Журнал Наш Современник 2008 #9
Шрифт:
Итак, переместив центр России в Сибирский регион, мы получим новый импульс для внутреннего развития и нравственного очищения.
Во внешней политике появится возможность выстраивания нового вектора отношений с более перспективными и более одухотворенными цивилизациями и государствами. Даже в проекте ШОС, органично переплетенным с проектом БРИК (Бразилия, Россия, Индия, Китай), наша страна возрождается как один из ключевых мировых игроков, задает повестку дня развития человечества и переформатирует мир. Сибирь как естественный центр планеты, становится мировым духовно-политическим центром.
В сфере экономики ориентация на Восточную и Юго-Восточную Азию серьезно повышает наши шансы на активное участие в формировании международной финансово-экономической системы нового типа (вместо
Нельзя не видеть, что на рубеже XX-XXI веков на восточных границах России выросли экономические монстры, имеющие блестящую историческую перспективу, и без смены западного (не столь удачного для нас) вектора экономики на восточный мы "зафиксируем" себя как сырьевой придаток Запада.
С точки зрения национальной и глобальной безопасности также появляется шанс изменить систему, выстроенную на принципе глобального военного превосходства и военно-политического шантажа, на построенную на принципе баланса сил систему коллективной безопасности, то есть через объединение воли и потенциалов образовать второй полюс безопасности, альтернативный американо-натовскому альянсу, превратившемуся в глобального международного разбойника.
Россия в таком случае ускользает из возможных "клещей", когда она вынуждена одновременно противостоять превосходящим силам запада и востока, втягиваться в разорительную гонку вооружений с далеко не ясными перспективами. (По данным военных специалистов, к 2015-2020 годам российский ядерный потенциал будет девальвирован американской ПРО, а китайский превзойдет российский. СЯС России утратят роль сдерживающего фактора, а Силы общего назначения на стратегических направлениях будут уступать даже Японии, Турции, Ирану.) Представляется, что с Китаем следовало бы развивать линию, зафиксированную китайским императором Канси в письме Петру I ещё в 1720 г.: "Россия - государство холодное и дальнее; если бы я послал свои войска, то все померзли бы, и хотя бы чем-нибудь завладели, то какая в том прибыль? А наша сторона жаркая, и если императорское величество пошлет против меня свои войска, то могут напрасно помереть, потому что к жару непривычны, и хотя бы и завладели чем-нибудь - невелика прибыль, потому что в обоих государствах земли множество" (С. М. Соловьев. Сочинения. Кн. IX. Т. 17-18.
М., 1990. С. 339).
Как только выровняются военные потенциалы двух полюсов, вновь заработает международно-правовая система безопасности, заложенная в Уставе
ООН. Одновременно, активно работая в ШОС, Восточной Азии и АТР, возможно сформировать систему сдержек и противовесов (коллективной безопасности) во всём этом большом регионе мира. А значит, снять угрозу нашим восточным территориям со стороны Китая.
В заключение приведу слова российского геополитика-евразийца П. Н. Савицкого, писавшего о Сибири как центре России и Евразии: "Устраните этот центр - и все остальные его (Старого света.
– Л. И.) части, вся эта система материковых окраин (Европа, Передняя Азия, Иран, Индия, Индокитай, Япония) превращается как бы в "рассыпанную храмину". Писал это Савицкий из Европы после Второй мировой войны в книге "Географические и геополитические основы евразийства".
Итак, будущее за Сибирью!
Гностические корни постсовременности
О чудо… Сколько вижу я красивых созданий!
Как прекрасен род людской…
О дивный новый мир, где обитают такие люди.
Шекспир. "Буря"
За пределом конца истории
Динамизм
новых миров всегда свидетельствует об их превосходстве над страной, откуда вышли: они осуществляют идеал, который остальные втайне лелеют как конечную и недостижимую цель… Внезапное появление подобного общества на карте сразу упраздняет значение обществ исторических.Жан Бодрийяр
Субъект истории и ее мера - человек. Прошлое и будущее не существуют сами по себе, как безликие, автономные пространства, наскоро сшиваемые раскаленной иглой космического бытия. Да и картонные хронологические сочленения, числовые ряды, выдаваемые за историю, чаще являются порождениями уставшего ума, оставляющего кривые зарубки для памяти, жизнь же творится в ежесекундной земной вечности - потоке времени, стянутом берегами вселенского общежития.
Разделяют эту реку на сегменты-эпохи: меняющийся склад ума, мирост-роительные замыслы, различным образом толкуемые цели бытия. И еще, наверное, ступени метафизического промысла. Настоящее - приоткрытая человеческой свободой дверь, преодолев порог которой, люди обретают сотворенную ими вместе версию будущего. Так что перемены в мировоззренческом строе, общественной психологии по крайней мере не менее важны, нежели материальная, событийная сторона жизни, ведь именно здесь прорастают зерна исторических переворотов.
Множественность форм и алгоритмов практики есть не что иное, как зримое воплощение богатств социальной ментальности - производное той странной субстанции, которая, по выражению известного историка (Жака Ле Гоффа), есть нечто объединяющее Цезаря с последним солдатом из его
НЕКЛЕССА Александр Иванович родился в 1949 году. Окончил МГИМО. Член бюро научного совета "История мировой культуры" при Президиуме РАН, председатель Комиссии по социокультурным проблемам глобализации. Живёт в Москве
легионов, святого Людовика с крестьянином, пашущим землю, Христофора Колумба с матросами на плывущих по океану каравеллах. Сегодня, балансируя на краю познанной реальности, люди ощущают эту дрожь в груди, познавая волнение и страсти конквистадоров. И так же, как и те, не имеют ни достоверных карт эпохи, ни прочерченных маршрутов в мир за горизонтом.
Время, в котором мы обитаем, - лишь порог нового эона, зыбкое транс-граничье, мост над неспокойными водами, объединивший погружающийся в Лету континент Модернити с возникающей из вод истории зыбкой и неведомой Атлантидой. Хроники переходного периода противоречивы и алогичны, они дезорганизуют и корректируют привычную систему исторической записи - Histories Apodexis. Качества фиксации реальности, характерные для уходящей эпохи - ясность, логичность, выверенность оценок, - в новой редакции бытия становятся не слишком востребованным инструментарием. Который в конечном счете рискует оказаться на свалке.
Дискуссии о постсовременной цивилизации или же менее обязывающие рассуждения о модернизационной реформации вполне могут являться данью скучному ритуалу, но они же имеют шанс стать взрывчатой, революционной темой. И, кстати, совсем не риторичный вопрос: что, собственно говоря, понимать под "постсовременной цивилизацией"? Если это очередная социально-культурная метаморфоза христианского эона, то подобные процессы не раз, не два происходили на протяжении двух последних тысячелетий. Если же в данной констатации заключена мысль о принципиально иной социальной конструкции, то мы, конечно, присутствуем при революционном и драматичном событии.
Как раз подобное толкование все чаще ощутимо в дискуссиях о происходящем на планете.
Более того, речь идет, по-видимому, о зарождении иной цивилизации не только в том широком смысле, который был привнесен в определение категории в Х1Х/ХХ веках как тема культурно-исторических типов, культурных суперсистем, субэкумен (что позволило, к примеру, Арнольду Тойнби насчитать двадцать с лишним цивилизаций), но в русле изначального, более узкого употребления термина, презентованного толкователям общественных трансформаций еще маркизом Мирабо.