Журнал Наш Современник 2008 #9
Шрифт:
Уже в данных конструктах можно различить истоки будущего состояния мира, когда происходит "постепенное формирование все более контролируемого и направляемого общества, в котором будет господствовать элита… Освобожденная от сдерживающего влияния традиционных либеральных ценностей, эта элита не будет колебаться при достижении своих политических целей, применяя новейшие достижения современных технологий для воздействия на поведение общества и удержания его под строгим надзором и контролем"™.
И опять обратимся к непростым перипетиям генезиса капитализма.
Его зарождение, первую, торгово-финансовую,
Расцвет же был связан с эпохой географических открытий, кардинально изменившей экономическую картографию, сместив центр тяжести из среди-
земноморского в просторный атлантический (океанический) мир. Растущий приток драгоценных металлов, экзотических товаров, других материальных ценностей вызывал к жизни все более изощренные формы кредитно-денежных отношений, сдвигая одновременно вектор активности в космос финансовых операций, рождая такие эпохальные изобретения, как банк, вексель или ассигнация.
Закат же торгово-финансовой фазы совпал с упрочением на исторической арене национального государства, которое забирает себе наиболее прибыльную часть этой деятельности - кредитование стран и правителей, приступив к самофинансированию собственных нужд, путем выпуска государственных ценных бумаг и эмиссии национальной валюты, особенно (со временем) в форме банкнот.
Капитализм, однако же, успешно преодолевает возникший было кризис, занимая и формируя новую нишу, иногда прямо отождествляемую с ним, что порождает ряд аберраций и иллюзий, - индустриальное промышленное производство.
Эта сфера хозяйственной активности в тот период развивалась по стремительно восходящей линии, с лихвой (в значении, прямо заложенном в данном слове) оправдывая практически любые капиталовложения и создавая на основе характерных для христианской цивилизации радикальных инноваций - перманентного технического прогресса и расширенного воспроизводства - все более обильный прибавочный продукт. От подобного стратегического союза получало выгоду также государство, чьи инфляционные и эмиссионные риски, как правило, оправдывались интенсивным промышленным развитием, ростом национальной экономики.
В общем энтузиазме эпохи и обретении рыночной конкуренцией второго дыхания, в звездном часе рожденной городской революцией демократии временно растворяются, отходят на второй план многие негативные черты денежного строя. В это время особенности капитализма, действующего в христианском обществе, принимаются за черты самого феномена и наоборот.
Однако в завершающем второе тысячелетие веке капиталистический индустриализм переживает как стремительный взлет, так и серьезный кризис.
В прошлом столетии индустриальное производство, пережив взлет, испытало действие фундаментальных факторов, препятствующих динамичному росту промышленности, а в дальнейшем - накоплению капитала и увеличению нормы прибыли, по крайней мере в традиционных отраслях.
Во-первых - это ограниченность платежеспособного спроса по сравнению с резко возросшими производственными возможностями. Обилие же "дешевых вещей", не уравновешенное платежеспособным спросом, вело к кризису перепроизводства, избытку рабочей силы, затем - растущему напряжению в обществе. И, как следствие, необходимости экспансии потребления, взлома моральных норм и культурных стереотипов поведения, создания механизмов целенаправленной деструкции материальных ценностей, вовлечения в процесс расширенного потребления новых групп населения, развития искусственных, престижных потребностей у платежеспособной его части, разрушению тарифных барьеров, глобальной экспансии.
Во-вторых - обозначившиеся со временем границы хозяйственной емкости
биосферы, перспектива серьезного ухудшения ее качества, а также исчерпания критически важных видов природного сырья. Но опасения эти были в значительной мере снижены, если не преодолены, за счет становления высокотехнологичной и постиндустриальной экономики. Инновационная экономика ослабляет значение подобных ограничений, а экономика информационная и финансовая ("канторовская") их практически не имеют.В третьих - усложнение отношений с научно-техническим прогрессом. В частности, из-за его двусмысленного воздействия на норму прибыли, учитывая необходимость перманентного перевооружения основных фондов вследствие их быстрого морального устаревания. А также из-за потенциальной способности неконтролируемых инноваций, открывающих и закрывающих технологий выбивать почву из-под ног сложившихся хозяйственных организ-
мов и целых отраслей. Произошли, кроме того, серьезные изменения в направлении реализации творческого дара в условиях его рыночной капитализации, в характере самой инновационной динамики.
Последний пассаж, впрочем, - наиболее спорная часть триады. Однако, если мы сравним состояние инновационной сферы в начале и конце прошлого века, перечисляя конкретные прорывные достижения, то обнаружим, что инновационный подъем со временем не возрастал, а скорее затухал, правда, не равномерно, хотя достаточно заметно. При общем росте значения интеллектуальных технологий фундаментальные открытия - radical innovations - сменяются многочисленными эффектными рационализациями открытий - progressive innovations, происходит универсальная технологизация науки.
Наблюдается расцвет информационных и финансовых технологий, оптимизационных по своей природе, а также - социальных инноваций, других "мягких" инноваций и технологий. Происходила постиндустриальная оптимизация всех экономических процессов на планете, ряд отраслей обретал виртуальный характер.
Порог миллениума оказался в итоге пограничной территорией, на которой кристаллизовались стратегические замыслы конкурирующих сил. С этого времени интересы капитализма и промышленного производства, судя по всему, больше не совпадают.
Глобализм и сетевая культура
К. прибыл поздно вечером.
Франц Кафка
Момент истины XX века - это, пожалуй, 1968-1973 годы - эпицентр социокультурной революции, обозначившей рубеж интенсивной трансформации протестантского мира и одновременно выхода на поверхность, реабилитации ряда подсудных течений.
Граница периода была охарактеризована социальными мыслителями как "мировая революция" (Иммануил Валлерстайн), "вступление в фазу новой метаморфозы всей человеческой истории" (Збигнев Бжезинский), "великий перелом" (Рикардо Диес-Хохлайтнер). В то время, в условиях позолоченного века, материального торжества цивилизации и раскрепощения человека от многих природных и социальных тягот, в мировом сообществе происходят системные изменения.
Светскость per se предстает универсальной наследницей протестантского мира, культурным основанием цивилизации, ее осью и естественным пределом ("концом истории"), будучи носительницей "политически корректной" версии великой культуры на глобальных просторах. Вызывая различные чувства - от недоумения и насмешек до страстной апологетики и жертвенной экзальтации - распространяется норма поведения, соответствующая данной системе ценностей. Универсальное признание гражданских прав, главенство суверенитета личности независимо от ее свойств и убеждений, вселенская деколонизация и борьба за мультикультурное сообщество, - все это прочитывается как многоликий и многослойный процесс постмодернизационной трансформации мира.