Журнал «Вокруг Света» №03 за 1992 год
Шрифт:
Но тогда выбора не было, и подгоняемые стабильно установившейся аномально жаркой погодой, первый день апреля мы промаялись в Мэдисоне, согласовывая последние детали, но уже второго рано утром, спешно погрузившись в подогнанный Робертом микроавтобус, подобно отступающему подразделению, бежали из города. Миновав к обеду О"Клэр, мы оказались по ту сторону реки Чиппева, у рубежей великого северного края. Выгрузив из автобуса вещи, достав термосы и коробки с провизией, мы устроили прощальную трапезу. Благословив нас, Роберт уехал. Мы спустились по узкой каменистой тропке и, выверив по компасу направление, двинулись прямо на север.
Тишина стояла такая, что, помимо наших шагов по прошлогодней листве, мы слышали лишь сонный гул двукрылых, да резкие, далекие звуки, издаваемые какой-то одинокой птицей. Вечера казались теплыми, чувствовалось даже легкое облегчение после дневной
Потом мы сидели у огня и долго, в глубоком молчании, после горячего кофе или чая, созерцали, как рыжие языки пламени лижут серый туман предрассветных сумерек. Сам рассвет наступал долго и нудно, небо светлело, но воспоминание о ночном холоде оказывало свое действие, и примерно до восьми утра мы двигались медленно, хотя сон уже не шел.
После десяти утра солнце уже пекло вовсю, и я чувствовал, что начинаю изнемогать от жары. В зависимости от настроения, мы то весь день шли вперед, то до полудня стояли на месте, разложив для удобства легкую палатку и распространяя окрест неотразимые запахи готовящейся пищи, которые были способны, кажется, свести с ума всех местных сасквачей. В такие моменты я, иногда один, иногда сопровождаемый кем-нибудь из спутников, бродил по прилегающим участкам леса, выходил на глинистые берега водоемов и лесных речушек, силясь обнаружить отпечатки ступней заветного существа, до сих пор наводящего полусуеверный ужас на индейцев лесного края Великих озер.
В Мэдисоне я разговаривал с людьми, до некоторой степени представляющими себе, как следует подходить к проблеме поиска сасквача на Севере, хотя и не занимавшимися этим специально. Дело в том, что наиболее холодный период или, по крайней мере, его большую часть это таинственное существо проводит в малоактивном состоянии, напоминающем зимний сон некоторых млекопитающих, в своих загадочных, глубоко сокрытых в лесах убежищах и оживает только весной. Для тех, кто ищет встречи с лесным человеком, апрель — критическое время. Если выйти слишком рано, то можно опередить события, если сделать паузу после наступления первых по-настоящему теплых дней слишком продолжительной, то сасквач может «исчезнуть», то есть выйти из состояния весенней инстинктивной активности, когда он деятельно ищет пищу и проявляет повышенное любопытство по отношению к человеку; и тогда он уходит далеко в леса и вновь обретает способность быть скрытным, успокаивается, становится «невидимым». Начало же апреля — пограничье, переходное состояние между сном и бодрствованием.
Древний индейский термин «сасквач», а тем более англоязычный эквивалент «бигфут» известны в США и Канаде почти всем. В наше время восемь из десяти североамериканцев в той или иной степени понимают, что кроется за ними. Отношение к утверждениям о реальности этого существа может быть совершенно различным, однако все же вы вряд ли встретите в наше время американца, который бы сказал вам «нет, я понятия не имею, что это такое, никогда не слышал ни о чем подобном». Что касается индейцев, то встретить среди них человека, не верящего в существование сасквача, вообще довольно трудно. Чудовищные размеры и мощь сасквача лишь отчасти объясняют причины благоговейного трепета, который он издавна внушал коренному населению.
Для индейцев сасквач — существо пограничья двух миров, это элемент мифа, вторгающийся время от времени в их жизнь. Страх перед сасквачем — это страх перед потусторонним, перед непознанной реальностью, которая сопутствовала человечеству на протяжении тысячелетий.
В более отдаленные времена сасквач был весьма характерным элементом североамериканского мира. Он фигурирует уже в сагах норманнов, которые в раннем средневековье предпринимали плавания к северо-восточным берегам Нового Света — туда, где сейчас расположены Ньюфаундленд, Новая Шотландия, штаты Мэн, Коннектикут и Нью-Йорк. В сагах, в частности, описывается встреча Лейфа Эриксона и его людей во время их первого посещения побережья Северной Америки с «чудовищным, безобразным, волосатым, темнолицым и темноглазым существом». Норманнское слово «скеллринг», весьма часто употребляющееся в хрониках и сагах того времени и в приблизительном переводе соответствующее понятию «варвар», «чужеземец», по мнению Питера Берна, обозначает в действительности не индейцев и эскимосов, как обычно считают, а сасквачей. Вряд ли для норманна волосатым мог показаться индеец, если иметь в виду длину волос на голове: норманны сами не уступали им в этом, да вдобавок имели еще усы и бороду. К этому можно было бы добавить и странные обстоятельства, при которых викинги сталкивались
со «скеллрингами». Как свидетельствуют хроники, довольно часто их находили спящими под лодками на берегу моря. Лодки казались явно покинутыми и дело происходило днем.На другом конце Северной Америки, на ее Тихоокеанском побережье, легенды, мифы и разнообразные истории о диком человеке издавна бытуют среди местных индейцев. Само имя или название «сасквач» — всего лишь одно из многих, под которыми известно это существо среди различных племен, населяющих обширную территорию по обе стороны от канадо-американской границы.
