Журнал «Вокруг Света» №01 за 1989 год
Шрифт:
В начале первой мировой войны Сюнкити Ямагути приехал в портовый город Кобе. Не прожив в Кобе и года, он создал здесь союз грузчиков, названный, как это принято в Японии, по имени предводителя — союзом Ямагути. Занимались они тем же — грабительским посредничеством при найме портовых рабочих, заодно воровали грузы с небольших судов. И когда дела пошли в гору, Сюнкити Ямагути решил дать своей банде другую, более надежную вывеску — объявить ее школой воспитания артистов разговорного жанра.
Есть в Японии старинный вид драматического искусства. Певец-сказитель, сидя на коврике, заунывным речитативом пересказывает старые баллады о похождениях благородных рыцарей, о кровавой междоусобной борьбе родов Тайра и Минамото. Он то поднимает голос до драматического накала, заставляя слушателей затаить дыхание, то зарыдает, и в этих звуках слышится одновременный плач разных людей. Лицо рассказчика никогда не принимает вида застывшей японской маски — в нем то княжеская надменность, то угодливость простолюдина...
Сюнкити Ямагути, наверное, блестяще владел этим искусством, поскольку в течение нескольких десятилетий он беспрепятственно разъезжал по стране в качестве артиста и преподавателя разговорного жанра, вербуя все новых и новых членов в свою банду, создавая ее дочерние предприятия в разных концах Японии. Как пишет газета «Асахи», известная японская певица Миссора Хибари в огромной степени обязана своим сценическим успехам протекции Ямагути-гули.
В 1925 году Сюнкити Ямагути передал власть в банде своему двадцатитрехлетнему сыну Нобору. Так молодой гангстер стал «крестным отцом» набиравшего силу бандитского синдиката. Словно император, он получил титул Ямагути-второй. Отныне каждый новый глава Ямагути-гуми получал такой же титул, состоящий из его имени и порядкового номера: «второй», «третий», «четвертый»... Молодой хозяин значительно расширил контакты своей банды с собратьями в портах Токио и Иокогамы. В 1932 году он уже владел двенадцатью грузовиками в порту Кобе, основав там транспортную компанию Ямагути. Так же как и отец, он продолжал увлекаться разговорным жанром «Нанива» и вскоре перенес свой штаб в город Осаку, расположенный недалеко от Кобе.
«В тридцатые-сороковые годы якудза по заданию японской армии занимались шпионажем, торговлей опиумом и вербовкой штата для армейских публичных домов в оккупированных странах Азии, чем заслуживали благосклонность армии и правительства»,— пишет журнал «Джэпен куотерли». Об этом периоде деятельности мафии в японской печати говорится мало.
Во время войны третьим главой Ямагути-гуми стал Кадзуо Таока. Как и его предшественник Нобору Ямагути, он был очень молодым, однако на фронт призван не был. Очевидно, японская военная машина использовала многих мафиози в своих целях. В 1942 году он вышел из тюрьмы, поскольку по всей стране была объявлена амнистия. Она была посвящена 2600-летию мифического императора Дзимму, официального основателя императорской династии. Каково же было первое душевное побуждение Кадзуо Таоки после выхода на свободу: отомстить властям?.. Совсем наоборот... В этом вновь проявилась одна из характерных черт мафии — не пользоваться замешательством правящих кругов в критические для них минуты, а помочь им держать в узде население. Именно потому мафия так долго существует, так безнаказанно и открыто творит свои преступные дела в нынешнем обществе компьютеров и всеобщей грамотности.
В годы войны японские власти массами вывозили людей из Кореи, превращенной ими к этому времени в свою колонию. К концу войны в Японии проживали тысячи корейцев, занимавшихся, по существу, рабским трудом. Однако к концу войны, когда силы империи были подорваны, держать корейцев под контролем стало трудно. Полиция, чьи ряды также поредели, справляться с ними уже не смогла. Среди корейцев начались волнения. Они требовали освобождения от рабства, возвращения на родину. Кто же пришел на помощь полиции? Конечно же, мафия. В помещении театра города Кобе (вспомним о приверженности банды Ямагути-гуми к сценическому искусству) был сформирован ударный отряд под названием «Медведь». Во главе его стал Кадзуо Таока, успевший занять видное положение в Ямагути-гуми. Здоровяки-мафиози избивали, арестовывали безоружных корейцев, загоняли их обратно в казармы. После этого случая прозвище «Медведь» пришло к самому Таоке и сопровождало его всю жизнь. В 1945 году он возглавил Ямагути-гуми, получив титул Таока-третий...
После войны Ямагути-гуми и другие союзы мафии стали именоваться в полицейских отчетах «народными отрядами самообороны». Вскоре к ним прибавилось еще одно название — «Народные отряды борьбы с коммунизмом». Мощные и мобильные союзы японской мафии были использованы правительством для борьбы с социалистическим движением, быстро набиравшим силу в послевоенной Японии. Поддерживаемая правительством и американцами, Ямагути-гуми окончательно сбросила с себя актерский костюм. В полицейских документах она была официально зарегистрирована как террористическая организация — Союз мафии. К началу пятидесятых годов в ней насчитывалось уже двенадцать тысяч человек. Однако в 1950 году был выпущен правительственный указ о роспуске основных террористических организаций. Ямагути-гуми тоже приказано было самораспуститься. Ямагути повиновалась и даже провела торжественную церемонию самороспуска, но буквально на следующий день возродилась под именем «Школы обучения речитативному жанру».
