Журнал Наш Современник 2007 #2

В этой теме необходимо найти свой образ одиночества. Глубокая тема, корни древние от Адама: был один, стал парой. Нарцисс любил себя, нужно было отражение. У Байрона отражение — его произведения.

Память — вечная тема поэзии

В творчестве и в жизни действуют две движущие силы: воображение и память. Они могут пересекаться, могут не встречаться. Многие люди живут в былом, многие живут воображением. Достоевский вывел тип мечтателя, лишенного чувства реальности: он живет необузданным воображением, столкновение с действительностью становится смертельным ударом.

Память относится к прошедшим временам, воображение может витать где угодно: и в будущем, и в настоящем, и в прошлом. Английский поэт Уильям Блейк определил: “Воображение — это вечность”. Есть воображение поэта, ученого, обывателя. У Гоголя Манилов строил “прожекты”.

Роковым образом русского человека преследует родовое пятно: “Иван, не помнящий родства”. Сейчас это сделали пропагандистским приемом: у русского человека нет истории, нет памяти. Раньше это было в жизни.

Архитектор Кудрявцев: “Москва — вечный город”. Задуман таким. На Земле несколько городов — Рим, Константинополь, Пекин, Москва, — которые планировались на века. Москва строилась как древо, разветвлялась. На семи холмах; все учтено, улицы прокладывались так, чтобы от одного храма был виден другой. Корбюзье: “Дом — машина для жилья”. Предлагал взорвать центр Парижа и центр Москвы. Париж взорвать не удалось. Москва искажена на 90 процентов, пострадал вечный город.

Во времена Французской революции хотели все снести, ввели новый календарь, новые точки отсчета. Но память отшибить нельзя, как ни пытаются.

В тему памяти входит представление о памятниках. Стояли с древних времен: могильные курганы, плиты, камни с надписями. Комсомольские письма потомкам в гильзах — это профанация, тщеславие, здесь память смыкается со славой.

О. Берггольц: “Никто не забыт и ничто не забыто”.

Н. В. Федоров — избранное учение об общем деле (“Философия общего дела”), писал: “Человек — существо погребающее. Никто не погребает своих предков, а он для иллюзорного воскрешения в памяти своих родителей, с установкой, чтобы жизнь шла без разрывов” (чтобы помнили). Родительский день — суббота, поминовение усопших — это мнимая память, иллюзорная. Хотел воскресить в теории всех, все человечество во плоти — великий еретик. “Душа бессмертна, а плоть тленна”. Достоевский задавал вопрос: как воскреснут жертва и убийца? Федоров отвечал, что это дело большого будущего, когда человек изменится к лучшему в свете добра, тогда не страшно, что воскреснут и жертва, и убийца, но для этого надо развивать техническую мысль. Циолковский, его ученик, потом Чижевский, Вернадский разрабатывали идею освоения космоса, расселения человека в пространстве, необходимо было “вырваться из колыбели”. Земля — и колыбель, и могила. Федоров мыслил воскрешение по пятнам, через гены: внук — отца, тот своего отца и т. д. 40 поколений из 5 зерен — воскресить все древо во плоти. Православная церковь не признает этого. Федоров — не вспоминатель, а воскрешатель. Главная мысль, что все связано: былое, настоящее, будущее — все едино. Хотел былое двинуть в грядущее. Смещение центра тяжести с эпохи Возрождения, которая во главу угла поставила человека, а не Бога. Раньше центр тяжести приходился на былое — воспоминание о Золотом веке, огромная традиция, свои идеалы, гармония. Эпоха Возрождения, по мнению Федорова, переместила центр тяжести из прошлого в будущее, в ту область, о которой никто не знает, — в пустоту. Большое значение играет сам человек. Создаются утопии: Кампанелла, Томас Мор и др. Ренессанс поколебал христианскую веру.

Многие пишущие живут памятью, не включая воображение. Это тупик. Подробности в основном бытовые, их хорошо помнят и описывают.

РАЙ

ПРОШЛОЕ — БУДУЩЕЕ Все уравновешено, все взаимосвязано.

АД

Герцен за границей вдруг обнаружил, что столько видел всего: если умру — пропадет, и стал восстанавливать — “Былое и думы”. Восстанавливают детские года писатели. “Детство. Отрочество. Юность” Толстого — с точки зрения взрослого. Аксаков “Детские годы Багрова-внука” — воссоздал по памяти и воображению, глазами ребенка. Одной памятью не возьмешь! Взрослый забывает видения ребенка до 7 лет. Лев Толстой ценил и восхищался поэтичностью перевоплощения в восточных верованиях, это противоречит христианству, но поэт не должен ограничивать себя, должен черпать поэзию отовсюду в пределах добра.

