Журнал Наш Современник №2 (2003)

6. С другой стороны, и сам Лукашенко может в конце концов повернуть на Запад. Продемонстрировав белорусскому президенту силу, Вашингтон вслед за тем послал в Минск сенаторов. Видимо, для того чтобы прозондировать, готов ли Лукашенко сотрудничать, но уже не на равных, а на американских условиях. Точно в такой же ситуации Москва не просто потеряла традиционно пророссийское Приднестровье, но сама толкнула его в руки Соединенных Штатов.

7. В щекотливом вопросе об отношении к евреям на них вообще трудно угодить. Одно из недавних сообщений в Интернете озаглавлено: “В Израиле — разгул антисе­митизма” (Правда. Ру). Сообщалось, что в 2002 году в стране зафиксировано около 500 случаев проявления антисемитизма — словесные оскорбления, осквернение кладбищ, изображение свастики на стенах домов. Причем расследование инцидентов показывает, что это дело рук не арабов, а самих евреев, недавно переселившихся в Израиль.

8. Израильские военные вообще не жалуют журналистов. В ноябре 2002 года они избили оператора съемочной группы агентства Рейтер — “повалили на землю, и один из солдат ударил его по ноге прикладом винтовки М-16” (LENTA.RU). Кроме того, в декабре несколько западных корреспондентов были задержаны за “нару­шение комендантского часа” (“Сегодня”. НТВ. 16.12.2002). От неудобных свидетелей избавляются и вовсе варварскими способами. За ноябрь—декабрь 2002 года израильские солдаты застрелили трех сотрудников ООН (BBC Russian. сom).

9. По сообщению информагентств, в декабре администрация Буша составила список лиц, “подлежащих физической ликвидации”. В списке несколько десятков имен (BBC Russian. сom).

10. Показательным унижением ООН (и стран — членов Совбеза!) обернулись манипуляции с докладом, который Ирак представил международному сообществу. После того как документ был передан председателю Совета безопасности (сейчас этот пост занимает представитель Колумбии), Соединенные Штаты е д и н о л и ч н о завладели им, пообещав увеличить военную помощь Колумбии. Доклад был размножен в Вашингтоне и лишь затем передан постоянным членам Совбеза — России, Китаю, Великобритании и Франции. Министерство иностранных дел Ирака не без основания предупредило, что “американцы могут сфальсифицировать содержание доклада” (BBC Russian. com).

11. “Потерпевшие” в долгу не остаются. Член кабинета Шрёдера министр юстиции Г. Даублер-Гмелин уподобила Буша Гитлеру. А руководитель пресс-службы канадского премьера Франсуаза Дюкро отозвалась о Буше: “Вот же недоумок!” (BBC Russian.com). Правда, в отличие от Рамсфелда обе женщины за свой острый язычок поплатились постами.

12. “Независимая газета”. 3.10.2002.

Александр Дорин • "...Дух не сломлен" (Наш современник N2 2003)

Александр Дорин

60-летию Сталинградской битвы посвящается

“...Дух не сломлен”

Знал ли тогда, в 1942—1943 годах, в огне Сталинградской битвы, политрук Михаил Алексеев, что пройдет время и произведения писателя Михаила Нико­лае­вича Алексеева — повести и романы “Солдаты”, “Пути-дороги”, “Наслед­ники”, “Вишневый омут”, “Хлеб — имя существительное”, “Краюха”, “Ивушка неплакучая”, “Мишкино детство”, “Драчуны”, “Мой Сталинград” и другие поставят его имя в один ряд с крупнейшими советскими писателями ХХ века...

А мог ли предположить Герой Социалистического Труда, лауреат госу­дарст­венных и литературных премий писатель М. Н. Алексеев, что через десятки лет после окончания великой битвы свершится чудо и ему предоставится возможность вернуться в те суровые военные годы, к истокам его “писательской биографии”...

Чудо это — Оля Кондрашенко — девушка, с которой еще с довоенных времен Михаила Алексеева связала глубокая, искренняя и сердечная дружба. Спустя многие десятилетия Ольга Николаевна Кондрашенко вернула писателю бережно сохраненные ею его фронтовые письма.

Ну какой же писатель или журналист не захотел бы познакомиться с этими удивительными документами. И вот, предварительно договорившись о встрече, я отправился в Переделкино к Михаилу Николаевичу.

Переделкино

— Михаил Николаевич, какие чувства вы испытали, обнаружив в бандероли свои письма из того огненного времени?

— Скорее всего, Ольга подумала, что они могут пропасть бесследно, они ведь имели особую ценность именно для нас двоих, так как помимо моих фронтовых впечатлений там были и первые стихи, которые она переписала своим прекрасным почерком в тетрадь, великолепно ее оформила, то есть как бы издала в одном-единственном экземпляре. Вот послушайте одно из стихотворений:

НАД ФОТОКАРТОЧКОЙ ЛЮБИМОЙ

Я узнал глаза твои, родная,

Этих губ знакомых очертанья.

Эта встреча на переднем крае —

Самое чудесное свиданье.

Я на миг забылся, вспоминая

То, что позабыть не в состоянье...

Ты же знаешь, на переднем крае

Очень редки нежные свиданья.

Я забылся, взор твой синеокий

И твою улыбку вспоминая.

Где-то далеко ты на Востоке,

Я ж иду на Запад, наступая.

Я вхожу в сожженные селенья...

Все длинней меж нами расстоянье.

Я иду дорогой наступленья

К нашему грядущему свиданью.

Я написал это стихотворение 29 августа 1944 года уже в Трансильвании...

— Эти стихи были посвящены именно Ольге Кондрашенко, или в них есть некий собирательный образ?..

— Нет, эти стихи были посвящены Оле, хотя вы правы, в них, безусловно, присутствовал и собирательный элемент.

* * *

С глубоким волнением я перебираю присланные Олей Кондрашенко фронтовые письма Михаила Алексеева — письма огненных судеб, глубоких и искренних чувств...

14.5.42 г.

Здравствуй, Оля!

Сообщаю тебе, что из Акмолинска я выехал 29.3.42 г. Сейчас нахожусь близко от фронта... Скоро вступлю в бой с немецкими захватчиками.

Прошу тебя не терять со мной связи. Если все кончится хорошо, наверняка увидимся. Пиши мне чаще письма. Если потеряешь со мной связь, прошу связаться с моим братом, адрес которого я тебе давал.

Опиши, Оля, подробнее свою жизнь. Я жду твоего письма...

До свиданья. Твой Мих. Алексеев.

13.6.42 г.

Оля, здравствуй!

Во-первых, прошу извинения за то, что пишу на таких клочках бумаги. Но ничего не поделаешь: бумаги совершенно нет...

Сегодня у меня радостный день — получил от тебя письмо. Теперь я понял, что ты ценишь нашу дружбу... Постараюсь быть достойным этой дружбы.

У меня дела идут неплохо. Спасибо тебе, Оля, за пожелания благополучия в моей борьбе. На этот счет могу сказать следующее: я сын Родины, а Родина — моя мать. А следовательно, я буду защищать ее, нашу Родину, как сын может защищать свою родную мать, которой угрожала бы опасность посрамления и позора. Это все, чем живу я сейчас и чем вдохновляюсь.