Дословный перевод слова «сасквач» и его вариантов означает «волосатый человек». Наиболее ранние из свидетельств, касающихся существования бигфута в Британской Колумбии, запечатлены на тотемных столбах и в ритуальных масках индейцев прибрежного пояса. Термин «сасквач» восходит прежде всего к сказаниям о легендарном племени гигантских людей, издавна живших в труднодоступной горной тайге, покрывающей большую часть штата Вашингтон и почти всю западную Канаду. Индейцы племени чехалис, живущие в окрестностях Ванкувера, полагают, что эти монстры являются потомками групп гигантов, почти полностью истребленных в легендарной битве много лет тому назад. В штате Вашингтон местные индейцы часто используют термин «стванити» применительно к тому же существу. Эпос прибрежных индейцев племени киакиутл из Британской Колумбии повествует о некоем чудовищном создании, называемом «дсонокуа» — женщина-людоедка. В виде деревянных изваяний она часто представлена в сидячем положении со своим сыном на коленях. Другой популярный герой индейских мифов — «букуас» — «дикий человек леса», изображение которого сохраняют индейские ритуальные маски.
Согласно представлениям индейцев киакиутл, существа, называемые «дсонокуа», — это люди, живущие, подобно всем прочим нормальным народам, в домах, но предпочитающие селиться далеко в глуши — в лесах и горных районах. «Дсонокуа» — гигантские создания, вдвое превышающие размер обычного человека с черной кожей, густой шерстью и темными, глубоко посаженными глазами. Рассказы о дамской половине этого симпатичного народца пользуются особым успехом у индейцев, причем среди признаков, присущих прекрасному полу, наиболее часто упоминаются огромные мешкообразные груди.
Если послушать индейцев, то похищения людей и каннибализм — обычное дело для дсонокуа. Об этом свидетельствуют и индейцы сэлиш из долины Фрейзер, рассказывающие о саскваче. Увы, американский собрат нашего старого доброго «снежного человека» отличается, кажется, скверным нравом и слишком уж мизантропическим характером. Но и индейцы издавна платили этим существам той же монетой, так что неизвестно, в чьем сердце впервые вспыхнула острая и инстинктивная ненависть к чужаку, кто первым встал на тропу войны. Одна из легенд киакиутл повествует о героической странице в истории племени, когда индейцам удалось сжечь заживо целую семью каннибалов. К сожалению, пепел, образовавшийся от тел пострадавших, породил, согласно легенде, полчища москитов, и неистребимый дух дсонокуа получил, таким образом, возможность досаждать людям хотя бы подобным образом.
Одно из первых европейских свидетельств о саскваче приписывают Хосе Мариано Моино, опубликованное на испанском языке в 1782 году в его «Noticia de Nutka»: «Я не знаю, что сказать о майлоксе (саскваче), обитателе горных районов, перед которым все питают невероятный ужас. Они (индейцы. — Прим.авт.) полагают, что тело его имеет чудовищный вид, все покрыто жесткой черной щетиной; голова его подобна человеческой, но с более крупными, острыми и мощными клыками, чем клыки медведя; руки крайне длинны, пальцы на ногах и руках вооружены длинными, изогнутыми когтями. Сами по себе его крики (они говорят) заставляют тех, кто слышит их, пригибаться к Земле, и все, что попадается ему на пути, он способен разметать на тысячу частей».
Пол Кейн, артист и путешественник XIX века, пишет о своих впечатлениях по этому же поводу в 1847 году: «Когда мы прибыли в устье Кэтллпаутл-ривер, в 26 милях от Ванкувера, я остановился сделать набросок вулкана Сент-Хиленс, отдаленного от меня, насколько я полагаю, на расстояние от тридцати до сорока миль. На эту гору никогда не ступала нога ни белых, ни индейцев; последние утверждают, что на ней обитает раса существ различных видов, которые являются каннибалами и которых они очень боятся... Эти суеверия являются следствием свидетельства человека, который, говорят, ушел в горы с другим и избежал участи своего компаньона, съеденного «скукумами», или «нечистой силой». Я предлагал значительную мзду любому индейцу, который согласился бы сопровождать меня в этой экспедиции, но не смог найти ни одного способного отважиться на это».