Журнал «Вокруг Света» №01 за 1981 год

Старый эскимос потянул Рейнольдса за рукав.

— Обследовался в больнице, — сказал он.

— А-а, — протянул Рейнольдс. Ему говорили, что местные пристают в барах. — А что случилось?

— Колол дрова у себя в поселке, — стал объяснять эскимос, — Топор сломался и попал в голову. Моя фамилия Неудачник, а зовут Гарольд,

— Гарольд Неудачник, — повторил Рейнольдс и пристально посмотрел в слезящиеся глаза эскимоса, — Ну, а я Джон Рейнольдс, а это Дэвид Портер

Они обменялись рукопожатием. У Неудачника оно было слабым, как у ребенка

— Вы из Техаса по нефтяным делам? — спросил он.

— Ищем работу. — Портер подмигнул Рейнольдсу. — Может, найдем на какой-нибудь буровой.

Рейнольдс подавил усмешку,

— Знаешь, где есть работа? — спросил он. — Водителем грузовика, сварщиком. Или что-нибудь в этом роде.

Неудачник покачал головой.

— Работы нет, — произнес он серьезно. — Лучше возвращайтесь обратно в Техас.

— Возможно, так и сделаем, — сказал Рейнольдс.

Внезапно старик поставил кружку с пивом на стойку и начал рыться в карманах. Его черные волосы свалились на глаза. Лицо было в грязных пятнах, а большие мокрые губы казались тяжелыми.

Он достал фотографию из заднего кармана и шлепнул ею о стойку.

— Когда-нибудь видали золотой самородок, как этот? — спросил он.

На цветной фотографии на густокрасном фоне был виден большой темно-желтый самородок неправильной формы. Линейка, положенная рядом, показывала, что длина самородка — три с четвертью дюйма.

— Это что-то просто невероятное! — воскликнул с неподдельным удивлением Рейнольдс. — Твой? Ты нашел?

Неудачник вытер рот рукавом и улыбнулся,

— Нашел его у себя в поселке Кивалина. Около Нома.

Рейнольдс поднял руку.

— Эй, Слим, — позвал он бармена. — Не мешало б повторить, а? Еще пива сюда для моего друга!

Старик озарился лучезарной улыбкой.

— Вот это кусок! — проговорил Рейнольдс, уже рисуя в своем воображении золотую лихорадку в Номе. — Стоит, должно быть, тысячи две.

— Девять тысяч долларов, — улыбнулся Неудачник и, схватив принесенную кружку с пивом, сделал три больших глотка.

Рейнольдс и Портер переглянулись.

— Девять тысяч, — тихо повторил Портер.

Неудачник наклонился к Ренольдсу.

— Старею, — пожал он плечами. — Зачем эскимосу такой самородок, а? Ему нужны только земля, океан, морж, кит и дикие ягоды.

Рейнольдс выдержал небольшую паузу.

— Ты хочешь сказать, что этот самородок все еще у тебя?

— Много больших самородков.

У Рейнольдса и Портера перехватило дух.

— Белый человек думает: Неудачник — помешанный старый эскимос, — прошептал старик, глядя то на Рейнольдса, то на Портера. — Может, старый, но не помешанный.

А двум ответственным работникам компании уже мерещились несметные сокровища, скрытые за сморщенным полупьяным лицом этого застенчивого эскимоса. И если старый Неудачник не может найти применение своим большим блестящим самородкам там, у Полярного круга, то уж они-то найдут способ и облегчат беднягу от тяжкого бремени.

— Знаешь, Неудачник, — слегка хлопнул по плечу старика Рейнольдс. — Я, кажется, понимаю: ты хочешь сказать, что это добро китов тебе не принесет, не так ли?

— Я ведь только эскимос, — тряхнул головой Неудачник.

— Вот что я тебе скажу, — проговорил Портер. — Посмотреть бы поближе этот самородок. А то, знаешь, я уже начал думать, все эти рассказы о золоте Аляски просто байки.

Неудачник рассмеялся и ладонью погладил фотографию.

— Кивалина слишком далеко отсюда. А вы, белые, останавливаетесь только в Анкоридже.

— Когда ты собираешься обратно? — спросил Рейнольдс.

— Должен ждать до следующей недели. — Неудачник отпил пива. С его подбородка свисала пена, которую он вытер пальцами. — Самолеты летают в Кивалину раз в неделю.

— Полагаю, тебе надо еще платить за еду, гостиницу, — посочувствовал Рейнольдс. — В городе ведь жить так дорого, правда?

Неудачник кивнул головой.

— Вот что. — Рейнольдс дружески обнял Неудачника. — А не хотел бы ты полететь в Кивалину раньше?

Старик не понял.

— У нашего друга есть самолет, — пояснил Рейнольдс. — А я умею пилотировать. Если мы вылетим рано утром, то сможем доставить тебя в Кивалину в полдень.

— У вас самолет?

— У моего друга, — подтвердил Рейнольдс, кивая головой. — Двухмоторный.

— Вы прилетите в Кивалину, — возбужденно заговорил Неудачник, — и я покажу вам большие самородки. Идет?

Портер взглянул на Рейнольдса и ухмыльнулся.

— Идет.

На следующее утро техасцы взяли Неудачника из гостиницы «Парсонс», что на Третьей авеню, и повезли его на аэродром «Меррилл», где стоял их самолет. Рейнольдс наметил схему полета, и в семь тридцать «Навахо» был уже в воздухе, держа курс на север.

По карте от Анкориджа до Кивалины по прямой около шестисот пятидесяти миль. Однако небольшой самолет должен был облететь высокий изрезанный Аляскинский хребет, что прибавило еще двести миль.

Они приземлились в Фэрбенксе для заправки. Затем взяли курс на запад к Ненане, пролетели над Монли-Хот-Спрингс, проследовали вдоль реки Юкон миль сто пятьдесят, перелетели холмистое плато Кокрайнс, реку Коюкук, горы Уэринг, реку Кобук, горы Бэрд, реку Ноатак, плато Малгрейв и, наконец, приземлились на гравий посадочной площадки Кивалины.

Поселок расположился на южном берегу реки Кивалины, где ее пресные воды впадают в Чукотское море. Здесь проживало только сто сорок человек.

Безлесное пространство и обитые досками дома продувались сильным холодным ветром. Тут и там валялись ржавые бочки из-под нефти. Тропинки и дорожки, беспорядочно извиваясь, казалось, никуда не вели. Одежда на детях была изношенная и рваная.

Рейнольдс и Портер сделали вид, что все это так и должно было быть. В Анкоридже плохо, а в Кивалине просто ужасно. Неудачник махнул рукой.

— Пошли, пошли за золотом.

И они последовали за стариком, подобно голодным щенкам. Эти дикие далекие места, славившиеся когда-то невероятными находками золота, будоражили их воображение: еще немного хитрости, и золотые самородки в их руках.

Неудачник остановился и показал вверх по течению на изгиб реки. Береговая кромка уже покрылась льдом — приближалась зима.