Период безраздельного господства Кадзуо Таоки продолжался тридцать пять лет. При нем Ямагути-гуми стала самой могущественной бандой и взяла под свой контроль двадцать пять процентов всего преступного
мира страны. Она отвоевала у владельцев сотни кинотеатров, театров, ресторанов, ипподромов, залов игральных автоматов. К концу 1978 года Ямагути-гуми принадлежало, кроме прочей собственности, 2080 увеселительных заведений 24 типов.В 1981 году Таока умер в своей постели от сердечного приступа. Ему было 68 лет. В похоронах участвовали многие тысячи гангстеров, съехавшихся со всех концов Японии. Газеты Осаки освещали их как главное событие тех дней. Путь траурной процессии был уставлен венками из белых цветов, на которых угадывались гербы различных банд.
После смерти признанного лидера Ямагути-гуми распалась на четыре основные фракции. Главную из них возглавил Хироси Ямамото. Биография этого человека необычна тем, что сам он никогда, кроме разве что самой ранней молодости, не занимался бандитским промыслом, а всю жизнь аккуратно делал карьеру в руководящей прослойке Ямагути-гуми — ни дать ни взять терпеливый клерк в фирме или в государственном учреждении.
Однако в 1984 году вдова Таоки отстранила Ямамото от власти, назначив на этот пост Масахису Такенаку. Взбешенный Ямамото объявил перед телевизионными камерами, что после сорока лет честной и преданной службы в Ямагути-гуми он имел право стать наследником Таоки, получить звание «Крестного отца». Отколовшись от Ямагути-гуми, Ямамото создал собственную банду под названием «Итивакай». Первый иероглиф «ити», что значит «единица», он взял из имени Кадзуо Таоки (Японские иероглифы имеют два прочтения: японское и китайское, считающееся более высоким по стилю. Поэтому не следует удивляться, что, на наш взгляд, в имени Кадзуо Таока нет ничего похожего на «ити», японцы понимают сразу.), демонстрируя этим верность прежнему главе клана; «ва» — значит «гармония», «кай» — общество. Таким образом, название новой банды переводилось как «Общество единой гармонии». В день своего основания «Итивакай» насчитывала всего 18 человек, сейчас — более пяти тысяч. Все эти люди перетекли сюда из Ямагути-гуми, в которой оставалось чуть более 8 тысяч человек. Однако положение главы «Итивакая» не устраивало Ямамото, который хотел вновь занять почетное и прибыльное место руководителя всего Ямагути-гуми, которое занимал теперь Масахиса Такенака.
Он родился в 1933 году. С юных лет Такенака приобщился к миру мафии. И в 1951 году попал в колонию для несовершеннолетних за типично гангстерское преступление — шантаж и запугивание. Здесь он познакомился с членами Ямагути-гуми и вступил в эту банду. В 1960 году он сформировал внутри Ямагути-гуми собственную, фракцию, которая стала в ней самой мощной.
Вскоре между Итивакаем и Ямагути-гуми началась война за самый прибыльный участок деятельности Ямагути-гуми — торговлю наркотиками, которая находилась пока в ведении Такенаки. Обстановка накалялась. Банды обменивались ультиматумами. Все эти послания были написаны каллиграфическим старинным почерком на дорогой рисовой бумаге — тонкой, прозрачной и шелестящей. В них были до последней иероглифической закорючки соблюдены все сложные правила вежливости, принятые в японской официальной переписке. В это время в каждой банде проходили собрания и съезды, и все они имели точное функциональное обозначение — очередной, внеочередной, чрезвычайный. В начинавшуюся войну между Ямагути-гуми и Итивакаем было вовлечено около двенадцати тысяч гангстеров. Главное полицейское управление Японии не осталось в стороне — созвало в Осаке общенациональное совещание по борьбе с мафией.
Зимой 1985 года в Итивакае начала действовать специальная боевая группа, целью которой было убийство лидера Ямагути-гуми. Она изучила его каждодневный распорядок и точно знала время, когда Такенака посещал в больнице вдову своего предшественника Кадзуо Таоки.
Вдова в скромном коричневом кимоно, приличествующем и возрасту, и ее болезни, ждала Такенаку, сидя на диване. Отдельная палата радовала глаз белизной, в ней не было никаких украшений. И лишь просторные размеры позволяли догадываться о ее цене. Все стены палаты были сделаны из стекла, чтобы больная всегда была на виду у врачей, даже у тех, кто случайно проходит мимо. Но сейчас стекла были тщательно закрыты белыми льняными занавесками. Когда Такенака вошел, вдова сделала вид, что хочет подняться с дивана, но сестра, сидевшая рядом, удержала ее. Через минуту визит был закончен. Такенака встал, и тотчас один из охранников подошел к стоящему в палате белому холодильнику и положил на пол около него подарок — красиво упакованную коробку фруктов. Сквозь ее прозрачную крышку виднелись апельсины, папайя, клубника, нежно-зеленые дыни — самые дорогие фрукты. Подойдя к двери и поклонившись, на этот раз несколько ниже, Такенака ушел. Вдова проводила его поклоном.
Выйдя из больницы, Такенака отпустил свиту, а сам, оставшись лишь с наиболее приближенными охранниками, сел в юркую белую «тойоту» и поехал на другой конец города. Там, в одном из дорогих многоквартирных домов европейского типа, жила его новая любовница. Когда машина плавно затормозила у высокого кирпичного здания, охранник, прежде чем выйти, внимательно осмотрел улицу и, не обнаружив ничего подозрительного, открыл дверцу, вышел, а затем распахнул дверь перед Таке-накой. Тот, не торопясь, поднялся с сиденья и с достоинством сделал первый шаг...