Взрослый человек не помнит видения ребенка, так взрослый человек забывает прошлое жизни, отсюда — “Иван, не помнящий родства”. На это надо смотреть с птичьего полета, чтобы был большой кругозор, не сужать. В XIX веке дворяне, когда ездили за границу и жили там, высказывали мысль, что на европейцев давит груз прошлого: всё помнят. А русский — легко открыт, мало что помнит. Прошлое — мертвый груз (все кладбища, священные камни и т. д.) для мыслящего европейца — давит. В 1917 году произошел поворот, сбросили весь груз, чтобы идти налегке. Но ничего не возникает на пустом месте, всё идет от чего-то. Память — история. Историзм дает человеку понятие традиции, непрерывности. Искажение истории всегда опасно для будущего и настоящего.

Мемуары создают обычно великие люди, которым есть что вспомнить. В XIX веке в Европе К. Леонтьев писал: “Возможно, какой-то жулик пишет мемуары. Пошло! Как нравственность упала — интересно читать “Похождения Феликса Круля” или шлюхи, просто развлекательно”.

В центр угла тему памяти поставил А. С. Пушкин. “Воспоминание”:

Когда для смертного умолкнет шумный день

И на немые стогны града

Полупрозрачная наляжет ночи тень

И сон, дневных трудов награда,

В то время для меня влачатся в тишине

Часы томительного бденья;

В бездействии ночном живей горят во мне

Змеи сердечной угрызенья,

Мечты кипят; в уме, подавленном тоской,

Теснится тяжких дум избыток;

Воспоминание безмолвно предо мной

Свой длинный развивает свиток;

И с отвращением читая жизнь мою,

Я трепещу и проклинаю,

И горько жалуюсь, и горько слезы лью,

Но строк печальных не смываю.

(После ссылки, 1828 г.)

Великое стихотворение, поступь, ритм, идет со значением: “Когда для смертного умолкнет шумный день”, “мечты кипят” — воображение. Вывод: “Но строк печальных не смываю”. Потом написал: “Что пройдет, то будет мило”.

К воспоминаниям относятся юбилеи, явление снижения темы. Есть большие юбилеи — 1000-летие христианства на Руси — это память, в 1947 году — 800 лет Москве, потом выродилось, профанация — 1 год демократии и т. д. Юбилеи человека — 50, 60, 70 и 100 лет.

А. Передреев — жил в прошлом, не глядел в будущее, жил воспоминаниями.

М. Лермонтов:

Гляжу назад — прошедшее ужасно,

Гляжу вперед — там нет души родной.

А. С. Пушкин: “Воспоминания в Царском Селе”.

В прозе эта тема размыта. Есть писатели, которые в силу роковых обстоятельств обречены на воспоминания: это эмигранты 1-й волны, как Бунин. Если Лермонтов, Есенин могли сказать: “И не жаль мне прошлого ничуть”, то для эмигрантов — жаль, дорого. Бунин много написал, когда лишился видимого материала, в душе жил по памяти. Он, художник слова, действовал воображением, расставлял детали по закону воображения, а не по закону памяти (что-то убрать, что-то прибавить, чего не было, а могло быть). “Что-то с памятью моей стало” — профанирующие строки Р. Рождественского. М. Пруст — все воссоздал: половину жизни прожил, вторую — вспоминал, воссоздавал, не жил.

Память, когда мертвеет, застывает, похожа на смерть или летаргический сон, подобна смерти. В таком сне находится фронтовое поколение: мало чего достигли, все вспоминали, весь лексикон окопный. (Позже “битва за урожай” — профанация.) Ю. Друнина, когда очнулась — все рухнуло, покончила с собой. С. Наровчатов незадолго до смерти написал стихотворение: “Дождь льет в окопе, проклинаем все, серенький рассвет”, а потом оказалось, что нет ничего выше в жизни, чем этот серый рассвет, и в бой идти — лучшее, что было.

Кроме малой памяти отдельной личности есть большая память народная. У людей с повышенной чувствительностью, воображением возникают образы, видения, куски воспоминаний о людях и местах, которые человек не видел — прорывы в прапамять, память других людей.

Нарушение памяти — ее разрушают алкоголь, наркотики, они дают соблазнительные картинки, невероятные, но память разрушают: провалы в памяти, преждевременная старость, склероз. Хорошо человек помнит ранние годы, а то, что десять лет назад, неделю назад — плохо. Притуплена впечатлительность. Так у стариков. Своеобразная цикличность памяти.

У языка тоже есть память и провалы в памяти из языка.

Что в памяти моей чужие люди

Твое лицо стирают каждый день.

Память языка стирается, и долг поэта оживить, воскресить язык, чтобы обнажились свежие, древние корни слов. Раньше всё удивляло — обнимал мир свежим словом, потом стиралось, превращалось в машинальное употребление слова, а под давлением газетных штампов, сленга и жаргона корни забывались. Например: словосочетание “говоря приблизительно” — не выражает ничего, надо точно называть вещи своими именами, эвфемизмы сглаживают речь. Существуют исконно русские слова: