Журнал Наш Современник 2007 #2

Неизвестно, откуда Шиллер взял черного рыцаря — в отличие от Гёте, его не привлекала теневая сторона бытия. Но в давние времена, задолго до Дон-Кихота, в рыцарстве существовало три вида рыцарей: зеленый рыцарь — оруженосец; черный рыцарь — полностью посвященный; красный рыцарь — еще выше. Наряду с этим с середины первого тысячелетия и в средние века существовало представление о мандрагоре — корне сатаны, как о маленьком черном человеке, длиннобородом и лохматом.

Чехов “Черный монах” — проза, но это поэзия. Андрей Васильевич Коврин, магистр, приезжает весною в деревню к Песоцкому, известному садоводу. Стлался по земле черный дым, спасал от мороза деревья, работники бродили в дыму, как тени. У Пушкина: “Внезапный мрак, виденье гробовое”. У Чехова свой ввод. Сначала передает содержание серенады: девушка слышала в саду странные звуки, которые нам непонятны и улетают в небеса. Коврина занимает одна легенда: тысячу лет назад монах, одетый в черное, шотландец, шел по пустыне. За несколько миль от того места рыбаки видели черную фигуру, которая двигалась по озеру — это был мираж. От одного миража родился другой, вышел за пределы атмосферы. Но через тысячу лет мираж снова попадет в земную атмосферу и покажется людям. Должны ждать не сегодня-завтра. Неизвестно, читал Чехов об этом, слышал или ему приснилось. М. Нордау “Вырождение”: “Гении сродни помешанным, здоровы только стадные люди”. Мания величия и мания преследования тесно связаны. У Есенина “черный человек” — то же.

Решение образа со стороны нравственной. Когда возникла темная сила? У Достоевского в “Преступлении и наказании” Свидригайлов — здоровый, не ощущает потустороннего, но когда организм ослаблен, к нему приблизилось потустороннее. В. Стефаник, украинец: очень сильные новеллы, сжатые, всё в зерне. Здесь нет образа предметного, нечто другое. М. Горький назвал его “мужицким Бетховеном” — такая мощь. Новелла “Бессарабы”:

“Опять Бессарабы вешаться начинают, нет у них разума в голове”.

О прадеде: “Богатейший был хозяин, деньги сушил на рядне и пешком никогда не ходил. Всегда носил нагайку, а черный конь у него был такой, что через ворота перескакивал. Как сняли его и несли в сени, то так он был страшен, что бабы со страха плакали. А мужики ничего, только говорили: “Ну, не будешь с нас кожу лоскутами сдирать, вздернул тебя наконец нечистый!” Потом день или два бушевала такая буря, такие ветра дули, что деревья выдирало с корнем, а с крыш срывало коньки…”.

“Так до седьмого колена будет их давить, а как седьмое колено помрет, так уж и мочи больше не станет. Видно, встарь кто-то из них заслужил у Бога. Да, это кара, люди, — до седьмого колена!.. Нет горшей кары на земле!..”.

Какое сравнение: “По гостям прошел отблеск счастья, как порой отблеск солнца проходит по глади глубокого черного пруда”. Причина: “Когда-то прадед наш воевал с турками и убил семерых маленьких детей, нанизал на пику, как цыплят, и Бог его наказал, он бросил воевать и ходил с теми детьми тринадцать лет. С тех пор и пала кара на Бессарабов. Не всякий Бессараб носит тот грех, Бог только одному кому-нибудь кладет его на совесть”.

С черным человеком связана тема двойничества, кто-то появляется.

Блок “Двойник”:

Быть может, себя самого

Я встретил на глади зеркальной.

(Есенин увидел черного человека в зеркале, многое брал у Блока.) “Пристал ко мне нищий дурак” — Блок писал это стихотворение три дня (30 декабря 1913 г. — 3 января 1914 г):

Пристал ко мне нищий дурак,

Идет по пятам, как знакомый.

………………………………………….

Гляжу — близь меня никого…

В карман посмотрел — ничего…

Взглянул в свое сердце… и плачу.

Есть еще одно стихотворение — “К музе”, темная муза:

Есть в напевах твоих сокровенных

Роковая о гибели весть.

Есть проклятье заветов священных,

Поругание счастия есть.

И такая влекущая сила,

Что готов я твердить за молвой,

Будто ангелов ты низводила,

Соблазняя своей красотой…

Гении — духи, мужское проявление духа. Полежаев: “Я погибал, мой злобный гений торжествовал”. Это или хранитель, добрый гений, или гонитель. У Блока — видение Незнакомки:

И каждый вечер, в час назначенный

(Иль это только снится мне?),

Девичий стан, шелками схваченный,

В туманном движется окне.

Эдгар По “Ворон” — магия математическая, расчет безукоризненный. Есть рассказ о том, как он писал это. Перевод Зенкевича. Удачный расчет и черная магия. Трагическая подоплека, какие ни задавай вопросы, можно ответить: “Никогда!”. Так как существует зло в мире.

И душой из этой тени

Не взлечу я с этих пор.

Побеждает черная сила, монах победил, черный человек у Моцарта победил. Темнота подошла к Христу, стала искушать — сатана, — но Христос не поддался. Пара существует. Черный человек далеко не исчерпан. При крещении запечатывают уши и глаза от искушения, “пылающею бездной со всех сторон окружены”.

Птица как поэтический символ

В народном творчестве много птиц, много их и в мировой поэзии. Сейчас этот образ имеет прикладное значение, как деталь, особенно в городе. Это обедняет поэзию. Любое крылатое существо — символ одухотворенности. У индусов — Падишатва: две птицы на дереве, одна питается плодами, вторая не ест, смотрит. Чистое зрение, свободное от условностей.

Птица — символ души в народном творчестве. В Египте символ — птица с головой человека, соответствует душе, улетающей от тела после смерти. Идея души как птицы не означает доброту души. Говорящая птица — любимая тема сказок. Птица Демиург — посланник Творца. Синяя птица — создание невозможного символа, соответствующего голубой розе. Метерлинк “Синяя птица”: она подобна счастью. У индусов — птица-карумба, пожирательница змей. На совмещении противоположных полюсов: у шумеров — рыба-птица, совмещение глубины и высоты. Есть летающие рыбы. Стихотворение Ю. Кузнецова “Рыба-птица садится на крест” — антиперестроечное. Есть птицы, которые сторонятся человека, есть, которые живут рядом. Горлица сторонится, ласточка лепит гнездо под карнизом человеческого жилья, даже в цехах при страшном грохоте.

Полет, связь с высотой. В русской поэзии — кукушка, печальный образ вдовы, верной жены. Ярославна кукушкой плачет. Много поэзии связано с этим птичьим образом. Для натуралиста кукушка — птица вредная, так как подбрасывает яйца, а народ связал этот образ с женской печалью. Еще поэтическое представление о счете лет: сколько кукушка накукует. Сокол. Орел — царь птиц. Ворон, вещий ворон, не ворона, живет 300 лет.

Бодлер “Альбатрос” — образ поэта:

Но ходить по земле среди свиста и брани

Исполинские крылья мешают тебе.

Соловей. Павлин — изгнан из рая, голос ужасный — из ада. Райская красота и жуткий голос адский.

О возникновении чувств мужчины к девушке — символ птицы у Фета. Маленькая птичка, не плотская.

У Туманского (XIX в.) нечто близкое:

И так запела, улетая,

Как бы молилась за меня.

У Рубцова о птенце, вздох:

Ласточка, что ж ты, родная,

Плохо смотрела за ним.

Чайки — “крик, полный тоской”, неприятный звук. Сова — мудрая птица, во тьме — смотрит, на свету — слепая, удивительно! Древний символ. А разум, солнце — это поздний символ совы. Ночные птицы: филин — рыдает, кричит, смеется. Смех сумасшедшего. Много написано о журавлях. Интересно посмотреть, что у африканцев, там есть танец журавлей. Много написано про тетерева, глухаря. Глухарь — как Бетховен, когда токует. Есенин: “На бору со звонами плачут глухари” — не соответствует действительности, но поэт такого ранга имеет право — это красиво. Петуха Э. Ростан в “Сирано де Бержераке” живо изобразил. Отгоняет нечистую силу. Поэт близок к природе, образы надо брать из природы, искать соответствия. Лебедь — мифологическая птица. Леда. У Бодлера стихотворение “Лебедь”:

Как-то вырвался лебедь из клетки постылой.

Перепончатой лапою скреб он песок.

Клюв был жадно раскрыт, но, гигант белокрылый,

Он из высохшей лужи напиться не мог,

Бил крылами и, грязью себя обдавая,

Хрипло крикнул, в тоске по родимой волне:

“Гром, проснись же! пролейся, струя дождевая!”

Как напомнил он строки Овидия мне,

Жизни пасынок, сходный с душою моею, -

Ввысь глядел он, в насмешливый синий простор,

Содрогаясь, в конвульсиях вытянув шею,