Журнал «Вокруг Света» №03 за 1974 год

Но они характерны для древних цивилизаций Старого Света.

Почему не задуматься над предположением о том, что выходцы из Малой Азии переплыли океан и основали колонии как раз в то время, когда на берегах Мексиканского залива возникла ольмекская цивилизация? И столь необычен был облик пришельцев, что местные жители посчитали их посланцами Солнца, запечатлев это и скульптурах, фресках, легендах...

Перевел с английского Л. Жданов

Океан — древняя дорога человечества

И так, как вы только что убедились, у майя, ацтеков, чибчей, инков и многих других народов Центральной и Южной Америки действительно были распространены легенды и предания о неких пришельцах — творцах и хранителях индейской культуры, И в числе важнейших отличительных признаков во внешнем облике этих людей легенды называют светлый цвет кожи и бороду. Нередко эти же признаки приписывали индейцы своим местным богам. Когда наука располагала только литературными свидетельствами о «рыжебородых пришельцах», считалось, что эти индейские легенды родились уже в новое время в связи с вторжением в Америку европейских колонизаторов и христианских проповедников. Правда, и этот существенный на первый взгляд аргумент нетрудно было отвести. Не случайно же инки приняли завоевателя Перу, испанского конкистадора Писарро и его солдат за вернувшихся к ним богов. К тому же информация о «бородачах» содержится не только в легендах и преданиях, но и в памятниках изобразительного искусства древних народов Центральной и Южной Америки. Но что решает дело окончательно — это мумии таинственных немонголоидов, обнаруженные в многочисленных захоронениях вдоль всего побережья Перу и Северного Чили. И примечательно, открытые некрополи предназначались для социально привилегированной части тогдашнего общества. А антропологические исследования этих захоронений показали, что часть погребенных резко отличалась от физического типа аборигенного населения обеих Америк. (Тому, кто хочет ближе познакомиться с этими исследованиями, я советую обратиться к книге Т. Хейердала «Американские индейцы в Тихом океане».) Итак, судя по всему, в реальном существовании пришлых светлокожих бородачей в доколумбовой Америке вряд ли можно сомневаться. Конечно, никто из серьезных исследователей (среди них, разумеется, и Т. Хейердал) не считает, что это были представители «высшей белой» расы, которые «облагодетельствовали» американских монголоидов-варваров. Но кто они и откуда пришли? Пока загадка остается загадкой. Тур Хейердал ставит вопрос о возможности проникновения какой-то волны древних средиземноморцев в Америку через Атлантический океан. Думаю, у Хейердала достаточно оснований для выдвижения такой гипотезы. Плавания на «Ра» и «Ра-2», во всяком случае, доказали, что папирусные суда древних жителей Средиземноморья могли выходить в открытый океан и благополучно пересекать Атлантику. Отождествление этих средиземноморских «викингов» с каким-то конкретным народом — задача, которую еще предстоит решить. Так вновь и вновь Тур Хейердал подводит вас к выводу о том, что историческое единство человечества и его культуры начало формироваться гораздо раньше, чем принято было думать, ибо океан не только разъединял и изолировал на долгие тысячелетия заселявшие разные материки группы человечества, но и соединял их. Это принципиально новая историческая модель древнего мира, и именно в этом вижу я суть, главное значение исследовательских поисков Тура Хейердала.

В. Вахта, кандидат исторических наук

Тур Хейердал

Визит к огнепоклонникам

В небольшой комнате, отделенной от зала храма золоченой решеткой, тянулись вверх танцующие языки желтого пламени. Жрец в белой шапочке-тюбетейке и белом одеянии торжественно вступил в комнату, закрыл лицо покрывалом, чтобы не осквернить огня дыханием, и положил в него несколько сандаловых полешек, привезенных паломником из Индии. Храм наполнился душным, сладковатым ароматом.

Вряд ли эта операция произвела бы на меня особое впечатление, если бы не мысль, что я вижу огонь, который горит не угасая более 1300 лет.

Небольшая община огнепоклонников, уцелевшая в Иезде, в Центральном Иране, — это своего рода осколок религии, охватывавшей некогда половину древнего мира. Две с половиной тысячи лет назад жрецы храмов огня вместе с воинами державы Ахеменидов распространили ее от Аральского моря до нильских берегов, от Босфора до предгорий Гималаев. Геродот писал, что, когда Ксеркс прибыл со своим войском в Грецию, на специальной колеснице был доставлен за ним и императорский огонь. После мусульманского завоевания почти все иранцы приняли ислам, и только отдельные общины огнепоклонников в Иране, а также в Индии и Пакистане (там они известны как парсы), сохранили заветы предков.

В храме огня висит изображение русого, или, точнее, рыжебородого мужчины — Заратуштры, иначе называемого Зороастром (См. «Вокруг света», 1973, № 7.). Его считают основателем новой религии — зороастризма в начале первого тысячелетия до нашей эры, причем огонь почитался им как священный отблеск божества. Но сами огнепоклонники относят проповеди Заратуштры еще на полторы-две тысячи лет назад.

