элементы НФ. Некий Перегрин Остер обзавелся «магнитно-индукционным прибором», отыскивая невероятную «рыбу Доджсона» среди корней большого города… Но что это за чудо-рыба? Ее «нельзя увидеть, до нее нельзя дотронуться…». И не напрасно в тексте упомянут «король древний Пелинор». Странствующий по каменному чреву города, среди его устрашающих внутренностей пребывает «меж двух миров»: современностью и вечно повторяющимся миром сказки.

Языком сказки современные фантасты говорят о творчестве, как, например, Марина Дробкова и Сергей В. Васильев («Фламенко», 2009) или Ника Батхен («Случайная сказка», 2008). В обоих случаях настоящее, высокое творчество одаренного человека становится спасительным чудом для других людей…

Но чаще — о сильных эмоциях, способных в высшей точке накала преображать реальность. Зависть представила в сказочной миниатюре Инна Живетьева «Дар для гусеницы» (2008), а жертвенную любовь — Николай Желунов («Насморк», 2008). Любопытно, что в случае с Николаем Желуновым атрибуты НФ (эпидемия среди жителей марсианской колонии землян) соединяются с чисто сказочной особенностью главного героя: возлюбив, забирать у любимой любую болезнь, любое увечье и даже спасать от верной смерти. Автору удалось воплотить в своем тексте глубинную мечту правильно устроенных мужчин: защищать любимых любой ценой, даже ценой жизни.

В конце статьи принято подводить итоги, озвучивать выводы, на худой конец — «закруглять» текст. Но первое за автора этих строк сделает в ближайшем будущем сам литературный процесс, второе стало бы простым повтором начала статьи, а третье всегда было откровенной халтурой.

Поэтому напоследок я просто выражу главную мысль статьи максимально сжато. Так, чтоб она запомнилась.

В современной русской фантастике растет какое-то новое явление, не имеющее четких «квалифицирующих признаков» НФ, фэнтези, мистики. Оно, это новое, разыгрывается в городах. Его любят молодые фантасты. Оно опирается на веру читателя, что «так может быть», и одновременно на его же знание, что «так не бывает». Можно, конечно, сказать: происходит тупое размывание форматов — то ли из-за неспособности целого поколения писателей как следует укладываться в формат, то ли из-за простой усталости от существующих форматов. Но это ничего не объясняет. Скорее, другое: наша фантастика набухает новым форматом и он очень похож на реинкарнацию литературной сказки, постепенно дрейфующей из мейнстрима к нам, грешным.

Дмитрий ВОЛОДИХИН

РЕЦЕНЗИИ

Кристофер БАКЛИ ВЕРХОВНЫЕ СУДОРОГИ

Москва: Иностранка, 2010. — 528 с.

Пер. с англ. С. Ильина.

(Серия: «The Best of Иностранка»).

5000 экз.

Насколько реалистичным вы считаете выдвижение судьи из телевизионного шоу в кандидаты на вакантное место в Верховном суде Соединенных Штатов? Именно так поступает уставший от своей должности президент Вандердамп, после того как амбициозный сенатор отклонил всех предложенных ранее кандидатов. Да еще и запятнал их репутацию с помощью Черных Всадников: «На Капитолийском холме поговаривали, правда шепотом, что Черные Всадники способны откопать компромат на кого угодно; что они могут и мать Терезу обратить в содержательницу калькуттского публичного дома; доказать, что святой Томас Мур крутил любовь с Екатериной Арагонской…». Последняя надежда президента растаяла после предъявления кандидату обвинения в том, что тот в рецензии, написанной им еще в школе, счел фильм «Убить пересмешника» немного скучным.

А вот ведущая телешоу оказывается более крепким орешком, и вскоре ей предстоит столкнуться с настоящей судебной практикой и каверзными вопросами: например, должна ли оружейная компания компенсировать ущерб грабителю, чей пистолет дал осечку во время ограбления. И вовсе забавный оборот события принимают, когда телевидение становится настоящей кузницей политических кадров и президент из телесериала принимает участие в выборах первого лица государства.

Бакли, и сам работавший в администрации Белого дома, едко высмеивает власть. И масс-медиа как один из столпов американского общества. Темой смешения вымысла с действительностью и иллюзорности границы между ними его новое произведение перекликается с «Американским голиафом» Джейкобса, однако в отличие от последнего Бакли смешнее и злее. Сатирик умело описывает и галерею занимательных и запоминающихся персонажей, и забавные комические сцены. Словом, это отличный образец сатирической фантастики.

Сергей Шикарев

Дэн БРАУН УТРАЧЕННЫЙ СИМВОЛ

Москва: ACT, 2010. — 570 с.

Пер. с англ. Е. Романовой, М. Десятовой.

300 000 экз.

Дэн Браун, кажется, устал. В «Утраченном символе» он, видимо, понадеявшись на сенсационность самой темы, связанной с масонским орденом и его влиянием на США, решил не утруждать себя проработкой сюжета. Ощущение, что писателем в процессе создания книги двигали два побуждения: изобразить «белыми и пушистыми» масонов и «срубить» по-быстрому солидный гонорар. Ради этого он даже главным героем вновь сделал надоевшего всем профессора Роберта Лэнгдона. Явно для того, чтобы в последующей экранизации его смог сыграть Том Хэнкс.

Лэнгдон приезжает в Вашингтон по просьбе своего друга Питера Соломона. Соломон не только миллионер и филантроп, но еще и масон высшего градуса посвящения. Лэнгдон является в Капитолий, где ему якобы назначена встреча, но вместо друга обнаруживает на полу капитолийской ротонды отрезанную руку Питера с масонским кольцом на пальце…

После столь многообещающей завязки читатель вправе ожидать бурного развития событий с самыми неожиданными поворотами интриги. Но вместо этого романное действие еле ползет, становится до безобразия предсказуемым. И даже главный злодей, открыто появляющийся в начале книги, окажется в итоге… главным злодеем. Более того, любому человеку, прочитавшему в жизни хотя бы пару детективов, тайна личности преступника станет ясна уже в середине книги. Угроза национальной безопасности США, из-за которой в романе на уши поставят ЦРУ, окажется смехотворной. А научно-фантастический элемент — изучение влияния на материю человеческой мысли — настолько неудачно привязан к основному действию, что выглядит совершенно излишним.

Начинающему автору подобная неряшливость с рук не сошла бы. Однако Д. Браун — автор матерый. Он из числа наиболее раскрученных писателей мира. И поэтому, боюсь, в будущем нам еще не единожды придется «наслаждаться» описанием сомнительных приключений профессора Лэнгдона.

Глеб Елисеев

Роберт МАККАММОН КОРОЛЕВА БЕДЛАМА

Москва: ACT, 2010.
– 573 с.

Пер. с англ. М. Б. Левина.