В Европе имя Заратуштры долгое время было известно лишь историкам, пока в конце прошлого века его не приспособил для своих нужд германский философ Ницше, пытавшийся приукрасить чужими гимнами свой культ «сверхчеловека». А нацисты похитили у зороастрийцев знак солнцеворота — свастику, которая для современного мира стала символом чудовищных злодеяний, преступлений, жестокости. Верховный жрец тегеранской общины огнепоклонников Ростам Шахзади Анджаман, сын и внук священнослужителя, говорил мне: «Нацисты украли, опозорили наш символ. Но мы не откажемся от него. Ведь само слово «свастика» — древнеиранского происхождения. «Су» — добро, «астика» — основа, «суастика» — «добрая основа».

По-европейски одетый юноша сидел на полу храма, а рядом с ним жрец читал на древнеиранском языке заунывную молитву. Иногда он брал щепотку пыли из чаши, стоявшей перед ним, и сдувал ее с ладони. Что означал этот жест? Что все в мире бренно? Что все мы станем пылью и прахом? Никто не объяснил мне. Огнепоклонники держатся очень замкнуто и не посвящают чужого в тайны своих ритуалов.

Я вышел из храма и попал в рощицу субтропических сосен. На фронтоне храма на языке пехлеви замысловатая вязь надписи: «Добрая мысль, доброе слово, доброе дело» — тройственная заповедь зороастрийцев, а несколько выше — изображение крылатого мужчины — бога Ахурамазду.

Недалеко от Иезда на скалистых холмах стоят «башни молчания». Раньше на их вершинах зороастрийцы оставляли умерших в печальном одиночестве смерти. Появление этих «башен молчания» зороастрийцы объясняли по-разному. Наиболее убедительной мне показалась версия, почерпнутая одним из моих собеседников из древнеарийских книг. Согласно преданиям арийские племена пришли из краев, где лето длится два месяца, а зима десять. Если труп зарыть, он не разложится, не сольется с землей. Поэтому его оставляли на башне на солнце на растерзание птицам. Уже много десятков лет башни близ Иезда пустуют — иранские огнепоклонники начали придерживаться тех же обычаев захоронения, что и мусульмане. Лишь в Индии парсы все еще используют «башни молчания».

Иезд — старый торговый центр на краю пустыни. В Иране, где восточная экзотика осталась только в виде поделок в лавках, предназначенных для туристов, он исключение из правила. Лабиринты узеньких немощеных улиц, глухие глинобитные стены, гомон и суета крытых базаров, купола с отверстиями для света, высоченные вентиляционные башни (в 50-градусную жару они улавливают малейшее движение воздуха) — таков этот город. Впрочем, хотя он и объявлен исторической реликвией, сейчас в нем начинают прокладывать широкие проспекты, раздвигая плотно сбившиеся глиняные дома и обнажая то, что раньше стыдливо пряталось от глаз прохожих. Так уж повелось, что настоящий персидский дом, зороастрийский или мусульманский, словно хочет повернуться спиной — глухой стеной — к внешнему миру, представленному враждебной пустыней, и уйти в себя, в прохладу застенчиво прячущихся помещений.

Раньше отдельные кварталы зороастрийцев как бы утверждали и закрепляли их обособленность, изолированность. Сейчас, в эпоху телевизоров и развитых коммуникаций, замкнутая психология огнепоклонников все более размывается. В том же Иезде молодежь забывает древнеиранский язык пехлеви, на котором прежде говорила вся их община, и даже дома переходит на современный персидский — фарси. Старики ворчат, но молодежь считает себя прежде всего иранцами, а уж потом зороастрийцамн.

Ростам Шахзади Анджаман говорил со мной о настроениях молодежи неожиданно спокойно: «Мы должны сохранить главные основы, принципы нашей общины, а не внешние формы. Возьмем хотя бы одежду. На барельефах Персеполиса вы можете увидеть, как одевались наши предки. С тех пор мы столько раз меняли покрои платья! Сейчас, кроме жрецов во время службы, все зороастрийцы одеваются по-европейски. Для нас главное — дать всем детям образование...»

...Автобус из Иезда в Керман отходил рано утром. Еще затемно к нему собрались люди. Среди них я узнал молодого человека, которого видел накануне в храме Огня. Оказалось, что он окончил среднюю школу и ехал в Керман и дальше в Заранд. Там, на каменноугольных шахтах, работали его родственники, добывая топливо для огнедышащего индустриального храма современного Ирана — доменной печи Исфаганского металлургического комбината.

В. Алексеев

Р. Штильмарк. Волжская метель

Продолжение. Начало в № 2.

Глава вторая. Беглец

1

Венный врач с парохода «Минин», доктор Пантелеев, в первый же день белого ярославского мятежа был назначен старшим ординатором полевого лазарета. Развернули его наспех, в нижнем этаже школьного здания, недалеко от Ильинской площади. Персонал лазарета — старший и младший врачи-ординаторы, фельдшер, сестра милосердия и две сиделки из офицерских жен — сбился с ног.